За стеной фильтров. Что Интернет скрывает от вас?

В ресторане сотрудник КГБ, Юрий Носенко, объяснил, что попал в передрягу. В первую свою ночь в Женеве он выпил лишнего и привел в номер проститутку. Проснувшись, он, к своему ужасу, обнаружил, что его неприкосновенный запас — примерно 900 долларов в швейцарских франках — исчез. В 1963 году это была немаленькая сумма. «Мне нужно возместить эти деньги, — сказал Носенко. — Я могу поделиться с вами информацией, которая будет очень интересна ЦРУ. Я хочу лишь вернуть свои деньги» [161] . Они устроили вторую встречу, на которую Носенко явился в явно нетрезвом состоянии. «Меня облапошили, — признавал потом Носенко, — и я был вдребезги пьян» [162] .

161

Henry Precht, interview with Ambassador David E. Mark, The Association for Diplomatic Studies and Training, Foreign Affairs Oral History Project, July 28, 1989, http://memory.loc.gov/service/mss/mssmisc/mfdip/2005%20txt%20files/2004mar02.txt.

162

John Limond Hart. The CIA's Russians. Annapolis: Naval Institute Press, 2003, 132.

В обмен на деньги Носенко пообещал шпионить для ЦРУ в Москве, и в январе 1964 года он встретился напрямую со своими кураторами из ЦРУ, чтобы обсудить свои находки. На сей раз у него были важные новости: он утверждал, что нашел досье КГБ на Ли Харви Освальда и что в нем нет никаких намеков на то, что СССР заранее знал об убийстве Кеннеди. Это могло поставить крест на версии, что в убийстве замешаны советские спецслужбы. Носенко был готов поделиться более подробной информацией из этого досье, если ему позволят бежать в США и поселиться там [163] .

163

John Limond Hart. The CIA's Russians. Annapolis: Naval Institute Press, 2003, 135.

Предложение быстро передали в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли. Казалось, это может стать колоссальным прорывом: прошло лишь несколько месяцев с момента убийства Кеннеди, и установление организаторов было одним из главных приоритетов управления. Но как узнать, говорит ли Носенко правду? Джеймс Энглтон, один из ведущих агентов, работавших с Носенко, был настроен скептически [164] . История могла быть ловушкой или даже частью глобального плана, позволяющего сбить ЦРУ со следа. После долгих дискуссий агенты согласились, чтобы Носенко бежал в США: если он врет, то это покажет, что СССР действительно знал что-то об Освальде, а если он говорит правду, то сможет быть полезен контрразведке.

164

John Limond Hart. The CIA's Russians. Annapolis: Naval Institute Press, 2003, 140.

Выяснилось, что они ошибались дважды. Носенко прибыл в США в 1964 году, и ЦРУ составило развернутое, подробное досье о своей новой добыче. Но практически с самого начала, как он стал давать показания, возникли нестыковки. Носенко заявлял, что закончил школу КГБ в 1949 году, но по документам ЦРУ выходило иное [165] . Он утверждал, что у него нет доступа к ряду документов, к которым сотрудники КГБ его уровня должны были иметь допуск. И почему же этот человек сбежал из России, но оставил дома жену и ребенка?

165

Yuri Nosenko, a Soviet defector, died on August 23rd, aged 80. Economist, Sept. 4, 2008, www.economist.com/node/12051491.

У Энглтона стали появляться новые подозрения, особенно после того, как выяснилось, что приятель Юрия Ким Филби, с которым они не раз выпивали, — советский шпион. Ему стало ясно, что Носенко — это приманка, которая должна снизить ценность данных, полученных управлением от другого советского перебежчика. Показания стали снимать более интенсивно. Носенко отправили в одиночное заключение, где его несколько лет подвергали суровым допросам с целью сломать его и выудить признание. За одну неделю Носенко проходил тесты на полиграфе в течение 28,5 часа [166] . Но сломать его не удавалось.

166

Yuri Nosenko, a Soviet defector, died on August 23rd, aged 80. Economist, Sept. 4, 2008, www.economist.com/node/12051491.

Но не все в ЦРУ считали, что Носенко — подсадная утка. И по мере выяснения новых подробностей его биографии становилось все более вероятно, что этот человек — никакой не профессиональный шпион. Отец Носенко был министром судостроения и кандидатом в члены ЦК КПСС, и в СССР существовали здания, названные в его честь. Когда юный Юрий попался на воровстве, будучи студентом военно-морского училища, и его избили однокашники, его мать жаловалась самому Сталину; некоторых из его обидчиков отправили в наказание на фронт [167] . Казалось, что Юрий — испорченный сынок высокопоставленного руководителя и несколько глуповат. Стала ясна и причина расхождения в дате окончания школы КГБ: Носенко провел лишний год в школе, провалив экзамен по марксизму-ленинизму, и стыдился этого.

167

Richards J. Heuer Jr. Nosenko: Five Paths to Judgment. Studies in Intelligence 31, no. 3, Fall 1987.

