За семью замками. Внутри

— Почему вдруг сегодня? — Агата спросила, вновь поворачиваясь в кресле, глядя адресно на Костю. Который выдерживает паузу, пожимает плечами, перестраивает машину, включает новый поворот…

Он вез ее на свое усмотрение. Агата даже не пыталась руководить или «заказывать музыку». Ей было все равно.

— Заебался немного.

Костя ответил, Агата улыбнулась.

— Чем заебался? — понятно было, что Костя скорее всего спетляет, но Агата все равно спросила…

Они проносились мимо красиво светящегося стеклянного здания, Костя кивнул на него.

— Ты был здесь? — машина уже проехала, Агата обернулась, чтобы рассмотреть получше. Это явно не для среднего звена. Хотя и машина ведь…

Перевела взгляд на Костю, посмотрела на него, закусывая губу… И дальше притворяться, что он околопростой человек не было никакого смысла.

— Кто твои родители? — Агата спросила раньше, чем успела себя одернуть. Пожалела почти сразу. Чуть сильнее, когда Костя усмехнулся. Готовилась ко всему. Грубости. Молчанию. Что развернется и повезет назад или даже что остановит машину и попросит на выход. Успела порадоваться, что все же взяла парочку купюр, а значит сможет в случае чего заказать такси.

— У меня нет родителей, Агата. Я тоже сирота.

Костя же внезапно ответил. Посмотрел на нее, мужские губы растянулись в не читаемой улыбке. А может просто под ней действительно ничего не подразумевалось. Во всяком случае, Агата не уловила ни сожаления, ни боли. Просто констатация.

— Они давно умерли?

Следующий вопрос — за чертой допустимого, Агата знала это, но задала.

— Ты на центр насмотрелась? — Костя же, кажется, проигнорировал. Глянул мельком, подбородок приподнял, как бы ожидая ответа. Агата кивнула. — Отлично. Тогда дальше погнали.

Автомобиль снова начал разгоняться, Агату снова вжало в кресло. Ей снова стоило бы сесть по-человечески, а не пялиться на Костю, ожидая, что скажет что-то ещё… Но она пялилась. Боролась с собой и желанием ляпнуть: «забудь, я не лезу».

С замиранием сердца следила, как он снимает пальцы с ручки селектора, тянется к ней, накрывает колено, с которого Агата предварительно успевает сдернуть свою руку, сжимает с силой, гладит большим пальцем кожу, посылая по телу тепло… Ведет немного назад по бедру. Не сильно, но этого достаточно, чтобы Агат почувствовала возбуждение. Если это тактика сменить тему — она действует.

— Я детдомовец, Замочек. Отца я не знал. Мать практически не помню. Её убили, когда мне было мало лет. Я тоже кое-что видел, но это — не та тему, которую я хотел бы обсуждать сейчас.

Костя говорил спокойно, а Агата будто сжималась вся. Не потому, что он не оправдал ее ожидания. А потому, что становилось стыдно. Она считала его мажором. А оказалось…

— Прости меня…

Слова сами слетели с губ. Агата смотрела на Костю, он глянул в ответ, продолжая поглаживать коленку. Так, будто о погоде только что рассказал. Влажности там. Температуре. Давлении.

— За что? — спросил с усмешкой. Продолжал смотреть, когда Агата опустила взгляд.

— Я думала, что ты зажравшийся…

— Это что-то меняет для тебя? — Костя явно не нуждался в ее жалости. Это было и без того очевидно, но стало особенно понятным, когда даже договорить не дал. Перебил.

— Нет.

Агата ответила честно, Костя кивнул.

Проехался рукой еще чуть назад по бедру, потом снял — будто нехотя. Вернул на рычаг, вжал газ сильнее — они выехали на куда более пустынную дорогу с четырьмя полосами в каждую сторону. Агата не разбиралась, что это за дорога и в каком ведет направлении, но продолжала доверять.

— Ну и отлично. Потому что мне тоже как бы похуй.

Костя сказал, Агата чуть поёжилась. Звучало цинично, но правдиво. Спорить не надо. Допытываться тоже. Надо расслабиться. Надо принять его ещё и таким — немного новым. Уже не мажором. А кем…

Владельцем крутой Ауди. Человеком, у которого есть «ручной» Гаврила (Агата часто слышала это имя в разговорах Кости по телефону).

— Минут через пятнадцать лес будет. Не бойся. Я не планирую тебя прикапывать. Сегодня…

Костя произнес после паузы, глянул мельком, поймал усмешку Агаты…

— Я не боюсь. Тебя.

Она сказала честно, они несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Потом взгляд Кости соскользнул вниз — на губы.

С его сорвалось короткое:

— Зря.

А машина снова рванула вперед на близящейся к космической скорости.

Глава 22

Агата сидела в машине одна, глядя перед собой с ухмылкой…

Костя пошел в магазин на заправке, она осталась здесь. Что собирается покупать — не спрашивала. Честно говоря, вообще без разницы. А вот чтобы вернулся побыстрее — хотелось.

И не потому, что вокруг темно и страшно. А потому, что с ним лучше.

Даже далеко-далеко от своей квартиры с ним… Нормально. Пьяненько и опасно, но прикольно.

Они долго мчали по трассе. Костя разгонялся всё сильнее и сильнее. У Агаты перехватывало дыхание, она еле сдерживалась, чтобы не завизжать от восторга. Ей было абсолютно все равно, насколько это неразумно. Она просто получала немыслимое удовольствие, заставляющее вырабатывать адреналин. Много адреналина. Больше адреналина.

Столько, что начинает выплескиваться. И когда Костя поворачивает к ней голову с вопросом: «за руль хочешь?», Агата машет своей в ответ, отстегивает ремень, снова поворачивается, снова накрывает его пах рукой, начинает водить, чтобы дальше…

Она никогда не писала список вещей, которые хотела бы попробовать в жизни. Просто потому, что бессмысленно. Но если бы её жизнь была другой… Если бы она была другой, в нем непременно оказался бы минет на скорости.

Агате казалось, что это вполне в стиле Кости. И самой тоже хотелось. Настолько, что она одернула руку, потянулась к волосам, собиралась перехватить, закрепить на макушке, наклониться…

Но Костя пресек. Придержал за подбородок. Несколько секунд просто держал зрительный контакт. И Агате было понятно — он сам хочет. Всё понимает и хочет. Но тормозит.

И машину, и её порывы.

— Между риском и глупостью — тонкая грань, Замочек. Если хочешь жить — её лучше чувствовать.

Потянул за подбородок же к своему лицу, поцеловал, заставил вернуться на место, и только потом снова увеличил скорость до такой, что вжимает в сиденья…

У Агаты порозовели щеки, она попыталась переварить… Поняла, что по-прежнему его хочет. Чувствует досаду из-за облома… И тепло из-за… Заботы что ли. Наверное, о себе в больше степени — он не хочет к херам разбиться из-за прихоти. Но и к ней тоже. Потому что…