Забытая история

Тётя Мэдж не была бы собой, если бы не относилась ревностно к репутации покойного мужа, и приняла такой вид, словно сливки в миске прокисли. Перри ухмылялся, дергался и грохотал на заднем плане, как потухший вулкан, довольный тем, что, похоже, в этот раз кто-то другой оказался в центре внимания и заставил Мэдж забыть про него самого.

Вскоре гости перешли в гостиную наверху, и Энтони пошёл с ними и стал просматривать последний выпуск популярного религиозного еженедельника «Колчан», пока они играли в вист. В половине десятого он пожелал всем спокойной ночи и медленно пошёл спать.

В темноте он сел на кровать и просидел так минут пятнадцать, затем взял ботинки и снова спустился. С тех пор как он оказался здесь, никто не поднимался на второй лестничный пролёт, чтобы проверить, не спит ли он: достаточно и того, что у него не горит свет, так что он чувствовал себя в относительной безопасности. И если же они лягут спать до того, как он вернётся, что казалось вполне вероятным, то он знал способ открыть окно в кладовке, через которое ему не составило бы большого труда протиснуться.

Проходя мимо гостиной, он услышал хриплый голос капитана Шоу: «Ну да, миссис Вил, тут я с вами не спорю. Но откуда мне было знать, что туз у вас?»

Энтони выскользнул через заднюю дверь и был весьма расстроен, обнаружив над рекой тонкую дымку тумана. Луны сегодня не будет в любом случае, но он надеялся, что появятся звёзды. Сейчас туман над водой был более густым, чем над городом, но с наступлением ночи мог расползтись, а Энтони никогда в жизни не был в Маенпорте.

Все детские инстинкты и страхи подсказывали ему отказаться от этой затеи; мысль о том, чтобы снова прокрасться наверх и скользнуть под простыню, вдруг стала бесконечно желанной; он мог отложить визит до завтра, когда погода улучшится, или даже до субботы, когда Том будет дома в Пенрине. А может добраться до Маенпорта и не найти дом. Если спустится туман, он может даже заблудиться и всю ночь бродить по незнакомым улочкам. Тогда ему не поздоровится — если тётя Мэдж узнает, что он выходил из дома, то позаботится, чтобы такого больше не повторилось. Лучше вернуться.

Но в Энтони уже росло упрямое нежелание дать волю слабости. Он тихо закрыл за собой дверь, надел макинтош, кепку и шарф. Нужно исполнять задуманное, иначе будешь себя презирать.

Он перешёл на бег. Чем быстрее он будет двигаться, тем скорее доберется, тем меньше шансов, что Том окажется в постели, а чем скорее вернется, тем вероятнее получится проскользнуть внутрь до того, как закроют дверь.

Вверх по Киллигрю-стрит, через Вестерн-Террас и вниз по холму к Лебяжьему озеру. На улице всё ещё горело множество огней и оставались пешеходы. Серый туман начал обволакивать Энтони, став более плотным возле моря. Но туман не был холодным, и Энтони вскоре вспотел. К тому времени, как он миновал кладбище и добрался до подножия холма, он запыхался и перешёл на шаг. Лебеди спали, прячась где-то в камышах, а впереди уныло громыхали на галечном берегу волны. Звук был печальным, старым и безликим, как будто возвещал о созидании и разрушении.

После устья маленькой бухты Энтони стал подниматься на следующий холм и подумал, что никогда не доберется до вершины. Затем по счастливой случайности он наткнулся на лошадь с двуколкой, сворачивающих с боковой дорожки.

— Скажите, пожалуйста, сэр, это дорога в Маенпорт? — крикнул он в темноту.

— Ага, сынок. Прямо через болота, потом вниз, вдоль холма и на… ты идёшь туда? Запрыгивай, я тебя подвезу.

Энтони принял приглашение, радуясь не только возможности проехать часть пути, но и компании. Фермеру было любопытно узнать, что делает на дороге такой мальчик, в то время, когда должен быть уже в постели, но Энтони уклонился от прямого ответа, пока они не спустились с очередного крутого холма и не проехали по узкой дорожке среди деревьев. Снова послышался шум моря.

