За занавесом прошлого

Всё это представляло для меня ценность. Всем этим я жила и дышала. Это было моей жизнью. Но их всех убили, а деревню уничтожили. Сердце разбито вдребезги, и мне кажется, что его никогда не удастся починить, и боль будет продолжаться вечно.

Я задавалась вопросом: почему я? Почему я не умерла в одном из многочисленных сражений? Почему мне пришлось наблюдать за смертями товарищей? Почему именно я? Чем я отличалась от тысяч других?

Оказавшись на Центральной улице Конохи, я не стала понапрасну растрачивать время и сразу же свернула к бару. А почему бы и нет? Деньги при мне. Да и кто мне запретит? И совсем не важно, что совершеннолетия я не достигла. Хотя, по правде говоря, раньше мне никогда не приходилось выпивать спиртное. Но, как говорится, всё когда-нибудь случается в первый раз.

Зайдя в бар, я села прямо за стойку и постучала костяшками пальцев по столу. Бармен мгновенно оказался рядом, готовый выслушать любой каприз клиента. Сейчас, когда рядом нет Итачи, мне стало вдруг безумно больно. Всё внутренности сдавливала тоска, и я готова была рвать на себе кожу, лишь бы заглушить эти голоса…

– Вам чего? – весело спросил бармен, протирая белым полотенцем прозрачный стакан.

– Чего-нибудь покрепче…

– А тебе восемнадцать-то есть?

Я взглянула на мужчина исподлобья и пошла в ва-банк:

– Я похожа на малолетку?

Бармен хохотнул, подмигнул мне, а через пару минут поставил передо мной бутылку саке.

– За счёт заведения, - беззаботно пожал он плечами, жаждая услышать мою душераздирающую историю жизни. Ага, разбежался!

Я растерянно взяла бутылку и, поднеся горлышко к губам, сделала сразу несколько глотков, после чего с шумом поставила спиртное на стол.

– Откуда ты такая? – Верно, любопытство обжигало бармена. – Ты какая-то безумная.

– Безумная… – бездумно повторила я, сделав еще несколько глотков.

– Не в обиду сказано, - поспешил вставить мужчина, усевшись напротив меня. У бармена была самая что ни на есть обычная внешность: темные короткие волосы, серые глаза и горбатый нос. Ничем не примечательный и теряющийся в серой массе людей. Ничего нового, ничего интересного.

Я не ответила более, только пила, словно алкоголик с многолетним стажем…

***

Я в сотый раз глянул на часы. Минутные стрелки сообщали мне жуткие новости – сейчас полтретьего ночи. Меня распирали волнения, и четвертовало негодование. Да где же она пропадает?! Сакура же пообещала, что уйдет ненадолго и вернется, как следствие, вовремя. Рамки «ненадолго» в моем понимании ограничивали вольность в одиннадцатом часу.

Двумя большими шагами я пересек кухню и припал носом к окну. Стекло тут же запотело. Мои темные глаза блуждали по темным переулкам и закоулкам, находящимся в зоне видимости. Увы, никого, кроме рыжей кошки, перебегавшей дорогу, я не заметил. Даже фонари уже не горели. По спине пробежал неприятный холодок.

Наверное, пора бы уже одеваться, брать руки в ноги и отравляться на поиски Сакуры. Мало ли что могло случиться? Я отвечаю за неё головой и не прощу себя в случае, если она вдруг покалечится или пострадает. От подобных мыслей меня снова бросило в дрожь.

Вот только где её искать? И как скоро я вообще смогу её найти? Даже если брать в расчет силу моих глаз (даже если брать в этот самый расчет силу всех глаз Учих!), как скоро мой клан сможет отыскать девушку, в совершенстве владеющую мастерством маскировки?

Я покачал головой и мешком картошки рухнул на стул, нервно щелкая суставами пальцев. Что же делать? Как быть?

Тихий стук в дверь заставил меня вздрогнуть и замереть, вслушиваясь в гробовую тишину. Звук повторился. Неизвестный даже не стучался, а царапался, как дворовая кошка.

Я, как ошпаренный, вскочил со стула и, выбежав в коридор, резко распахнул входную дверь. За порогом, шатаясь и норовя вот-вот свалиться на бок, едва живая стояла Сакура собственной персоной. Её тусклые зеленые глаза бегали туда-сюда, а расширенные зрачки шептали нехорошие вести. Весь внешний вид Сакуры говорил о том, что она не один раз упала, прежде чем дошла до дома. Девушка покачнулась и глупо улыбнулась.

– Привет, - неразборчиво пролепетала она, ввалившись в коридор. Я закрыл за ней дверь. – Итачи…

Она нагнулась, чтобы снять обувь, но не удержала равновесия и начала падать. Я среагировал быстро и в мгновение более краткое, чем молния, поймал Сакуру, повалившись вместе с ней на недавно уложенный паркет. Меня и самого от усталости ноги держали не лучше, чем Харуно.

Сакура болезненно застонала, запрокинула голову и устало вздохнула. Харуно была вся грязная и мокрая. Такое чувство, словно бы по дороге она заглянула на грязевые источники. Она дрожала, разглядывая белый потолок. Я взял её холодное лицо в свои руки и убрал с глаз мокрые, спутанные волосы.

– Сколько же ты выпила… - осуждающе буркнул я, а затем потянулся к её туфлям, твердо намереваясь их снять. Некогда светлая обувь покрывала корка грязи – верно, стирать их уже бесполезно. Сакура облокотилась о стенку, потянулась, а затем зевнула.

– Я… - сказала девушка. – Немного совсем выпила… - Сакура слабо пихнула меня ручкой, потянувшись к своим туфлям. – Я сама!…

Я аккуратно снял одну туфлю, а затем вторую, несмотря на возражения девушки. Сакура забрыкалась. Она была в стельку пьяна. Даже интересно, сколько эта чудо-юдо умудрилось выпить. Когда я попытался её поднять, Харуно запротестовала. Мне оставалось только вздохнуть и продолжить свои безуспешные попытки в оказании помощи особо нуждающимся алкоголикам.

Я терпеливо нагнулся: снова попытался поднять Сакуру и снова потерпел поражение. Девушка потянула меня к себе за руку, и я снова опустился на корточки перед ней. Она легонько ударила меня в грудь и тихо прошептала:

– Больно?…

– Еще бы, силачка, - по-доброму пошутил я, горестно усмехнувшись. – Идем, пьянчужка…

– А вот мне больно… - простонала она, опустив ладошку себе на грудь. – Очень больно… даже раны нет, всё равно болит…

Я болезненно нахмурился, понимая, к чему она клонит.

– Сакура…

Она с трудом сняла с себя кофту и кинула её в сторону. Её длинные, тонкие пальчики потянулись к рубашке. По краснющим щекам катились слезы, а с губ срывались тихие стоны. Сакура расстегнула первые несколько пуговиц и принялась царапать грудную клетку.

Я поспешно перехватил её руки.

– Отпусти, - вдруг вскрикнула Сакура.

И тут я понял, что разговаривать с ней – пустая трата времени и сил. Мне и оставалось разве что сгрести её в охапку и понести в ванную комнату. На меня посыпались слабенькие удары, которые Сакура и наносить-то, по правде говоря, и не хотела вовсе.