За землю русскую. Век XIII
Шрифт:
Кто не восплачется о такой погибели, кто не возрыдает о стольких людях народа православного, кто не пожалеет стольких убитых великих государей, кто не застонет от такого пленения?
Разбирая трупы убитых, князь Ингварь Ингваревич нашёл тело матери своей, великой княгини Агриппины Ростиславовны, и узнал своих снох, и призвал попов из сёл, которых бог сохранил, и похоронил матерь свою и снох своих с плачем великим вместо псалмов и песнопений церковных: сильно кричал и рыдал. И похоронил остальные тела мёртвых, и очистил город, и освятил. И собралось малое число людей, и немного утешил их. И плакал беспрестанно, поминая матерь свою, братию свою, и род свой, и всё узорочье рязанское [134] , без времени погибшее. Всё то случилось по грехам нашим. Был город Рязань, и земля была Рязанская, и исчезло богатство её, и отошла слава её, и нельзя было увидеть в ней никаких благ её — только дым и пепел; и церкви все погорели, и великая церковь внутри изгорела и почернела. И не только этот город пленён был, но и иные многие. Не стало в городе ни пения, ни звона; вместо радости — плач непрестанный.
134
Узорочье
И пошёл князь Ингварь Ингваревич туда, где побиты были нечестивым царём Батыем братья его: великий князь Юрий Ингваревич Рязанский, брат его князь Давыд Ингваревич, брат его Всеволод Ингваревич, и многие князья местные, и бояре, и воеводы, и всё воинство, и удальцы, и резвецы, узорочье рязанское. Лежали они все на земле опустошённой, на траве ковыле, снегом и льдом померзнувшие, никем не блюдомые. Звери тела их поели, и множество птиц их растерзало. Все лежали, все вместе умерли, единую чашу испили смертную. И увидел князь Ингварь Ингваревич великое множество мёртвых тел лежащих, и воскричал горько громким голосом, как труба звучащая, и бил себя в грудь руками, и падал на землю. Слёзы его из очей как поток текли, и говорил он жалостно: «О милая моя братия и воинство! Как уснули вы, жизни мои драгоценные? Меня одного оставили в такой погибели! Почему не умер я раньше вас? И куда скрылись вы из очей моих, и куда ушли вы, сокровища жизни моей? Почему ничего не промолвите мне, брату вашему, цветы прекрасные, сады мои несозрелые? Уже не подарите сладость душе моей! Почему, государи мои, не посмотрите вы на меня, брата вашего, и не поговорите со мною? Ужели забыли меня, брата вашего, от единого отца рождённого и от единой утробы матери нашей — великой княгини Агриппины Ростиславовны, и единою грудью многоплодного сада вскормленного? На кого оставили вы меня, брата своего? Солнце моё дорогое, рано заходящее, месяц мой красный! Скоро погибли вы, звёзды восточные; зачем же закатились вы так рано? Лежите вы на земле пустой, никем не охраняемые; чести-славы ни от кого не получаете вы! Помрачилась слава ваша. Где власть ваша? Над многими землями государями были вы, а ныне лежите на земле пустой, лица ваши потемнели от тления. О милая моя братия и дружина ласковая, уже не повеселюся с вами! Светочи мои ясные, зачем потускнели вы? Немного порадовался с вами! Если услышит бог молитву вашу, то помолитесь обо мне, брате вашем, чтобы умер я вместе с вами. Уже ведь за веселием плач и слёзы пришли ко мне, а за утехой и радостью сетование и скорбь явились мне! Почему не прежде вас умер, чтобы не видеть смерти вашей, а своей погибели? Слышите ли вы горестные слова мои, жалостно звучащие? О земля, о земля! о дубравы! Поплачьте со мною! Как опишу и как назову день тот, в который погибло столько государей и многое узорочье рязанское — удальцы храбрые? Ни один из них не вернулся, но всё равно умерли, единую чашу смертную испили. От горести души моей язык мой не слушается, уста закрываются, взор темнеет, сила изнемогает».
