Забудь меня. Ты мне (не) муж

— Тот самый добрый доктор, что разрешил Ирише посещение Ивана? — смеюсь и я в трубку.

— Думаю, что да. Ладно, хватит мне зубы заговаривать, Кира Дмитриевна. Ты почему не рассказал мне о сумасшедшем, что третирует тебя и пишет сообщения?

— Ром, я и правда не сразу поняла, насколько все серьезно. А потом он пропал, я и забыла о нем. Пока вчера он опять не написал.

— Кира, Кира… Нельзя быть такой беспечной. Хорошо, что хотя бы сегодня все рассказала Тимишеву. И я не ругаю, что сообщила все ему, а не мне. Главное, что вообще рассказала. Возможно, у тебя в телефоне жучок. Мои ребята все узнают.

— Спасибо, Рома. Я и правда сильно напугана, — признаюсь я.

— Не переживай. Ложись спать. Сладких снов, малыш, — мягко произносит Чаровский и отключается.

Глава 5

На следующий день Егор возбужден сверх меры. Он постоянно спрашивает, не прислал ли папа сообщение и не пора ли ехать в клинику. Успокаивается малыш лишь ближе к обеду, когда Рома пишет, что ждет нас после трех часов.

На дневной сон сын ложится с неохотой, но, что удивительно, быстро засыпает. Видимо, организм все же требует отдыха.

В клинику нас вновь отвозит Василий Кузьмич. Мужчина здоровается с нами и улыбается Егору. Сын радуется знакомому и доверительно начинает рассказывать о том, что он едет к папе.

— Как вы думаете, папа уже поправился? — интересуется Егорка. — Я беспокоюсь за него.

— Насколько я знаю, завтра Романа Борисовича выписывают. Значит, с твоим папой все в порядке. Думаю, скоро он забудет, что когда-то лежал в больнице, — с шуткой отвечает Василий Кузьмич.

— Это было бы хорошо, — серьезно произносит мальчик и замолкает, видимо, задумавшись о чем-то.

Остаток пути мы не произносим ни слова. Егор сосредоточенно смотрит в окно, и даже когда машина останавливается, он не реагирует.

— Сынок, все хорошо? — спрашиваю я, легко прикасаясь к плечу малыша.

— Да, мамочка. Я просто думал, — говорит мой слишком серьезный сын.

У дверей палаты Егор застывает. Он словно решается на что-то.

— Если ты не хочешь, то мы не пойдем, — еле слышно предлагаю я.

— Нет, мам, всё хорошо, — качает головой малыш и открывает дверь.

Рома ждет нас, сидя в кресле. Рядом я замечаю черную трость. Скорее всего, Чаровскому нельзя нагружать ногу. При виде нас Роман начинает подниматься.

— Ты сиди, папа, — вырывается у Егорки.

— Как скажешь, сын, — хриплым голосом отвечает мужчина. — Я рад, что вы пришли навестить меня.

— Тебе и правда уже лучше? — тревожно спрашивает мальчик.

— Намного. Хотя на ближайшие недели мне запретили расставаться с тростью. Но это я сам виноват. Все же стоит слушать врачей, — хмыкает Роман.

— А ты не слушал? — с удивлением произносит малыш.

— Есть такое дело. Но хватит обо мне. Расскажи лучше, чем ты интересуешься, что любишь, — просит Рома, вглядываясь в лицо сына.

— Мне нравится читать с мамой книжки, рисовать, играть машинками, люблю строить дома. Мама мне подарила большой конструктор “Школа будущего строителя”. Из него можно собрать несколько домов. Получается все довольно точно, — делится Егор с горящими от восторга глазами. — А ты подаришь мне четвертую часть “Школы строителя”?

Роман озадаченно смотрит на меня, я лишь киваю и говорю:

— Мы покажем тебе, какая именно часть игры нужна Егору.

— Тогда хорошо.

— Бабуля говорит, что когда я вырасту, то буду строителем, как дедушка, — с гордостью сообщает малыш.

— Почему бы и нет, строитель – хорошая специальность, — улыбается Рома. — Кстати, я сегодня ходил к Ульяне Васильевне, — неожиданно заявляет он.

— Зачем? — озадаченно спрашиваю я.

— Хотел познакомиться. Все же она твоя ближайшая родственница. И мне было нужно ее благословение.

Я опять в недоумении смотрю на мужчину.

— Я же предлагал тебе жить вместе. Попробовать создать семью. Пусть пока и без… — запинается Чаровский, но тут же находит нужное определение: — Без общей спальни. Я должен был сначала переговорить с Ульяной Васильевной и твоим отцом, заручиться их поддержкой в этом вопросе.

— Ты и с папой говорил? — спрашиваю я, продолжая удивляться переменам в мужчине.

— Пока только по телефону. Дмитрий Леонидович не сильно был рад слышать меня. И я понимаю его. Накосячил я… — тянет Роман.

— Давай не при ребенке, — прерываю я его.

— Да, я оплатил остаток денег за операцию Ульяны Васильевны и вернул Ивану часть потраченных им средств. Полностью этот жук не желает забирать. Сказал, что эти деньги он расценивает как помощь ЧарКомБанка сотруднице банка.

— Кажется, он так всем не помогает? Если честно, меня тревожит сумма, которую я должна твоему брату, — вношу я свою лепту в вопрос о деньгах.

— Не ты должна, а я. Не путай эти два понятия, — категорично говорит Чаровский. — Ты моя жена, и я обязан содержать тебя и сына.

— Но операция бабушки… — начинаю я, но на этот раз прерывают уже меня:

— Она часть моей семьи. Так что я оплатил все расходы. Да, Егор Викторович сказал, что для Ульяны Васильевны уже приготовили место в санатории. Как раз в отделении, где восстанавливаются сердечники после операций.

— Ром, но это же опять деньги, — тяжело вздыхаю я, уже прикидывая, как можно выкрутиться. Еще больше быть в долгу я бы не хотела.

— Кира, пожалуйста, перестань отстраняться от меня. Я тебе не предлагаю помощь, я просто оплачиваю счета своей семьи. Чувствуешь разницу? — довольно властно интересуется Чаровский.

— Рома… — опять попытаюсь я сопротивляться, но мне не дают этого сделать.

— Дорогая, давай не будем о деньгах. Сейчас это не настолько важный момент нашей жизни.

— И что же важнее? — хмыкаю я, ожидая, что Роман скажет о грядущем переезде.

— Важнее наш сын. Его интересы и желания. Все остальное второстепенно. Поверь, я знаю, о чем говорю. Да, я пропустил несколько лет из жизни Егора. Но больше так не будет. Я не хочу, чтобы мой сын, когда вырастет, считал, что он нелюбимый, ненужный ребенок в семье… Чтобы он ненавидел меня…