В 1968 году большинство ведущих агентов ЦРУ пришли к заключению, что управление пытает невинного человека. Они выдали ему 80 тысяч долларов и устроили его под новым именем где-то на юге Америки [168] . Но эмоциональные дебаты по поводу его правдивости преследовали ЦРУ еще десятилетия — теоретики заговора сцеплялись с теми, кто верил Носенко. В общей сложности по его делу было проведено шесть разных расследований. Когда он скончался в 2008 году, новость о его смерти сообщил газете New York Times «высокопоставленный руководитель разведки», имя которого упомянуто не было [169] .

168

David Stout. Yuri Nosenko, Soviet Spy Who Defected, Dies at 81. New York Times, Aug. 27, 2008, www.nytimes.com/2008/08/28/us/28nosenko.html?scp=l&sq=nosenko&st=cse.

169

David Stout. Yuri Nosenko, Soviet Spy Who Defected, Dies at 81. New York Times, Aug. 27, 2008, www.nytimes.com/2008/08/28/us/28nosenko.html?scp=l&sq=nosenko&st=cse.

Возможно, серьезнее всего эти внутренние дебаты затронули аналитика по имени Ричарде Хойер. Он поступил на работу в ЦРУ еще во время войны в Корее, однако всегда интересовался философией, особенно эпистемологией — изучением системы знаний. Хотя Хойер напрямую не был привлечен к делу Носенко, ему требовалось узнать о нем подробнее для другой работы, которую он вел в то время. Сначала он увлекся гипотезой о заговоре. Много лет спустя он взялся проанализировать работу аналитиков — выяснить, из-за каких же ошибок Носенко на годы застрял в тюрьме ЦРУ. Результатом его трудов стала тоненькая книжка под названием Psychology of Intelligence Analysis («Психология разведывательного анализа»), в предисловии которой полно хвалебных комментариев со стороны коллег и начальников Хойера [170] . Это своего рода «Психология и эпистемология для чайников», адресованная будущим секретным агентам.

170

Richards J. Heuer Jr. Psychology of Intelligence Analysis. Alexandria, VA: Central Intelligence Agency, 1999.

Хойеру был ясен главный урок дела Носенко: «Аналитики разведки должны критически относиться к процессу рассуждений. Им следует задумываться о том, как они выносят суждения и как приходят к своим выводам, а не только о содержании этих суждений и выводов» [171] .

Как писал Хойер, мы склонны верить, что мир таков, каким кажется, невзирая на доказательства противоположного. Дети со временем узнают, что печенье, исчезнувшее из их поля зрения, не исчезает из Вселенной; но даже по мере взросления мы все еще склонны путать то, что видим, с тем, в чем убеждены. Философы называют этот подход наивным реализмом, и он столь же соблазнителен, сколь опасен. Нам кажется, что мы располагаем всеми нужными фактами и что паттерны, которые мы видим в них, тоже представляют собой факты. (Энглтон, сторонник теории заговора, был уверен: череда фактических ошибок Носенко доказывает, что он что-то скрывает и сломается под давлением.)

171

Richards J. Heuer Jr. Psychology of Intelligence Analysis. Alexandria, VA: Central Intelligence Agency, 1999, xiii.

Так что же должен делать аналитик разведки или просто человек, желающий получить точную картину мира? Прежде всего, по мнению Хойера, нам нужно осознать, что наши представления о реальности зачастую основаны на искаженной информации — отредактированной, обработанной и отфильтрованной СМИ, другими людьми и множеством аспектов человеческого мышления [172] .

История Носенко пестрила такими фактами, и ненадежность основного источника была лишь самым очевидным из них. Какой бы внушительный массив данных ЦРУ ни накопило на Носенко, он был неполон с точки зрения ряда важных аспектов: управление многое знало о его ранге и статусе, но очень мало — о его личном опыте и личной жизни. Это привело к основному, не подвергавшемуся сомнению предположению: «КГБ ни за что бы не позволило растяпе работать на такой важной должности; следовательно, он обманывает нас».

172

Richards J. Heuer Jr. Psychology of Intelligence Analysis. Alexandria, VA: Central Intelligence Agency, 1999, xx-xxi.

«Чтобы получить максимально четкий образ мира, — пишет Хойер, — аналитикам нужна не только информация… Они также должны понимать, сквозь какую призму она проходит» [173] . Некоторые источники искажений находятся вне нас. Однобокий подбор данных, как и нерепрезентативная выборка в экспериментальном исследовании, может произвести ложное впечатление: по ряду структурных и исторических причин досье ЦРУ на Носенко было удручающе неадекватным в части его личной истории. Другие источники искажений — когнитивные процессы мозга: например, мы склонны преобразовывать «огромное количество страниц с данными» в «вероятно, правда». Когда несколько таких факторов действуют одновременно, довольно сложно понять, что на самом деле происходит, — это кривое зеркало, отражающее кривое зеркало, отражающее реальность.

173

Richards J. Heuer Jr. Psychology of Intelligence Analysis. Alexandria, VA: Central Intelligence Agency, 1999, xxi-xxii.