Было тогда много тоски, и скорби, и слёз, и вздохов, и страха, и трепета от всех тех злых, которые напали на нас. И воздел руки к небу великий князь Ингварь Ингваревич, и воззвал со слезами, говоря: «Господи боже мой, на тебя уповаю, спаси меня и от всех гонящих избавь меня. Пречистая владычица, матерь Христа, бога нашего, не оставь меня в годину печали моей. Великие страстотерпцы и сродники наши Борис и Глеб, будьте мне, грешному, помощниками в битвах. О братия мои воинство, помогите мне во святых ваших молитвах на врагов наших — на агарян и внуков рода Измаила».
И стал разбирать князь Ингварь Ингваревич тела мёртвых, и взял тела братьев своих — великого князя Юрия Ингваревича, и князя Давыда Ингваревича Муромского, и князя Глеба Ингваревича Коломенского, и других князей местных — своих сродников, и многих бояр, и воевод, и ближних, знаемых ему, и принёс их во град Рязань, и похоронил их с честью, а тела других тут же на пустой земле собрал и надгробное отпевание совершил. И, похоронив так, пошёл князь Ингварь Ингваревич ко граду Пронску, и собрал рассечённые части тела брата своего благоверного и христолюбивого князя Олега Ингваревича, и повелел нести их во град Рязань, а честную главу его сам князь великий Ингварь Ингваревич до града понёс, и целовал её любезно, и положил его с великим князем Юрием Ингваревичем в одном гробу. А братьев своих, князя Давыда Ингваревича да князя Глеба Ингваревича, положил в одном гробу близ могилы тех. Потом пошёл князь Ингварь Ингваревич на реку на Воронеж, где убит был князь Фёдор Юрьевич Рязанский, и взял тело честное его, и плакал над ним долгое время. И принёс в область его к иконе великого чудотворца Николы Корсунского [135] , и похоронил его вместе с благоверной княгиней Евпраксией и сыном их князем Иваном Фёдоровичем Постником во едином месте. И поставил над ними кресты каменные. И по той причине зовётся великого чудотворца Николы икона Заразской, что благоверная княгиня Евпраксия с сыном своим князем Иваном сама себя на том месте «заразила» (разбила).
135
...к иконе великого чудотворца Николы Корсунского... — икона Николая Чудотворца, по преданию, была принесена из Корсуня (Херсонеса) в Рязанское княжество около 1226 года.
4
Батыево нашествие ураганом пронеслось над Русью. Татары исчезли так же внезапно, как и появились. Всем казалось, что они ушли навсегда, скрывшись за «железными горами угорскими» — за Карпатами. Однако вскоре они вернулись. В 1242 году все русские князья, уцелевшие, после нашествия, были вызваны в ставку Батыя. Там каждый из них, признав свою
зависимость от Орды, получил особую грамоту — ярлык, дававшую право на княжение. Русские земли превратились в особую, пользующуюся внутренней автономией, но всё же подчинённую монголам область улуса Джучи. Отныне многие важные вопросы жизни Руси решались в степях Нижней Волги, а иногда и в Каракоруме — столице монгольской империи.Перед русскими людьми, волей или неволей попадавшими к татарам, открывался странный, неведомый доселе мир. В Орде поражало прежде всего небывалое смешение языков и наречий, верований и обрядов. Казалось, что кочевники поклонялись одновременно всем известным миру богам. В их стане бубен шамана уживался с крестом несторианского монаха и чалмой поклонника аллаха. Но под тонким покровом роскоши скрывались первобытная простота и дикость. Ведь не столь давно монголы, не зная, что делать с награбленным в Китае золотом и серебром, отливали из него кормушки для своих коней.
Одевшись в тончайшие китайские и хорезмийские ткани, кутаясь в собольи меха, монгольские темники, следуя заветам предков, никогда не мылись в бане, обтирали жирные от еды руки о полы халатов и не стеснялись ничьим присутствием, исполняя простейшие желания.
За много веков борьбы со Степью русские люди имели возможность хорошо узнать быт и нравы кочевников. И всё же многое из того, что принесли пришельцы с другого конца Азии, не могло не удивлять даже видавших виды русских князей и бояр.
