Забудь о прошлом

Посторонние мысли не мешали ему делать то, ради чего он был здесь. Он подошел к палевианину с самыми широкими повязками — еще в предыдущее пребывание здесь они рассудили, что ширина повязки характеризует положение Старшего, и протянул ему кристалл.

— Сообщение для Самого Старшего, — медленно, отделяя друг от друга слова, произнес он по-палевиански.

Никакой реакции. На минуту Дана охватил страх, что сейчас они сделают, как прежде, вид, будто никого постороннего в зале нет, и, глядя мимо или сквозь него с Патриком, уйдут. Но палевианин заколебался, наконец посмотрел — не на Дана, правда, но на его протянутую руку, помедлил еще и взял кристалл. Дан перевел дыхание, и когда палевианин, так и не подняв на него глаза, пошел к лестнице, сказал вдогонку:

— Мы будем ждать ответа здесь.

И Патрик демонстративно взглянул на часы.

Оставшиеся в зале два палевианина отошли подальше и, стоя неподвижно, как изваяния, включились в ожидание. То ли подражая им, то ли из собственных соображений Патрик тоже застыл на месте, что при его беспокойной натуре было почти подвигом, и Дан последовал его примеру. Минуты тянулись бесконечно долго, ничего не происходило, никто не появлялся, Дану стало казаться, что он не человек, а мраморная статуя, что он уже никогда не сможет пошевелиться, даже если захочет…

— Двадцать пять, — сказал Патрик.

Еще пять минут. Дану и хотелось, чтобы они наконец прошли, и одновременно он боялся, что условленные полчаса истекут, и придется остаться в неизвестности. Но через пару минут ушедший палевианин появился на пороге.

— Уходите и ждите, — объявил он на интере. — Ответ будет дан в надлежащее время.

— Дадим им три часа, — сказал Железный Тигран, выслушав отчет. Он говорил по-лахински, после короткой дискуссии за рабочий язык экспедиции был принят лахинский, которым владели все четверо. — Три часа, и если ответа не будет, продолжим спектакль.

Он посмотрел на часы и ушел к себе, этот вариант орбитолета имел несколько небольших кают, и при необходимости в нем можно было прожить неделю-другую, не разбивая лагеря. Самую маленькую, но отдельную каюту шеф занял сам, в двух других расположились члены экспедиции и члены экипажа, в доставшейся разведчикам кроме пары не очень широких диванов вдоль стен, дополнявшихся откидными, днем пристегивавшимися к стене койками, стоял только небольшой стол. Дану не сиделось в этой тесноте, и он провел отведенные шефом на очередное мучительное ожидание три часа, вышагивая и вышагивая по пустырю вокруг орбитолета. Он не питал особых иллюзий, памятуя о многодневном, простите, многомесячном пребывании на этой подлой планете в состоянии почти такого же ожидания, но все же на что-то надеялся, озирался по сторонам, прислушивался, не зажужжит ли «насекомое»-посланец.

Между тем три часа истекли, и скорее почувствовав, чем услышав движение в безжизненном, казалось, орбитолете, Дан поспешил в пультовую.

— Ну что ж, — сказал Железный Тигран, обозрев на экране пустынные окрестности. — Придется потратить немного горючего. Начинаем второй акт.

Через десять минут картина полностью изменилась. По пустырю сосредоточенно ползал робот-уборщик, сгребая мусор и выравнивая поверхность. Другой агрегат спрессовывал скапливавшиеся груды всяческого хлама, превращая их в тонкие пластины, которые немедленно заливались чем-то вроде темной смолы и становились стройматериалом. Еще какие-то многорукие приземистые машины растаскивали пластины по пустырю, раскладывали и закрепляли, дабы использовать в качестве оснований, на первом из которых уже вздувался большой ярко-алый пластиковый купол.

Через полчаса сел второй орбитолет, и работа закипела еще пуще. Особой нужды в людях, собственно говоря, не было, однако весь наличный состав суетился на площадке, создавая видимость бурной деятельности. Кто-то додумался поджечь собранные в кучу сучья и сухую траву, и к небу пополз вонючий синеватый дым.

