Заботы и власть. Мориц Тассов. Нума
Шрифт:
Ничего страшного, Пауль.
ЦИДЕВАНГ Эртелю
Сходи-ка в лабораторию. Интересно, как там анализы.
ЭРТЕЛЬ
Лаборантка принесет.
ЦИДЕВАНГ сердито
Лаборантками не интересуюсь. Эртель уходит.
ПАПМАЙЕР входит.
Коллега Цидеванг, снова у тебя хромает прочность. Мы не имеем права прогонять такие брикеты через пресс, мы должны учитывать число оборотов. Ты и я.
ФИДОРРА
Он для секретаря старается.
ПАПМАЙЕР
Для кого?
ФИДОРРА
Для
ПАПМАЙЕР
Для этого кочегара? Для этого неуча?
ЦИДЕВАНГ
Юлиус хороший парень, Макс. Он и Кунце – это как солнце и луна, то есть Юлиус светит, а на Кунце падает лишь красноватый отблеск. Это разные вещи. Папмайеру. Кунце бесится, не знает, как выглядит котел, но орет с утра до вечера. Объявил стеклянщикам, которые не тянут план, что в их разгильдяйстве мы виноваты. Ты же знаешь, как он оскорбляет людей, псих ненормальный.
ФИДОРРА
Это и тебя касается, Юлиус.
ПАПМАЙЕР
А что он говорит обо мне?
ФИДОРРА
Ведь ты же у нас профсоюз.
ЦИДЕВАНГ
Пришел Эртель с анализами.
ЭРТЕЛЬ входит
Нет у меня анализов. Она говорит, пусть их Герберт заберет.
БИТТРИХ входит
Я сама их принесла, коллеги.
ПАПМАЙЕР
Покажи, Хильда. Состав воды неплохой. Прочность должна быть еще больше, хотя и здесь мы констатируем прогресс. Еще десять-двенадцать килограммов, коллеги. И принесите их мне, чтобы Мельц оставил меня в покое. А что касается Кунце…
КУНЦЕ входит
Шахтерской удачи, Юлиус.
ПАПМАЙЕР
Шахтерской удачи, Пауль.
КУНЦЕ
Следишь за качеством, а?
ПАПМАЙЕР
Да. А ты что делаешь?
КУНЦЕ
Значит, мы с тобой заодно, Юлиус.
ПАПМАЙЕР
Почему бы и нет? Идут к двери.
ФИДОРРА
В каком смысле – заодно?
КУНЦЕ
В том смысле, что вы гоните халтуру. Идут к двери.
ПАПМАЙЕР
Точно. Я только что потребовал улучшить результат на десять-двенадцать кило. Хотя таких плохих показателей, как летом, уже нет.
КУНЦЕ
И я о том же. А все потому, что вы, хреновые пекари, соблюдаете свой интерес вместо того, чтобы соблюдать госты.
ПАПМАЙЕР
Конечно, на наших старушках-машинах брикетов на Всемирную выставку не испечешь. Я уж не говорю о состоянии решет и скатов. Заторы, острые края, зазубрины. Как ни старайся, трещины все равно появятся.
КУНЦЕ
Учишь меня уму-разуму?
ПАПМАЙЕР
Я говорю то же, что и ты. Только как специалист.
КУНЦЕ
Специалист?
ПАПМАЙЕР
А кто?
КУНЦЕ
Слабак.
ПАПМАЙЕР
Невежда.
КУНЦЕ
Сперва учишь меня уму-разуму, потом обзываешь. Черт возьми, Папмайер, имей в виду, дело пахнет керосином, я могу и врезать.
ПАПМАЙЕР
Кажется, ты советуешь мне исчезнуть?
КУНЦЕ
Слишком поздно, к сожалению. Хочет ударить его, но все еще сдерживается.
ПАПМАЙЕР делает вид, что Кунце его ударил
Думаешь, испугал? Пойдем, выйдем. Уходит.
КУНЦЕ
Я ему шею сверну, аккурат между подбородком и плечом. Уходит.
ЦИДЕВАНГ
Недолго
музыка играла.Входит Кикуль с ящиком пива, в сопровождении
Фромма и Раушенбаха.
Выпьем за вечный конец этого краткого единодушия. Каждый берет себе бутылку. Все пьют. За вражду.
Прекрасная ночь. Улица
Кунце и Папмайер под фонарем.
КУНЦЕ
Отойди от фонаря, Папмайер, тошно смотреть на твою рожу, она меня бесит. Так и быть, извиняюсь.
ПАПМАЙЕР
Ладно, помирились. Рукопожатие.
КУНЦЕ
Я тебя терпеть не могу, а ты меня. Это нормально, с человеческой точки зрения, против чувства не попрешь. А пожали мы друг другу руки, так как нам стало стыдно перед партией, мы ее вроде как предали. Что мы такое, Папмайер? И что такое партия?
ПАПМАЙЕР
Я уже опоздал на один поезд. Продолжают диалог на ходу.
КУНЦЕ
Ночь и впрямь долгая. Но если не только говорить о единстве, но и действовать заодно, тогда эта долгая ночь – последняя ночь нашего раздора. Соревнование необходимо, сам понимаешь. Ты пойми, Папмайер, твоя смена должна стать застрельщицей соревнования.
ПАПМАЙЕР
Ты не против, Пауль?
КУНЦЕ
Я за.
ПАПМАЙЕР
Я уже прозевал один поезд. За сценой гудок паровоза. Даже два. Но я тебя не понимаю. Наша смена – самая тяжелая. Свет в доме.
КУНЦЕ
А партийная группа?
ПАПМАЙЕР
Она существует?
КУНЦЕ
Половина коллектива – партийные. А куда пес, полагаю я, туда и хвост.
ЖЕНА КУНЦЕ выходит из дома в ночной сорочке, с двумя стульями
Садитесь. Так удобнее говорить. Возвращается в дом.
ПАПМАЙЕР
Красивая женщина.
ЖЕНА КУНЦЕ снова выходит из дома
А вы не господин Папмайер?
ПАПМАЙЕР
Угадали. ЖЕНА
КУНЦЕ
Кунце много чего про вас рассказывал.
ПАПМАЙЕР
Неужели? ЖЕНА
КУНЦЕ
Он только о вас и говорит. Вы знаете, что вы его недооцениваете?
КУНЦЕ
Не вмешивайся, женщина. ЖЕНА
КУНЦЕ
Он хороший человек, господин Папмайер. Честный, не из тех, кто только о себе думает. Или обо мне. В доме пятеро детей, а у него в голове одна политика, он, по сути, на партии женат. К примеру, весь последний месяц я его в глаза не видела, но только о нем и слышала. Ходили разные слухи. Ведь шла кампания подписки на «Нойес Дойчланд»: «В каждой семье – один читатель социалистической прессы». И кем он стал? Лучшим агитатором за подписку.
КУНЦЕ
По здешним меркам, и то хорошо.
ЖЕНА
КУНЦЕ
В масштабе округа. А когда он узнал, что я уже шесть недель назад отказалась от подписки, он такой мне скандал закатил! А теперь подсчитайте, господин Папмайер, три марки пятьдесят пфеннигов в месяц, а детям нужны зимние пальто. Не заворачивать же их в «Нойес Дойч-ланд»?
КУНЦЕ
Так. Значит, по-твоему, я слишком мало зарабатываю?
ЖЕНА
КУНЦЕ
Мало, Кунце.
КУНЦЕ
А премиальные? ЖЕНА