Забытая Атлантида [дилогия СИ]

Поднимите головы к небесам, поднимите вверх высокую руку, издайте крики радости, как овца, которой вернули ее ягненка.

Шарт и угулу жадно ловили слова Энки, которые падали на них, точно дождь на исстрадавшуюся от зноя землю.

Энки умолк, Нингишзида от своего имени обратился к Энки:

— Пусть Энки, Лу-галь всех земель, просит за меня перед Аном, его возлюбленным отцом! Пусть добавит он жизни к моей жизни, подо мной пусть земли пребывают в мире в долинах! Пусть все человечество процветает, как травы и растения; пусть множатся стада овец Ана; пусть народ Страны смотрит на праведную землю; благая судьба, которую боги огласили мне, пусть всегда останется неизменна; и пред вечностью пусть я буду лучшим пастырем!

Такую произнес клятву на царствование Нингишзида.

Во дворе дома богов загудел восторженный рой голосов, прославляющий ануннаков и нового лу-галь:

— Вы принесли дыхание жизни, Ме богов принесли вы народу Шумер!

— Лу-галь Унуга, Нингишзида, получивший слово богов! Оно жить будет до отдаленных дней! Наш царь — Нингишзида! — в великом возбуждении заголосили шарт и угулу.

Энки снова простер руку, давая знаком понять, что хочет говорить:

— Любой сын Унуга, кто посмеет нарушить волю богов и скажет: Нингишзида — не Лу-галь надо мной — да уничтожит Энлиль, обрушив на него свою великую сеть, да опустит на него свою высокую руку и высокую стопу; пусть люди Унуга, восстав против него, низвергнут его в центре города.

— Хе ам! — откликнулись старейшины Унуга.

— Волей ануннаков в городе Унуг будет построен великий дом бога, чтобы милость сыновей и дочерей Ану никогда не иссякла! — объявил Энки. — Город Унуг будет обнесен каменной стеной, что бы враг, не смог причинить ему всякое зло и разорение! Город Унуг получит амбары с зерном и хранилища для чужих привозимых товаров! Каждый из лучших людей станет в Унуге значимым, большим человеком! Каждый получит дело, за которое будет отвечать перед Лу-галем! Унуг станет великим городом, городом над всеми городами! Такова ме города Унуг!

Объявив ме города, ануннаки ушли в дом бога.

После того, как ануннаки удалились, шарт города вышли на улицу и принялись шумно обсуждать услышанное. Простой народ слушал их разговоры и понял лишь то, что наступают другие времена и город ожидает счастливое ме. Но даже этого было достаточно, чтобы начать славить ануннаков, захотевших сделать Унуг главным городом Двуречья. Жители Двуречья всегда считали самым главным город Нибуру, и когда появилась возможность затмить его славой, это было воспринято людьми, как сигнал к великим деяниям.

До поздней ночи люди, разбившись на группы, пересказывали друг другу слова ануннаков и шумно вслух мечтали о славе Унуга.

Через два солнечных круга неизвестно кем были сочинены следующие строки:

Человек во сне мне явился: рост его — точно небо,

Точно земля его рост.

По голове своей он бог,

По крыльям своим он птица Анзуд,

По низу своему — он потоп,

Справа и слева от него львы лежат.

Храм свой построить мне приказал он,

Но замысел его — мне он неведом.

Уту взошел над горизонтом,

Женщина мне явилась: кто она такая?

На голове ее тонзура сверкает,

Золотой стиль в руке она сжимает,

При ней табличка со знамением добрым,

С этой табличкой совет она держит.

Второй явился,

Наделенный властью, лазуритовую дощечку в руке

сжимал он.

План храма набрасывал.

Священная корзина передо мной стояла,

Священная форма кирпичная была готова,

Кирпич судьбы для меня был в священную форму

положен.

Ему отвечают:

Сын Унуга! Твой сон я тебе растолкую!

Человек, что ростом подобен небу, ростом земле

подобен,

По голове бог,

По крыльям Анзуд, по низу потоп,

Справа и слева львы лежат, –

То Энки воистину есть!

Свое святилище Светлый храм построить тебе приказал он!

Уту, над горизонтом взошедший, –

Твой бог Нингишзида! Солнцу подобно,

на горизонте взошел он!

Женщина с табличкой, которую ты видел, –

Это богиня, которой имя не назову…

Поэтическое произведение не отличалось особой стройностью, даже было несколько грубовато, но оно точно характеризовало настроения в Унуге.

* * *

Три дома бога в Унуге быстро нашли себе применение. Один из них, в Э-Ана остался местом их постоянного ночлега и был назван домом ночи. Дом бога в Кулабе превратился в дом работы, а третий дом бога стал домом тайны. Нингишзида объяснил трем сангу, что все три дома ануннакам очень нужны, только будут служить разным целям. В доме Э-Ана они будут жить, в остальных двух будут управлять страной, и творить заклинания.

Сангу остались довольны таким разделением своих обязанностей и, покинув Нингишзида сразу вступили между собой в спор, какой из их трех домов более важен для ануннаков. Спор закончился ничем, каждый из сангу привел неоспоримые доводы в важности своего дома и они расстались очень довольные.

Нингишзида повелел явиться в дом работы четырем городским каменщикам — мах-шидим и Ушшум-Анна. Когда они все собрались во дворе дома бога, Нингишзида позвал их в дом и приказал поставить перед своими гостями кувшины с сикару. Они расселись на низкие стулья и Нингишзида, обведя всех внимательным взглядом, начал говорить о нуждах Унуга.

Он объяснил, что город начинает большое строительство и они будут назначены мах-шидим. Нингишзида упомянул о крепостной стене, которая будет окружать город и великом доме бога Великой Инанны, который своими размерами превзойдет все, что было построено до этого раньше. Мах-шидим не спешили говорить, они пытались понять, как долго продлиться эта стройка. Наконец один из шидим, самый старший и седобородый по имени Бахина сказал:

— Мудрый, Нингишзида! Это не под силу нашему городу! Я могу сказать, что у нас нет столько рабочих рук и столько кирпича. Даже если все наши шидим и нгеме начнут строить, не прерываясь на сон и отдых, это растянется на три жизни человека.

Остальные шидим одобрительно закивали. Они работали с камнем и глиной много Больших солнечных кругов и понимали, что такая работа очень громадна по своему объему. Лишь Ушшум-Анна никак не обнаруживал свои мысли, ожидая, что Георг-Нингишзида сейчас укажет способ, как выполнить эту работу быстро.

Нингишзида действительно встал и, пройдя в соседнюю комнату, сразу же вернулся обратно. В руках он держал полотняный холст, натянутый на деревянные рейки. На холсте был, выполненный Эрешкигаль, рисунок будущего храма Э-Ана. На рисунке Эрешкигаль изобразила не только храм, но и небольшие фигурки людей, что бы указать размеры будущей постройки и ее великолепие. Рисунок был выполнен достаточно грамотно и красиво. Нингишзида установил рисунок на столе и пригласил жестом мастеров подойти ближе.