Русские люди всегда отличались пытливостью и наблюдательностью. Их интересовали жизнь и обычаи других народов. К сожалению, до нас не дошло ни одного подробного русского описания Орды. Для того чтобы представить обстановку, в которой оказывались русские люди при дворе монгольских ханов, увидеть то, что видели в степях Александр Невский и Даниил Галицкий, мы должны обратиться к сочинениям иностранных авторов, прежде всего Плано Карпини и Гильома Рубрука.
Оба они были католическими монахами ордена францисканцев, оба отправились к татарам по поручению своих могущественных суверенов. Итальянец Плано Карпини был послан папой Иннокентием IV в 1245 году. «Патроном» фламандца Рубрука был французский король Людовик IX, организатор шестого крестового похода. Рубрук совершил своё путешествие в 1253— 1255 годах.
Карпини был прежде всего дипломатом и разведчиком, стремившимся выведать планы ордынских ханов и нащупать возможности использования татар в интересах папской курии. Миссия Рубрука имела вполне определённые политические цели: по-видимому, он надеялся склонить татар к совместным с крестоносцами действиям на Ближнем Востоке. Но Рубрук — один из образованнейших людей своего века, пытливый наблюдатель, — рассказывает об обычаях, верованиях повседневной жизни кочевников.
И Рубрук и Карпини оставили потомкам подробные описания быта, нравов, жизни в Орде. Конечно, их прежде всего интересовала система управления государством и армией, военное искусство. Об этом вы прочитаете в отрывке из книги Плано Карпини. Рубрук же в своём «Путешествии в восточные страны» даёт нам и живые картины из жизни монголов, как богатых семей (ханов, тысячников, сотников), так и бедных. В книгах этих путешественников-разведчиков есть и страницы, связанные с русскими людьми, с их жизнью в плену, с их подневольным трудом.
Джнованни дель Плано Карпини
ИЗ КНИГИ «ИСТОРИЯ МОНГАЛОВ» [136]
Император же этих Татар имеет изумительную власть над всеми. Никто не смеет пребывать в какой-нибудь стране, если где император не укажет ему. Сам же он указывает, где пребывать вождям, вожди же указывают места тысячникам, тысячники сотникам, сотники же десятникам. Сверх того, во всём том, что он предписывает во всякое время, во всяком месте, по отношению к войне, или к смерти, или к жизни, они повинуются без всякого противоречия... Каких бы, сколько бы и куда бы он ни отправлял послов, им должно давать без замедления подводы и содержание; откуда бы также ни проходили к нему данники или послы, равным образом им должно давать коней, колесницы и содержание...
136
Отчёт Плано Карпини о его путешествии к монголам или к «монгалам», как писал Карпини, сохранился в нескольких списках XIII столетия. Труд Карпини вызвал огромный интерес у современников не только как занимательная книга, рассказ о неведомых странах и народах, но и как руководство на случай войны с монголами. Возможность нового похода монголов на запад казалась во второй половине XIII века вполне реальной. Первые копии с книги Карпини стали появляться уже тогда, когда работа ещё не была закончена. Так возникла первая, краткая редакция книги. Написанная на латыни, книжном языке средневековья, «История монгалов» была впоследствии переведена на многие европейские языки: Уже в конце XVIII века труд Карпини был переведён и на русский язык. Русские издания книги Карпини (1795, 1800, 1825, 1911) неизменно привлекали внимание учёных и любителей русской истории. Лучшим переводом «Истории монгалов» на русский язык считается перевод, выполненный в начале нашего столетия профессором А. И. Малеиным. Этот перевод использован в издании 1957 года, подготовленном Н. П. Шастиной.
Текст печатается по изданию: Джиованни дель Плано Карпини. История монгалов.
Ту же власть имеют во всём вожди над своими людьми, именно люди, то есть Татары и другие, распределены между вождями. Также и послам вождей, куда бы те их ни посылали, как подданные императора, так и все другие обязаны давать как подводы, так и продовольствие, а также без всякого противоречия людей для охраны лошадей и для услуг послам. Как вожди, так и другие обязаны давать императору для дохода кобыл, чтобы он получал от них молоко, на год, на два или на три, как ему будет угодно; и подданные вождей обязаны делать то же самое своим господам, ибо среди них нет никого свободного. И, говоря кратко, император и вожди берут из их имущества всё, что ни захотят и сколько хотят. Также и личностью их они располагают во всём, как им будет благоугодно...