К вечеру на «стройплощадке» возвышалось уже четыре объемистых разноцветных купола, но, несмотря на это, несмотря на поднятые шум и грохот, ни один палевианин не появился в пределах видимости, не подавали признаков жизни и Старшие. К ночи «работы» пришлось прекратить. Члены экипажа предлагали, правда, продолжить строительство при свете прожекторов, но шеф решил иначе. Деморализованные неудачным началом, все молча разошлись по каютам. У разведчиков, впрочем, никто не спал, Патрик, забравшийся на откидную койку над Даном, ворочался и вздыхал, Поэт, полежав, встал и вышел в коридор, сам Дан тоже не мог сомкнуть глаз, закрыв их, он сразу начинал видеть Марана, лежащего без движения в полной темноте… опять темнота, почему так навязчиво возвращался мотив темноты? Он пытался представить себе, что чувствует человек, находящийся под действием станнера. Не может шевельнуться, закрыть глаза или, если в момент отключения, они были закрыты, не может открыть. Если волос или соринка упадут на лицо, их нельзя будет даже сдуть. Чудовищно! Он взвинтил себя до такой степени, что у него затряслись руки и ноги. Хотелось вскочить, немедленно начать что-то делать… Что? Вернулся Поэт, долго и жадно пил воду из-под крана в крохотной ванной, вернее, душевой, поскольку для ванны, естественно, здесь места не было, потом лег и лежал неподвижно, но Дан чувствовал, что ни он, ни Патрик не спят. Наконец его самого сморил-таки сон, и в итоге он проснулся позже остальных, во всяком случае, открыв глаза, обнаружил, что каюта пуста. Когда, наскоро выпив чашку кофе, он выбрался наружу, «работы» снова шли полным ходом, надували пятый купол, и все, кроме шефа, были на пустыре. Он подошел к куполам, чтобы подключиться к имитации деятельности, но не успел. Небольшой матовый цилиндр тускло-серого цвета с косо обрубленным торцом, лишенный окон или иллюминаторов, без сопел либо иных приспособлений, выдававших принцип его работы, выскользнул из-за деревьев и плавно приземлился прямо на «стройплощадке». Кусок обшивки в средней части пополз вбок, и из цилиндра вылез палевианин с синими повязками. Он постоял, ожидая, видимо, не подойдет ли кто, но никто не подошел, тогда он сам приблизился к «строителям» и сказал на интере:

— Самый Старший готов говорить. Кто из вас представляет планету Земля? Мы доставим его к Самому Старшему.

— Дан, сходи за шефом, — шепнул Патрик. — А я пока попробую себя в дипломатии.

Когда Дан ворвался к шефу, тот был уже на ногах.

— Знаю, знаю, — оборвал он Дана, не успевшего произнести и двух слов. — Я не слепой. Глотай протектор. Поедешь со мной.

— Вы… Сам? — не поверил Дан.

— Зачем, по-твоему, я сюда летел?

— Руководить, — пробормотал Дан озадаченно. — Отдавать приказы. И вообще.

Шеф махнул рукой.

— Съел капсулу? Тогда вперед.

Выбравшись наружу, Дан с первого взгляда понял, что дипломатия Патрика успехом не увенчалась. Палевианин стоял с каменным лицом, опустив руки по швам, рядом никого не было, а Патрик уже «руководил работами» на другом конце площадки. Увидев начальство, он бросил свою деятельность и подошел.

— Остаешься за старшего, — сказал шеф. — Дана я беру с собой.

Вопреки ожиданиям Дана, Патрик вовсе не удивился тому, что шеф собрался ехать на встречу самолично, а только спросил:

— Может, за старшего останется Дан?

Но когда Тигран нетерпеливо покачал головой, он кивнул и предложил:

— Возьмите наш флайер.

Шеф на секунду заколебался, потом буркнул:

— Слишком сложно, — и направился к машине палевиан. Даже не заговорив с ожидавшим его Старшим, он проследовал прямо к цилиндру и забрался внутрь. Не отстававший от него ни на шаг Дан устроился рядом на довольно широком сидении, палевианин сел сзади, и дверца плавно закрылась. Дан даже не почувствовал, как флайер взлетел. Классная машина, подумал он с уважением. В цилиндре не было не только окон, но и экранов, передний отсек, в котором, видимо, находился пилот, если таковой вообще имелся, отделялся от остальной части салона глухой переборкой. Свет исходил из широкой панели на потолке, и больше в цилиндре не было ничего, только короткий ряд просторных сидений, на каждом из которых могли поместиться трое или даже четверо.

Флайер словно стоял на месте, потом Дан все же почувствовал легкое ускорение, вернее, не столько почувствовал, сколько угадал по опыту. Пара минут, снова ощущение неподвижности, торможение, и дверца открылась. Цилиндр стоял на гладкой металлической поверхности. Провожатый указал на выход. Оказавшись на сияющем, но совсем не скользком металле, Дан огляделся. Они находились под куполом в форме чуть приплюснутого полушария, слабо светившимся изнутри. Дана осенило, он понял, что флайер прошел сквозь крышу Большого Дома… ну не буквально сквозь, конечно, а через люк, который уже успел закрыться, и они оказались в прямом смысле слова над головой Самого Старшего. Проводник снова сделал приглашающий жест и пошел впереди.

«Тронный зал» выглядел точно так же, как в прошлый раз, пустой и голый, с одиноким сидением в центре… нет, уже не одиноким, напротив него поместили два стула. У стены стояло шестеро палевиан с синими повязками разной ширины на рукавах, а когда земляне вошли в помещение, одновременно с ними появился из-за другой двери Самый Старший. Он прошел к своему «трону», опустился на него, жестом предложил гостям занять предназначенные для них места и, едва дождавшись, пока те сядут, заговорил тоном довольно резким: