Забери моё сердце

– Уже выяснили, куда они могли увезти её?

– Пока нет, - с сожалением отозвался Николай Иванович. – Судя по всему, лишних людей в курс не ставили. Но это дело времени.

Время… Серёга снова глянул на отца. Времени-то как раз у них не было. Вернее, не было его у Ярославы. Потому что в мусоре специалисты нашли несколько использованных шприцов и ампул. Что это значит, он даже представлять не хотел. Поняв, о чём он думает, Николай повторил сказанное до этого:

– Мы найдём её, сын.

– Она ведь Романова… - проговорил Серёга, пристально глядя отцу в глаза.

– Не важно, кто она.
– Николай ответил ему точно таким же взглядом. – Главное, чтобы ты был уверен в ней, а она в тебе.

– То есть ты не против?

– Не против, - на неуловимый миг уголок рта Николая тронула усмешка, неимоверно похожая на усмешку сына. – Тем более, если внуков от тебя мы с матерью дождёмся только так.

Дом в самом деле был не тот – Ярослава знала это точно. Здесь она никогда не была. И занавески на окнах не те, и стены, и мебель. Попыталась сфокусировать взгляд на окне, но перед глазами плыло, и сделать это было трудно. Дурнота немного отступила, но тело по-прежнему оставалось непослушным, тяжёлым, ватным. Несколько минут назад в комнату заходили муж и дядя, но на этот раз она повела себя умнее – притворилась, что всё ещё без сознания. Вадим чертыхался, дядя пытался успокоить его и говорил так… странно. Она не поняла, почему именно странно, но что-то было не так. То ли тон, то ли сами слова. Впрочем, вряд ли на данный момент для неё это имело большое значение. В этот раз они поверили, но в следующий… Застонав, она потрогала пальцами рёбра. Бок тут же обдало болью. Яся поморщилась. Куда они её увезли? Когда? Сколько вообще дней прошло? И документы… Нет, документы она так и не подписала. Но сколько ещё удастся ей продержаться? Господи, хоть бы немного воды…

Тяжело дыша, Ярослава привстала на локтях. Руки тут же задрожали, и она едва не повалилась обратно. Заставила себя собраться, медленно повернула голову, пытаясь осмотреться. Выдохнула. Показалось, или шаги по коридору? Какой-то невразумительный шум… Сил больше не было, и она снова повалилась на подушку. Сглотнула, облизала разбитые пересохшие губы. А стоит ли ей вообще чего-то ждать? И сколько всё-таки прошло времени? Для неё оно смешалось в туман, где нет ни дня, ни ночи. Только пустота и серость. Час? Два? А может быть, несколько дней? Снова шум… Яся прислушалась. В голове гудело, но до слуха её донёсся чей-то выкрик.

– Туда! – разрезало тишину мужским голосом. Незнакомым, или ей только кажется.

Сердце, едва колотящееся, забилось быстрее, она сглотнула ещё раз и снова попыталась привстать. Передвинула ноги к краю постели, кое-как свесила их на пол. Она должна встать, тот, кто пришёл, должен знать, что она тут.

– Сюда, - попыталась крикнуть она, но из горла вырвался только едва слышный хрип. От боли на глаза наворачивались слёзы. – Я…

Яся закашлялась, застонала – рёбра, казалось, трещали. Пододвинулась ещё ближе к краю и едва только хотела спуститься на пол, чтобы добраться до двери, та распахнулась сама. Она увидела тяжёлые ботинки, чёрную форму, суровое мужское лицо – незнакомое, с похожими на тёмные провалы глазами.