— Ну вот, сынок, приехали. Вниз по этой тропинке: вон тот дом, который почти не видать из-за деревьев, это дом миссис Ланьон. Тот, что торчит из тумана, как старая метла. Теперь видишь, да? Туда тебе и надо. Ну, Эмми, пошла, родная…

Энтони стал спускаться по тёмному грязному переулку туда, где среди елей виднелись фронтоны большого дома. Промокшая живая изгородь заглушила звуки моря, Энтони поднялся по гальке короткой подъездной дорожки и позвонил в колокольчик у входной двери.

В передней части дома светились окна, мерцал свет в прихожей. Мерцание усилилось, когда горничная в униформе зажгла лампу, прежде чем открыть дверь.

— Да? — спросила она.

— Мистер Том Харрис здесь? Извините.

— Э-э-э…

— Могу ли я его увидеть? Он…

— Он сейчас занят. Чего ты хочешь?

— Скажите ему, что пришёл Энтони. Он просил меня зайти.

Горничная посомневалась, затем открыла дверь.

— Тебе бы лучше войти. Придётся подождать.

Мальчик робко прошёл в прихожую, и горничная прибавила огня в лампе. В поле зрения появились охотничьи трофеи и несколько щитов и подозрительно уставились на него. Затем горничная вошла в комнату слева, и он увидел хорошо освещённую гостиную и людей, сидящих полукругом на стульях. В конце комнаты был рояль, и несколько человек стояли со скрипками и другими инструментами.

Горничная появилась снова.

— Велено подождать. Сказал, что долго не задержится.

— Спасибо.

Оставшись один, он перестал вертеть в руках кепку, бросил её на стул и сел. Туманная дымка последовала за ним в прихожую. Потом в комнате кто-то заиграл на рояле. Это была приятная пьеса, без какой-то определенной мелодии, со множеством ласковых волн, бегущих вверх и вниз, вверх и вниз, как море в солнечный день.

Музыка внезапно стала громче, а затем снова затихла, когда Том Харрис выскользнул из комнаты, стараясь как можно меньше распахивать дверь. Он подошёл к Энтони, улыбаясь, красивый и благородный, в чёрном вечернем фраке.

— Здравствуй, Энтони. Вот это сюрприз. Идём со мной. У моей сестры музыкальный вечер. У тебя есть новости?

Он прошёл в маленькую библиотеку, прихватив с собой лампу из прихожей. Обычно Энтони видел его в твидовом костюме, и мальчика вдруг поразило, в каких разных мирах вращаются Том и Патриция. Патриция довольно прозрачно намекала на это, но до сих пор он не понимал, что она имеет в виду. Том был джентльменом. Пэт, хотя он никогда не видел в ней ни малейшей заурядности или вульгарности, не вполне соответствовала представлениям света о леди. Том был воспитан так, чтобы находить удовольствие в подобных вечерах: люди одевались к обеду, устраивали музыкальные вечера, карточные вечеринки и все такое прочее. Пэт проводила вечера в атмосфере ресторана. Хотя теперь это не так, глубокие различия оставались. Это была еще одна пропасть между ними, возможно, более широкая и глубокая, чем любовные ссоры.

Энтони не рассуждал об этом, потому что у него не было ни времени, ни опыта; он лишь смутно ощущал разницу и, сознавая себя частью мира Пэт, чувствовал её более низкое положение. Затем он начал рассказывать, забыв о социальных сложностях.

Том молча выслушал его почти до конца.

— Ты думаешь, он лгал тебе сегодня днём? Почему ты так уверен? Ты читал документ, который нашёл?

— Да. Он был другим.

— И чем он отличался?

— Завещание, которое я нашел, по-моему оставляло… почти всю собственность Пэт. Кажется, ресторан остался тете Мэдж, но у меня не было возможности прочитать его целиком.

— Есть ли другие расхождения?

— Ра…

— Разница между тем, что ты нашел, и тем, что он тебе показал.

— Ну… да. То, что спрятал дядя Джо за картиной, и то, что показал мне дядя Перри — разные документы. Я видел, как дядя Джо подписал бумагу, а капитан и его помощник с «Леди Трегигл» заверили её. То, что показал мне дядя Перри, не было подписано и заверено.

— Жаль, что ты не рассказал мне этого раньше, Энтони, вместо того чтобы самому всё выяснять.

— Знаю… Знаю. Простите.