За задёрнутыми шторами окна

В тебя летит заклинание, и я просыпаюсь.

Открываю глаза. Устремляю взгляд в потолок. На сей раз ночные ужасы отдохнуть мне не дали совсем. Что ж. Переживу.

Этот кошмар я вижу регулярно. И каждый раз просыпаюсь, когда пытаюсь броситься к тебе на помощь, уберечь от заклятия.

Вытряхиваю себя из постели. Палочкой нацеживаю бокал воды. Выпиваю залпом. В горле пустыня. Уже полгода бессонница и кошмары – мой личный ад. Чистилище. Я уже почти привык. Почти.

За окном, выходящим на восток, медленно светлеет хмурое осеннее небо. С победы минуло полгода, а я до сих пор на войне.

***

Вечер. Я снова сижу на широком подоконнике, отгородившись от всего мира плотными шторами. Время перевалило за полночь, школа пуста.

За окном – снова дождь. В этом году неприветливая осень. Но она почти закончилась – завтра наступит зима. Я почти каждый день сижу на этом месте и наблюдаю за ледяными потоками, низвергающимися с неба.

Хочется порыдать за компанию. Не получится, знаю. Слёзы – непозволительная роскошь. Слабость.

В дальнем конце коридора раздаются шаги. Знаю: если кому-нибудь не придёт мысль отдёрнуть шторы именно на моём окне – меня не заметят. Сижу неподвижно. Слушаю.

Навстречу первым шагам идут вторые. Знакомые… Что ты делаешь в дальнем коридоре глухой ночью? И кто с тобой?

– Гермиона, я искал тебя повсюду.

Взволнованный голос. Поттер! Я резко вскидываю голову и чуть не падаю с подоконника. К счастью, вы двое увлечены беседой и не обращаете внимания на лёгкое шевеление задёрнутых штор.

– Гарри, зачем ты вышел из спальни? – в твоём голосе слышен укор. И забота. Я завидую герою магического мира. У него есть то, о чем я могу лишь мечтать, – твоя дружба.

– Я знал, что ты не возвращалась, – мрачно отвечает Поттер. – Что с тобой?

– Ничего, – отрицаешь ты. – Совершенно.

Ты же врёшь! Я отчётливо понимаю это, вслушиваясь в интонации голоса, надломленного, уставшего.

– Врёшь, – бросает Поттер. Ну да, лучший друг. Он тоже слышит эти нотки.

Тишина. Я пытаюсь представить сцену, происходящую в шаге от меня. Ты стоишь, опустив голову. Напротив тебя – Поттер. Обнимает или держит за плечи.

Раздаётся всхлип, заставляющий меня дрогнуть всем телом. Ты плачешь?

Память услужливо подкидывает мне воспоминание о моменте, когда я видел твои слёзы. Наверное, ты предпочла забыть, но я… я помню каждое мгновение.

Голос Волан-де-Морта, требующий сдачи Гарри Поттера, затих, и на замок пало оцепенение. Что-то происходило; я тоже выполнял свои задачи, стараясь не попадаться никому на глаза. Когда цель быть незаметным стала почти невыполнима, я выпил крошечную дозу оборотного зелья с волосом Невилла Лонгботтома. Сейчас вокруг меня были те, для кого Лонгботтом был другом, а Малфой – врагом, и мало кто знал, что дело обстоит несколько иначе.

Перекрыв пару ходов в Хогвартс, созданных осевшими здесь Пожирателями, дабы исключить удар в спину защитникам замка, я собрался уже исчезнуть из поля зрения, когда вдруг наткнулся на тебя. Наверное, это карма – сталкиваться случайно в коридорах.

– Невилл! – окликнул меня твой голос.

Я поёжился и впервые назвал тебя по имени:

– Гермиона? – дрогнувшим чужим голосом проговорил я. – Что случилось?

– Гарри, – громкий всхлип. – Он ушёл к нему!

Я с трудом удержался от непечатного ругательства. Неужели Поттер такой идиот? Впрочем, не такой. Если решился, значит, что-то знает…

Мои руки обняли тебя. Нежно, ласково, даря всю мою заботу и зародившиеся помимо воли чувства. Я и не знал о них. Лишь попытка Беллатрисы сделать тебе больно открыла мне глаза.

И вот чужой облик подарил возможность обнять, утешить, ласково утереть слезу.

– Гермиона, Гарри же всегда знает, что делает, – прошептал, гладя тебя по голове. – Всё будет хорошо.

Ты плакала. Но недолго. Словно по команде, через несколько мгновений подняла голову – глаза были сухими.

Сославшись на поручение профессора Стебль, я покинул тебя, хотя готов был утешать вечно, быть рядом. Но ко мне скоро должен был вернуться мой облик, и не хотелось бы, чтобы ты это увидела. Тебя вряд ли бы это обрадовало.

И вот я опять слышу твои слёзы. Только слышу.

– Гермиона, что случилось? – настойчиво выспрашивает Поттер. – Из-за Рона? Ты жалеешь, что вы расстались?

Расстались? Я дёргаюсь, пытаясь удержаться на месте. Чудом удаётся не произвести ни звука.

– Нет, – тем временем отвечаешь ты. – Было бы нечестно удерживать его рядом. Он достоин счастья.

– Всё настолько серьёзно? – задаёт непонятный для меня вопрос Поттер.

– Более чем, – отвечаешь ты. – Но об этом не стоит никому знать.

– Но я же знаю, – в голосе твоего друга звучат отголоски грустной улыбки.

– Ты – да, но больше никто из живых, – отвечаешь ты, и такая же улыбка запрятана в глубине твоего голоса. Но она исчезает, когда ты повторяешь вновь: – И больше никому не надо знать.

– Ты уверена? – настаивает он. – Вдруг не только ты?..

– Уверена, - прерываешь ты друга, не дав произнести вопрос, и я стискиваю кулаки, понимая, что тайна останется тайной. – Такого быть не может.

– А я вот не уверен… – задумчиво произносит Поттер.

Вы уходите, оставив меня в полной растерянности. Не понимаю. Ты рассталась с Уизли? Почему? Вы смотрелись счастливо вместе. Вроде бы. Хотя временами я видел тоску в твоих глазах. Даже когда он был рядом. Значит, дело в ком-то другом… Но в ком? В голову не приходит ни одного имени. Странно.

***

Один день до Рождества. Планируется большой костюмированный бал в Хогвартсе. Завтра прибудут гости из Дурмстранга и Шармбатона. Сегодня – последний спокойный вечер. Занятия закончились, и я снова скрылся ото всех за шторами окна.

Медленно падает снег. Белые снежинки, кружась, искрятся на фоне непроглядной черноты ночи. Ты для меня стала такой же снежинкой. Наблюдать. Любоваться. Но издали. Ибо тронь – исчезнет, растает без следа.

Я не собирался идти на бал. Но когда сказали о маскараде – передумал. То, что я собираюсь сделать, – рискованно. Но я устал. И готов сделать шаг. Возможно, убив последнюю надежду. Если не произойдёт чуда, я больше никогда тебя не потревожу. Всего лишь полгода – и всё будет кончено.