– Она здесь, - едва заметив её, рявкнул мужчина куда-то в открытую дверь. – В сознании, но…

Дальше она уже ничего не слышала. Слабость накатила таким приступом, что она, не удержавшись, повалилась на постель. Застонала и почти сразу же почувствовала прикосновение. Тёплые руки, знакомые…

– Ярослава… - донёсся до неё бархатный шёпот. – Яся…

Лица коснулись пальцы – скул, покрытых кровяной коркой губ, щёк, лба. Она попыталась разлепить веки. Длинные тёмные ресницы едва заметно дрогнули, из груди вырвался выдох. Глаза напротив – старинное серебро…

– Серёжа… - прошептала она, понимая, что проваливается в темноту. – Ты пришёл…

– Конечно, пришёл, - раздалось совсем издалека как-то сдавленно. Или ей показалось? Нет… не показалось. Прикосновение к телу. Его запах рядом, его тело, его руки. Ощущение невесомости. Она на его руках. Да, она на его руках…

Глава 20. Журавль в руках

Москва

Он сидел рядом с постелью и смотрел на спящую Ярославу. На ее осунувшемся, бледном лице отчётливо виднелись синяки и ссадины, губы потрескались. Сейчас, спустя несколько часов после того, как её доставили в больницу, выглядела она уже лучше, но всё же…

Тяжело вздохнув, Сергей опёрся локтями о колени и потёр виски. По идее, стоило бы радоваться, но радости он не испытывал – только тяжёлое чувство не то вины, не то досады за собственную глупость. Что и кому он доказал тем днём, не дав ей шанса ничего сказать, выставив её за дверь? Себе? Яну? Прошлому? Пыльное облачко, да и только… А результат вот он, перед ним. И хорошо ещё, что всё закончилось именно так. Потому что могло быть и хуже. Намного хуже, хотя об этом он не думал – не хотел думать, достаточно и того, что есть.

Часы, прошедшие с момента окончившейся ничем облавы тянулись неимоверно долго. Ему надо было чем-то занять себя – чем-то, что могло бы хоть как-то помочь, но в ФСБ работали специалисты, посоперничать с которыми ему вряд ли было под силу, и он понимал это. Разве что им, в отличие от него самого, терять было нечего. Журавлик, как был в своём гнезде из прозрачной коробочки, перекочевал к нему в карман, а он снова глотал дым и смотрел в одну точку. Медленно, словно смоляная жвачка, день протянулся до вечера. Поначалу отца он не дёргал, но потом не выдержал и, набрав его, сказал, что ему нужен пропуск. Потому что сидеть и ждать – словно маленькая смерть. Секунды маленьких смертей, травящих надежду, постепенно превращающихся в сплошную чёрную дыру.

Новые поиски заняли ещё несколько часов. К тому моменту, когда Серёга вошёл в кабинет отца, место было установлено. Человек, проверявший один из адресов, подтвердил присутствие в доме Давыдова и Романова. Маленький деревенский дом на границе Московской и Рязанской областей, доставшийся Давыдову в наследство от какой-то родственницы. Стоило Серёге услышать это, каждая мышца в нём напряглась, словно бы он был зверем, готовым к стремительному прыжку. Его бы воля, он бы сорвался в ту же секунду, но отец не позволил.

– Думаешь, мы тут в игрушки играем?! – гаркнул он, когда Серёга попытался выйти из кабинета, чтобы понестись в эту самую глухую деревушку. – Вернись обратно и сядь! На кой чёрт я трачу своё время, гоняю лучших ребят?! Можешь всё сам, так и надо было решать проблемы самому!

Твёрдые ноты в голосе отца, его взгляд заставили Сергея прийти в себя. Шумно втянув в лёгкие воздух, он вернулся к рабочему столу и, не сказав ни слова, стал ждать. И снова потянулись минуты, ещё более долгие, чем прежде. Детальная проработка основного и двух запасных планов, краткий инструктаж для группы и, наконец, погрузка в бронированный УАЗик.

Они с отцом сидели в кузове вместе с остальными спецназовцами и молчали. Асфальтированную дорогу сменила просёлочная – в рытвинах и выбоинах, а они молчали… УАЗик трясло, как попавший в зону турбулентности лайнер, а они молчали. Периодически встречались взглядами и снова молчали…

Серёга осторожно накрыл лежащую на одеяле руку Яси своей. Пальцы совсем тонкие, холодные, маленькие аккуратные ноготочки без лака. Он боялся прикасаться к ней увереннее, боялся сделать больно.