Заарканить невесту-девственницу по каталогу

это делать. Я никогда не уйду.

Чувствую, как он расслабляется, часть напряжения покидает его тело.

– Ты никогда не покинешь это место. И точка.

– Хорошо. Я никогда не уйду, – подтверждаю я. Он захватывает мой рот в глубокий поцелуй. В

нем нет ничего хитрого или соблазнительного. Этот поцелуй наполнен чистыми эмоциями и

облегчением. Как будто его цепляла эта единственная вещь, которая могла забрать меня у него, а

сейчас все напряжение растворилось.

Он отстраняется, мы оба задыхаемся, и он упирается своим лбом в мой.

– Я был тоже таким одиноким. Черт, ты же видела тот чердак. Боль приходила в дом по ночам,

поэтому я убрал так много вещей касающихся родителей, как мог, чтобы не было так тяжело.

Это не очень–то помогало. Я скучаю по ним, но еще думаю, что страстно желал той связи

между ними. Я считал, что у меня такого никогда не будет. Это было подобно двойному удару

каждый раз, как я входил в дом. Я потерял их и так же потерял возможность повторить их

счастье самостоятельно.

Он оставляет еще один поцелуй на моих губах. Этот нежный, как будто ему нужно завершить

то, о чем он рассказывал.

– А сейчас я не могу вернуться домой достаточно быстро. Черт, я помню тот первый день, когда

вышел на работу, зная что ты осталась там, в главном доме. Я надрывался закончить со всем

дерьмом, чтобы сбежать обратно и просто проведать тебя. Я думал, что ты можешь изменить

свое решение и уехать. Я просто хотел еще раз взглянуть на тебя, чтобы убедиться, что ты

настоящая, или, возможно, я просто свихнулся и размечтался о чем–то. Я провел прошедшие

несколько лет, стараясь держаться подальше от дома, а теперь, похоже, я не в состоянии

держаться от него в стороне. Ты это сделала. Именно поэтому я не могу отпустить тебя. Ты

нужна мне, Клэр. Ты вернула меня к жизни. Я не могу вернуться к работе до полусмертельного

состояния. Именно этим я и занимался. Вставал с первыми лучами, трудился не покладая рук

весь день, чтобы, когда вернуться домой, я мог только поесть, а потом свалиться на кровать и

вырубиться.

Чувствую, как мои глаза увлажняются, и комок растет в горле.

– Я люблю тебя, Кэш. Ты заставляешь меня чувствовать себя самым важным человеком на

земле.

– Так и есть.

В этот раз я целую его. Я чувствую, как катятся слезы по моим щекам.

– Не плачь. Хочешь, чтобы я разозлил тебя? – дразнит он, заставляя меня улыбнуться.

– Как так получилось, что ты никогда не пытался? – вздыхаю, не знаю точно, зачем спрашиваю

об этом, потому что не думаю, что хочу знать, но вторая часть меня – хочет. – Ну, знаешь,

познакомиться с девушкой и все такое. Не скажешь, что ты плохо выглядишь. Джун же не

единственная девушка в этом городе.

На щеках Кэша появляется намек на красноту. Он что краснеет? Ни за что не поверю, что мой

пошловатый ковбой покраснеет от моего вопроса.

– Кэш, – настаиваю я, теперь уже действительно желая знать.

– Я уже рассказывал тебе, что не сходил с ума по девчонкам. Я всегда был со своей лошадью

или помогал отцу. Я ездил однажды в город с несколькими рабочими. Им нравилось заходить в

бары несколько раз в месяц, чтобы развеяться. Ну, скажем, я позволил себе слишком развеяться

в свой первый раз. Слишком напился и чувствовал это еще три дня. Я никогда больше не

принимал их предложения снова, – он глубоко вдыхает. – Тогда я потерял своих родителей, и все

мои силы уходили на то, чтобы поддерживать жизнь на ферме. Чтобы заставить их гордиться.

– О чем ты говоришь, Кэш? – он не мог быть…

– Не думаю, что это волновало меня, потому что никогда не знал этого, поэтому я честно говоря

не знал, чего упускал. Нет, Клэр, я никогда ни с кем не был кроме тебя.

Я накидываюсь на него, вынуждая его завалиться на спину.

– Никаких больше издевательств. Мне больше не больно, Кэш. Дай мне то, что мое, сейчас же.

BEAUTIFUL BASTARD

Он улыбается.

– Так точно, мэм, – а потом он завладевает моим ртом. Мы начинаем стягивать друг с друга

одежду, а потом Кэш внезапно останавливается. Я начинаю возражать, но его рука накрывает

мои губы. Он издает шикающий звук на меня.

– Шевелись. Я только что видела, как они все направились в бараки, – слышу, как говорит

Джун, мгновенно узнавая ее голос. Теперь я действительно понимаю, что имел ввиду Кэш, кода

говорил, что он сводит его с ума.

Я слышу всплеск, как будто разливают жидкость по земле.

– Стоит выпустить лошадей? – лицо Кэша наливается яростью от звука голоса Билли.

– Нет. Это может привлечь внимание. Поджигай–же уже, – отвечает Джун, и вот тогда я

чувствую запах бензина.

– Когда я отпущу тебя, ты спустишься с этой лестницы и побежишь, – шепчет Кэш. – Обещай

мне. Ты спускаешься с лестницы и убегаешь. Ты освобождаешь те двери и бежишь за Эрлом.

Я киваю, и он быстро меня целует, а потом ставит нас обоих на ноги. Он спрыгивает сверху, не

беспокоясь о лестнице. Я следую за ним так быстро, как могу. Я вижу его поверх Билли, Джун

просто стоит в шоковом состоянии. А я просто разворачиваюсь и бегу, как и просил меня Кэш.

Когда я расчищаю двери конюшни, я начинаю кричать. Вижу Эрла и двух парней, которые

вылетают из небольшого домика разом и несутся ко мне. Я показываю на конюшню, и они

пробегают мимо меня.

Я не знаю, что делать. Кэш просил меня убраться из конюшни. Мне потребовались все силы,

чтобы оставаться приросшей к месту, и благодарить бога за то, что Кэш выходит несколькими

минутами спустя. Я запрыгиваю на него, и он подхватывает меня.

– Спасибо, милая. Ты даже не представляешь, насколько важно, когда я прошу тебя сделать что–

то и ты выполняешь это. В смысле, мне не приходиться беспокоиться.