Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Заберите вашего сына
Шрифт:

— Ничего-ничего, зато полезно для желудка. — усмехнулся отец, прикуривая сигару и вертя в руке бокал. Он всегда так делал, когда ему нужно было немного подумать.

Несколько минут мы молчали, каждый переваривая свои мысли. Смотрели по сторонам и словно прощались с этим местом. Смешно, но я даже никогда не представлял себе, что у меня отберут так легко этот огромный живой организм из людей и техники. Поглаживал прохладную крышку стола и услышал тихое:

— Мы справимся, Амир, — заявил отец и поднял на него глаза, заметив решительно сжатый кулак. — Никто и ничто не сможет забрать у нас то, что принадлежит

нам. Слышишь?

Я прикрыл глаза, мысленно повторяя эту мантру и вдруг почувствовал невероятное удовлетворение. В ту секунду, когда я посмотрел на отца, то выдохнул:

— Никто и ничто не заберет у меня то, что принадлежит мне.

И в эту минуту мой айфон ожил и завибрировал прямо на столе.

Привычный поздний вечер в Москве. Поездка в следственный изолятор после звонка матери Лили — дело странное. Гоша то и дело косился на меня в зеркало заднего вида, осторожно выруливая на очередном перекрестке, стараясь не столкнуться с парочкой лихачей, вздумавших гонять зимой.

— В чем дело? — спрашиваю, скрывая свои эмоции и привычно делая дружелюбный вид. Он нервничает, будто ощущает что-то. Бойся, бойся, крыса. До тебя я обязательно доберусь.

— Вы в порядке, Амир Давидович? — он запнулся, пытаясь изобразить привычную самоуверенность и дружелюбие. — Наверное, вам сейчас тяжело.

Считаю до двадцати, пытаясь не сорваться с места и не вытрясти из него душу. Привычно грустно улыбаюсь, а сам уже отрываю ему голову семью возможными способами. В момент, когда мы тормозим на парковке у ворот здания СИЗО. С одной стороны — детская площадка, с другой — красный кирпичный забор и строение в такой же расцветке. В сумерках зимнего вечера повсюду светят фонари, а вокруг еще стоят машины и отъезжают автобусы с родственниками, приезжавшими навестить своих родных. Поднимаю голову, взглядывая в темнеющий силуэт смотровой башенки. Если не присматриваться, то местечко вполне приличное. Рядом магазины, жилые дома. Прям курорт для будущих осужденных. Разве что колючая проволока как бы намекает.

Гоша ежится, косится и пытается улыбаться. Ничего, гаденыш, еще настанет твое время. А нет, так я тебя в лесочке где-нибудь прикопаю и мать родная ни одной кости твоей не найдет. Обещаю. За каждый день, что Лиля провела там — ты отработаешь у меня в двойном размере.

Шум колес по расчищенному асфальту отвлекает от кровожадных мыслей.

— О, зять явился, пойдем, чего стоишь — в ногах правды нет, — слышу голос Антонины Васильевны. Она выбирается из подъехавшей машины отца вместе с Виолой, папой и, как ни странно, дружком Лили — Ибрагимом. Он с подозрением смотрит в мою сторону, удерживая в руках какие-то бумаги, но Виолетта ему шепчет, будто подбадривая.

Обнимаемся, киваю Гоше и говорю привычно:

— Ты поезжай, к жене там, — тяну, а про себя думаю: «В последний раз можешь полюбоваться».

— Да я подождать могу, — он молодец, держит марку. Качаю головой, кивая на ожидающих меня родных.

— Все нормально, уеду с ними. Поезжай.

Пока не прибил.

Внутри все довольно уныло, хотя во дворе довольно чисто. Никаких изысков: чистые дорожки, всюду охрана УФСИМ обходит площадку. У заключенных есть даже небольшое поле для игр в баскетбол и футбол, а в который раз задаюсь вопрос: какого черта? Может я чего-то не понимаю, но тюрьма не место отдыха. Но

демократичный строй свои правила диктует.

У нас проверяют наши документы, проводят в нужные двери. По лестнице вверх шагаем до кабинетов, из которых ушла большая часть сотрудников. Только начальник СИЗО, его заместитель и Оленев. В своей синей форме с погонами Андрей Семенович Вазунов выглядит странно. Рядом с высоким тощим замом, — имя которого я прочесть не успел, а сам он не представился — выглядит забавно. Несмотря на осанку — это низкорослый мужчина, чуть полноватый. Он протягивает руку моему отцу и к моему удивлению они очень тепло улыбаются друг другу!

— Доронов, сколько лет. Вот уж не думал, что судьба нас сведет так.

А затем поворачивается к матери Лили и ее бабушке, целуя обеим руки.

— Дамы, — кивает на стулья, заранее принесенные сюда. Антонина Васильевна усаживается первой, следом за ней Виола. Потом отец и Ибрагим. Я стою рядом с Максом Оленевым, пожимая приветственно руку Петру Володину — заместителю начальника СИЗО.

Меньше всего хочется тратить время на вежливость, но все равно давлю улыбку и перекидываюсь парой ненавязчивых слов.

— Да. Очень приятно. Спасибо за службу, — говорю, ловя одобрительный взор карих глаз Петра. Все любят комплименты и вряд ли надзирателям их часто говорят.

Рассаживаемся, нам предлагают дешевенький кофе с чаем. Не отказываюсь ни я, ни остальные. Ибрагим передает папку с бумагами Оленеву и смотрит на меня, пока позади нас гремят ложки с кружками. Я вскидываю бровь и задаю вопрос:

— Что?

— Не понимаю, что нашла в тебе Лиля, — фыркает в ответ Рязанов, а я лишь усмехаюсь краем губ.

— Интеллект, — бросаю равнодушно, отворачиваясь от него.

— Значит, хотите давануть на Смольчука? — когда церемонии заканчиваются, задает первый вопрос Петр.

Мы нарушили все возможные и невозможные процедуры. Никого из нас тут даже быть не должно. У Оленева я ни разу не спрашивал, почему он позволяет мне участвовать в расследование — ведь по голове его за это при случае не погладят. Только времени разбираться в мотивах не было. А может, они тоже хотели быстрее разобраться с делом. И теперь у нас была такая возможность.

— Мы нашли его родителей, — подал голос Ибрагим, а в интонации проскользнули нотки довольства собой. — Что не могут полицейские, на то вполне способны журналисты. Достаточно отыскать их возможных знакомых и друзей, коих правда оказалось не так уж много. Но оказалось, что одна подруга матери Влада еще поддерживает с ней связь изредка. Они созваниваются по телефону и Ватсап.

— Если бы кто-то уделил этому вопросу чуть больше внимания. У нас бы давно появился в рукаве козырь, — шпилька со стороны Антонины Васильевны летит в сторону Максима, отчего следователь морщится.

— Наши силы были брошены на поиски пропавших, — отрезает он. — И преступников.

— Ага, именно поэтому нужное у нас годами искать могут, — фыркает бабушка Лили, отворачиваясь и складывая ладони вместе на коленях.

— Мам, — вздыхает Виола, качая головой и бросает на меня взгляд. — Лиля с Ибрагимом уже опрашивали бывших соседей по дому Смольчуковых. Но никто из них ничего не знал. Зато в их квартире остались кое-какие документы и фотографии. Благо соц. сетями сейчас пользуются многие.

Поделиться с друзьями: