Забыть и выжить

Антон, ловко развернувшись, точно выбросил вперед обе ноги и врезал нападающему в живот. Тот отлетел, охнул и стал оседать. Вот теперь можно было поговорить и с водилой.

Плетнев ловко выскочил из машины и перехватил руку водителя, в которой была зажата монтировка. С переднего сиденья неожиданно выскочил толстяк и кинулся на помощь водителю с другой стороны. А тут еще и хохол опомнился и стал, громко матерясь, причем чисто по-русски, подниматься на ноги. С троими нелегко, конечно, но ведь учили же недаром… Да и практики в жизни хватало…

Но в этот момент по их группе ударил луч от фары, и к машине стремительно подкатил, заметил Антон боковым зрением, мотоциклист. А вот этот уже был совсем лишним.

— Ну вот что я вам скажу, хлопцы, — стараясь не показать ярости, спокойным тоном начал Плетнев, — раз вы такие наглые и настырные, мне придется сейчас вас всех троих крепко наказать. Причем по-черному. Вы не поняли, на кого нарвались. А ты, — он кивнул мотоциклисту, — лучше не подсовывайся под руку.

Видно, услышали нападавшие что-то в его голосе, потому что на миг замерли, а мотоциклист звонко расхохотался, чуть приподняв забрало шлема, и хлопнул Плетнева по спине:

— Здоров! Ты чего, совсем не узнал меня? Извини, что опоздал. Я-то думал, ты к нам отправишься, а ты, оказывается, сюда. А чего эти от тебя хотят?..

Но трое молчали, переваривая появление у Антона, видать, серьезной подмоги. Да и водителя Плетнев все еще крепко держал за руку, слегка вывернув его кисть с монтировкой на сторону, отчего тот просто вынужден был и сам нелепо изогнуться.

— Эй, Цемдолина родная, чего молчим? — весело крикнул молодой, судя по голосу, парень. — Чем вам мой друган не угодил, а? Да отпусти ты его, — он снова легко шлепнул Антона по спине, — куда он денется?

Плетнев оглянулся, подумал и оттолкнул руку водителя, тот попятился, потирая запястье.

— Ну, какие проблемы? — баском спросил мотоциклист.

— Да это не у нас, это у дружка твоего сейчас будут большие проблемы, — с угрозой заявил водитель. — С памятью у него хреново… Деньги, говорит, давал за проезд, да только ни я, ни вот пассажиры мои не помним этого. Сто баксов требует! А где я их возьму ему? И ты считаешь, мы ему спустим, да? Как же…

— Сто баксов? Гляди-ка! Да ведь вот какая штука, мой-то друган никогда ничего зря не говорит. А свидетели твои, если я их сейчас сам спрошу, так они обязательно всю правду про тебя выложат. Но я пока не буду. А вот ты мне ответь. Ты ж наш, цемдолинский, так?

— Ну… — неуверенно ответил водитель.

— Чего «ну»? Гну! Вон, вся задница в цементе! — Мотоциклист пнул ногой задний бампер. — А раз так, то ты должен и Слона из пятого цеха знать. Верно говорю?

— Ну… Кто ж Слона не знает? И чего с того?

— А то, что Слон сегодня моему старшему брату полянку накрывает, понял? Можешь под вечер заглянуть на Строителей, сам убедишься. Так вот, я и говорю: брат шепнет Слону, что один водила грешный, что на «пятерке» по ночам баксы стрижет, сунул к себе в карман деньги моего другана, и надо бы их оттуда вынуть, чтоб гостя нашего не обижать, и водиле тому популярно и доходчиво разъяснить, что он поступил очень неправильно. Соображаешь, чего Слон тебе на это скажет?

— А кто мне запретил? — запротестовал водитель. — Моя машина! Кого хочу, того и вожу!

