Забыть тебя невозможно

— Какая хорошая новость. Папе уже сказали, Арин?

— Утром еще.

— Ну если вы оба тут и целенькие, значит, Стёпа за вас порадовался. Август уже вот-вот. С датой-то определились?

Аринка смеется, а мама тут же начинает донимать отца:

— Серёжа, нужно столько всего сделать. Ресторан, или лучше арендовать загородный отель сразу, как у нас было? А медовый месяц? Вы остров выбрали?

— Мам…

Аринка сидит тихо. Смущается.

— Что? Мы хотим помочь. Такое событие. Квартиру или дом на подарок? Арина, ну что ты молчишь? Не стесняйся.

— Да я, честно говоря, не знаю… Мы с мамой пока только до обсуждения платья дошли. И с Тимом дату выбрали. Двадцать четвертое августа.

— Ну и хорошо, потом на недельку как раз смотаетесь отдохнуть перед учебой.

Пока мама терроризирует Арину, которую я крепко держу под столом за руку, мы с отцом лишь наблюдаем.

— Это надолго, — констатирует папа. — Поздравляю.

— Спасибо.

— Хорошее решение. Арина — прекрасная девочка.

— Даже если бы она тебе не нравилась, мое решение другим бы не было.

— Я знаю и очень тобой горжусь. Инвестором-то возьмешь? Королев мне ваш проект так расписывал.

— Все ясно, а то издалека он заходит, — ржу и пожимаю плечами. — Не думал. С деньгами у нас все отлично.

— Это лишь одна из составляющих. Связи, каналы.

— А ты умеешь уговаривать.

Отец ухмыляется, а спустя минуту смотрит на меня уже серьезно.

— Что?

— Не лезь в дела Кайсаровых.

Кто бы сомневался, что он знает…

— Никуда я не лезу. Дан попросил о помощи, только и всего.

— Слишком много нулей для просто помощи.

— Ты мониторишь мои счета?

— Иногда приходится. Пообещай мне, что это был первый и последний раз. Данис — хороший парнишка, но затеял слишком опасную игру. Я не хочу, чтобы ты туда вмешивался.

— Я тебя понял. Просьбу можно?

— Слушаю.

— Ты же с двадцать четвертым числом поможешь?

Отец усмехается и кивает.

Глава 37

Ариша

— Ты уверена? Вы два года не виделись, а теперь решили пожениться?

— Уверена, Кать.

Мы сидим на небольшой веранде летнего кафе. У меня обед, в который мы, собственно, с Токман и пересеклись. Минут через двадцать мне предстоит вернуться в клинику, ну а пока можно чуть-чуть выдохнуть от уже ставшей привычной беготни. Но, судя по воинственному настрою подруги, выдохнуть полноценно она мне дать не намерена.

С момента, как мы с Азариным подали заявление, прошло чуть больше недели. Не все друзья и знакомые еще в курсе. Катя, конечно, знала, но один на один мы на эту тему еще не говорили.

— Тогда я вас поздравляю, — поднимает бокал просеко. Я чокаюсь соком.

— Спасибо.

— Я просто хорошо тебя знаю, — продолжает Токман, — ты и вот такие кардинальные решения — несовместимы. Сорваться среди дня и поехать в загс…

— Знаю. Но сейчас все иначе, — отделываюсь стандартным ответом и, чтобы перевести тему, спрашиваю у Катьки про Дана. Сама же при этом тереблю край стола от нервов.

Токман хмурится, но эмоциями своими относительно его визита на дачу делится. И вот пока Катюша взахлеб брызжет слюной о том, какой Данис Кайсаров козел, я в сотый раз задумываюсь: мое согласие выйти замуж — искренний порыв или страх, что иначе наши отношения развалятся, как уже было когда-то?

Я люблю Тима. Очень. Возможно, мы спешим…

Как только эта мысль полноценно селится в моей голове — настроение портится. Тут же хватаю телефон и набираю Азарину сообщение.

Ариша: Давай уедем на эти выходные?

Ответ с согласием приходит незамедлительно, будто Тим только и делал, что у телефона дежурил. В груди медленно теплеет. Прячу смартфон в сумочку и лишь по Катиной реакции понимаю, что я сижу и улыбаюсь как дурочка.

— Прости, Тим написал, — поджимаю губы.

— Так, ладно, беги уже на работу и моему любимому брату вечером передавай привет.

Катька клюет меня в щеку, как только мы добираемся до ее машины, стоящей у тротуара.

Взмахиваю рукой и, дождавшись, когда кабриолет двинется с места, направляюсь в сторону клиники.

Время в ожидании вечера замедляется. Сегодня я жду Тима как никогда раньше. Если не брать в расчет два года разлуки.

Мне безумно хочется поделиться с ним своими страхами, сомнениями, но самое главное — услышать и почувствовать поддержку.

Когда большая стрелка наконец-то добирается до двенадцати, а маленькая — до шести, прощаюсь с папой. Предупреждаю, чтоб дома на выходных не ждали. Больше ничего не уточняя.

После моего обморока я вообще решила, что нужно сепарироваться. Брать на себя больше ответственности и не отчитываться о каждом своем передвижении. Сама же заявляла всем, что мне не пять лет.

Поправляю воротник рубашки с коротким рукавом и выбегаю из прохладного фойе клиники.

Тим уже ждет на улице. В глаза сразу бросается его спорткар, на котором он ездил еще в школе. Мурашки по телу тут же пробегают. Столько с этой машиной, оказывается, связано.

Наши первые скандалы и примирения, поцелуи до рассвета, разговоры до слипающихся глаз. То, как мы удирали на ней от полиции, ели всякую фастфудную гадость, смеялись, ругались…

Уже у самой двери, когда хватаюсь за ручку, замираю. Пропускаю через себя все эти воспоминания и только потом плюхаюсь на сиденье-ковш, из которого, кстати, максимально неудобно выбираться в платье, и целую Тима в губы. Внутри все еще кишат противоречия, но я даю нам шанс от них избавиться вместе.

— Меня сегодня спросили, не торопимся ли мы, — выпаливаю сразу, как только мы друг от друга отрываемся, — уверена ли я в своем решении. Мне так страшно и очень нужна твоя поддержка. Потому что в глубине души я очень-очень сильно хочу быть с тобой. Всегда-всегда. Как семья.

На последних словах не удерживаюсь и, всхлипнув, пускаю слезу.

Вместо ответа Тим притискивает меня к себе. Так крепко. Именно как я того и хотела, как мне было необходимо. Если бы не климат, его жаркие объятия на фоне уличной духоты меня бы просто расплавили.

— Ты уже моя семья.

Его шепот успокаивает, а сомнения распадаются на фотоны и трансформируются в энергию.

— Прежде чем сбежать от всех, давай заедем в одно место.

Я даже не спрашиваю куда. Соглашаюсь. Оказывается, это так легко — делать то, к чему у тебя лежит сердце, и не накручивать себя.