Забавы ради...
Шрифт:
Соколов вежливо кивнул и вынул телефон из кармана куртки. Улыбаясь девушке, которая совершенно случайно в свою корзинку сложила две пачки рекомендуемого ею же печенья и теперь просто стояла у соседнего стеллажа, Поликарп из списка контактов выбрал последний и нажал клавишу вызова.
— Солнышко, — ласково заурчал Соколов, — говорят, сахара много в тех печеньках с медведем. Советуют брать другие, со слоном.
Выслушав ответ Забавы и все еще улыбаясь незнакомке, Соколов ласково поворковал со своим Васильком и сбросил вызов.
— Жена велела брать с медведем, — пожал плечом парень, — Говорит,
Девушка натянуто улыбнулась и скосила взгляд на правую руку Соколова.
— Грешим, — наигранно вздохнул парень, — Благодарю за совет.
Соколов удалился, все еще улыбаясь, сам не понимая по какой причине. То ли от ласкового голоса своего Василька, то ли от ее просьбы «поторопиться и сунуть уже эти печеньки советчику в энное место». Да, только Забава могла, ласково урча на ухо кошкой, выразиться резко и не очень цензурно.
На кассе Соколов вновь встретил ту самую красотку-советчицу. А мысли почему-то, принялись активно вращаться вокруг довольно пикантной темы, разгоняя кровь по венам и отдаваясь возбуждением в паху.
Да, не было у Соколова секса уже весьма давно. И это очень на него не похоже. Он чувствовал себя мальцом, влюбившимся в сверстницу, которому хватало украденных поцелуев и объятий. Да, он мог бы весьма легко кивнуть сейчас той самой девушке, просто перепихнуться с ней, разъехаться и забыть. Но было одно «но». Он любил своего Василька. Только одна она имела значение, была всем в его жизни, целым миром. И потом, одной мысли, даже намека на мысль о том, что и Забава вот точно так же могла бы переспать с любым смазливым мужиком, Соколову хватило, чтобы крыша тихо скрипнула и сдвинулась.
Поэтому, оплатив покупки, парень широким шагом вышел из супер-маркета и помчался к своему Васильку, к своей ершистой Забаве. А по дороге Соколов просил Бога о терпении и стальной выдержке, потому что каждая ночь рядом с любимой превращалась в сладкую пытку. Но и без нее он был не согласен спать, отчаянно нуждаясь в девушке, словно в наркотике.
Дом Поликарповых встретил Соколова ароматом вкусного ужина и улыбающейся Забавой в дверях.
— Привет! — радостно поздоровалась девушка, словно они не виделись вечность, а не полдня.
— Здравствуй, Василек! — Соколов одной рукой обнял девушку, приподнимая ту над полом, а во второй держал пакеты с покупками, — Голодный, жуть просто!
Забава, ответив на нежный поцелуй, на мгновение спрятала нос на шее у Поликарпа и выпорхнула из его рук.
— А у нас гости! — сообщила девушка, утягивая за руку Поликарпа на кухню.
— Так откуда, говорите, вы приехали? — изучающий взгляд Поликарпа замер на глазах собеседника.
Юрий Михайлович провернул бокал коньяка в руках и проследил, как приятная янтарная жидкость стекает по стеклянным стенкам. Гость, вальяжно устроившись на диване уютной гостиной, не торопился с ответом. Но и Соколов не настаивал. Ему самому нужно было время, чтобы разобраться в том, какой именно человек сидел сейчас напротив него. И с каждой минутой Поликарп все больше понимал, что дядька Забавы ему не нравится. Но вот что конкретно
его в нем не устраивало, молодой человек пока определиться не мог.— А я и не говорил, — взгляд, как две капли воды похожий на взгляд Потапа Михайловича, прошелся по стене, где висела картина руки Василька, — Талантливая работа. Рука Забавы? Знаешь, Поликарп, это у нее семейное. В юности я тоже много рисовал. Да и сейчас иногда балуюсь.
— Надолго вы к нам? — продолжал задавать вопросы Поликарп.
— Пока не надоем, — улыбнулся гость, а потом взглянул на парня поверх очков, — Успокойтесь, молодой человек. На днях я подыщу подходящую квартиру и съеду. А до тех пор придется этому дому потерпеть мое присутствие. Брат бы не стал возражать. Но если я не ошибаюсь, вы не проживаете в этом доме. Так что, решать не вам, а Забаве.
Соколову очень захотелось стереть с лица гостя надменно-покровительственное выражение. Он уже даже выбрал место столкновения морды гостя с его, Полика, кулаком. Неприятный тип, однозначно, неприятный.
— Все, Дарька уснула, — вошла в комнату Забава и устроилась под крылом у Соколова, — Я ее у себя положила. Разрешила ей поспать на большой кровати.
— Отлично, — улыбнулся Поликарп, обнимая девушку.
— Вам, дядя Юрий, я тоже приготовила в гостевой, — спокойно проговорила Забава, но смотрела на Соколова, поймав в его взгляде непонятные эмоции.
— В гостевой? — переспросил Юрий, — Помнится, когда-то у меня в этом доме была своя комната. Рядом с кабинетом Потапа. На первом этаже.
— Там есть дверь, — нахмурилась Забава, — Но она заперта всегда. Мы даже и не знаем, что там за комната.
— Думаю, ключи Потап хранит в ящике стола, — «тонко» намекнул Юрий, поднимаясь с дивана.
Ключи действительно обнаружились в самом нижнем ящике стола, а рядом — фотография, на которой двое парней, поразительно похожих на Потапа и Юрия, стояли плечом к плечу. Потап Михайлович улыбался, а его брат хмуро смотрел в объектив.
— Это на даче у деда, — припомнил Юрий, взглянув на снимок, — Он служил при министре.
Соколов и Поликарпова переглянулись, а Юрий, насвистывая какой-то мотив, подбрасывая ключи в ладони, вышел из кабинета. А спустя минуту раздался звук проворачиваемого в замочной скважине ключа.
— Как же приятно оказаться дома! — Юрий стоял на пороге комнаты, оставив дверь открытой, — Здесь ничего не изменилось. Словно и не уезжал никуда.
— Вы так и не рассказали, откуда приехали к нам, — улыбнулась Забава, с любопытством рассматривая комнату.
Не сказать, что она была не удивлена. Естественно, она была, мягко говоря, в шоке. Оказывается, в ее родном доме есть большая и просторная комната, о которой она и не подозревала. Вернее, знала, что дверь есть, но что кроется за ней — не догадывалась.
Помнится, в детстве, Забава спросила у отца, почему дверь закрыта. И с любопытством пыталась заглянуть в окна и в замочную скважину. Но отец только посмеивался над ее попытками, и говорил, что маленьким девочкам нельзя сюда входить, поскольку здесь живет страшное и ужасное чудовище. После такого ответа юная любопытная девчонка перестала интересоваться странной запертой дверью, а потом и вовсе перестала ее замечать, воспринимая старым чуланом.