— Так ты подумай, прежде чем отвечать станешь Слону, а пока в карманах у себя пошарь — вдруг забыл? Бывает же такое. Да и номер у тебя, как нарочно, замазан! — Мотоциклист уже сильнее пнул задний бампер. — Но ничего, разглядеть вполне можно…

— Чего глядеть-то? — уже с неуверенной интонацией возразил водитель, снимая кепочку и вытирая ею почему-то сразу вспотевшее лицо. — Не было, говорю… Разве что посмотреть?..

Он сунул руку в карман, а другой, с зажатой в ней монтировкой, заслонился от луча слепящей фары мотоцикла.

Хриплый между тем как-то неохотно отступил в сторону, в тень. И сразу словно растворился в темноте. Толстяк же, набычившись, оглядел мотоциклиста, сердито сплюнул, вернулся в машину и захлопнул за собой дверцу. А водитель стал медленно и задумчиво шарить в карманах.

— Ты в бумажник загляни, — посоветовал Плетнев, получая отчасти даже удовольствие от непонятного еще ему спектакля.

И водитель, будто опомнившись, вытащил бумажник, раскрыл и даже глаза вытаращил от изумления.

— Да вот же ж! — воскликнул он с фальшивой радостью. — Вспомнил! Он же ж мне, и правда, чего-то сунул, какую-то бумажку, а я и не понял, что это. Вот эта, наверное, его? — И он протянул стодолларовую купюру мотоциклисту.

— А зачем она мне, ты хозяину отдай.

Водитель, не глядя на Плетнева, повернулся к нему:

— Твоя, что ль?

— Моя, — ответил Антон, забирая купюру. — А с этих что, тоже в городе две шкуры спустишь? — Он кивнул на мужчину и женщину, сидевших испуганными мышами на заднем сиденье.

— Зачем? Они заплатили, это я помню точно.

А вот про тебя, извини, забыл. Да и темно…

— Видишь, как быстро память восстанавливается? — засмеялся мотоциклист. — А ты, значит, моего другана хотел обуть? Не шали на дороге, дядя, — добавил он строго, садясь в седло мотоцикла. — Ладно, вали отсюда. А ты ко мне пристраивайся. — Он показал Антону рукой сзади себя. — Сейчас с ветерком долетим!

— Спасибо, земляк, — вроде бы даже и обрадовался водитель такому выходу из ситуации. — Раз ты сам повезешь, тогда мы поедем, да? А Слона не стоит беспокоить, чего не случается, верно, москвич? — Он быстро нырнул за руль, и машина тут же тронулась — без того, хриплого хохла, так и исчезнувшего в ночи, будто его никогда здесь и не было.

Как понял Антон, это была обычная дорожная практика таких вот мелких ночных грабителей. Их тут небось целая шарашка работает, и кто сдачи дать им не сможет, тот, считай, ограблен. И доказывать некому. Ловко устроились.

— Спасибо, парень, — сказал Антон, садясь сзади мотоциклиста, поджимая длинные ноги и не без труда устраивая их на задних подножках. — Выручил… Я бы, конечно, справился, но без сильного мордобоя точно не обошлось бы. А кто-нибудь и в больнице мог оказаться. Вот и разбирайся потом. Да и меня, не исключаю, тоже могли бы задеть, а с подбитой рожей входить в доверие к вашему местному руководству не резон, конечно. А мне некогда гримом заниматься, товарища найти надо, боюсь, что он в беду мог попасть…

— У нас в городе, да?

— Все вроде бы ведет сюда. Утром зайду в городскую прокуратуру, разберемся, думаю, помогут.

— Ты лучше мне расскажи, мои друзья помогут тебе быстрей.

— Ладно, спасибо, буду иметь в виду… А ты, вижу, с этими, из Цемдолины, не шибко церемонишься? И Слоном его определенно испугал, ишь как он сразу заюлил! Кто этот Слон, авторитет какой-нибудь? Из местного криминала?

— Нет, — со смехом ответил мотоциклист, — Слон — это мастер из пятого цеха, его в поселке все знают, он уже лет тридцать на заводе. У нас там рабочий район, бандюки долго не держатся. Ну попадаются, конечно, уроды вроде этих, а так в основном нормальные мужики.