Забытая тетрадь

– Ну привет, – сказал я. Призрак не изменил ни выражения лица, ни позы и вообще никак не дал понять, что слышал мои слова или уловил их смысл. Однако меня уже понесло. Нужно было, как-никак, учитывать и количество выпитого мной алкоголя, и стресс, вызванный необычностью ситуации… Словом, извечное стремление выяснять причины происходящего взяло вверх над остатками шока. – Послушай, зачем-то же ты появился. Давай, выкладывай.

Призрак снова издал свой жуткий протяжный вздох, а затем просто взял и исчез. Да-да, не растаял, не превратился в туманную дымку, повисшую в воздухе, а – исчез. Раз – и нет его, как будто и вовсе не было. Я остался сидеть на кровати до тех пор, пока за окном не занялся застенчивый рассвет. Что-то подсказывало: эта встреча с Приведением Странного Дома первая, но не последняя. Дальнейшие события в полной мере подтвердили мою правоту.

На следующий день я, что неудивительно, проснулся довольно поздно. Солнце беспардонно светило в лицо, игнорируя робкие попытки тонких занавесок уберечь мой покой. С усилием разлепив веки, я почувствовал характерную для «похмельного» утра разбитость. Подняв руки к вискам начал их массировать, одновременно пытаясь понять, какое же из воспоминаний тревожит меня, так настойчиво пытаясь пробиться к сознанию сквозь остатки сна… Такое неприятное чувство, как будто что-то мешает, сродни беспокойству из-за застрявшего в зубах кусочка мяса. Вроде и мелочь – но пока не вытащишь, не успокоишься. В попытках вернуть мозгу дееспособность я сел на кровати, вследствие чего мой взгляд упал на кресло в углу. И тут я вспомнил всё. Вечер в пабе. Неприятную историю, услышанную мной от одного из фермеров. Возвращение домой. И, конечно, его – странное существо (если это слово к нему применимо), посетившее меня ночью. От неожиданно нахлынувшего воспоминания я на секунду задержал дыхание. Потом опять подумал о том, уж не было ли это создание наваждением, посетившим меня под впечатлением от упомянутой истории… Но нет. Я слишком доверял себе, чтобы списать всё на впечатлительность. Однако призраки призраками, а день упрямо понуждал меня к действию, неумолимо нанося по моим глазам удары воинственными солнечными зайчиками.

Я встал и направился на кухню заваривать кофе. Казалось, жизнь течёт как обычно: ещё один день, ничем принципиально не отличавшийся от предыдущего. Но нет, всё уже стало не так, как раньше. Это было утро первого дня в моей жизни, когда я убедился в существовании сверхъестественного, загробной жизни, обители духов, в общем, называйте, как хотите. Присев на низкий табурет в кухне, прихлебывая обжигающий чернейший кофе из металлической кружки, я пытался распробовать на вкус это чувство. Ощущение, что моя жизнь уже никогда не будет прежней.

Покончив со своим скудным дневным завтраком и отчаявшись мгновенно понять, что же мне делать теперь со своим сакральным знанием, я решил посвятить остаток дня ранее запланированным делам. А именно – дальнейшему разгребанию завалов на первом этаже в надежде найти что-нибудь, стоящее внимания, и новым попыткам заставить себя сесть за печатную машинку, дабы поработать. Счета за жильё, оплаченные не далее, как пару дней назад, печально свидетельствовали: если я не постараюсь и не выжму из себя стоящую идею для новой книги, недалёк тот день, когда мне придётся устраиваться за мизерные деньги помощником к одному из фермеров, которых я так щедро угощал выпивкой.

Глава третья. Тайник

День прошел своим чередом. Изрядно покопавшись в барахле на первом этаже и покрывшись слоем пыли, я решил устроить перерыв, наскоро перекусить, а потом смыть с себя лишнее напряжение в речной воде. Моими трофеями стали вполне годная для готовки сковородка, пара удочек и вместительная холщовая сумка. Всё это были вещи моих хозяев, но во-первых, я собирался только «арендовать» их, а не присваивать, а во-вторых, мне не верилось, что когда-нибудь семья вернётся, чтобы забрать этот на глазах ветшающий хлам.

Тщательно помыв сковородку, я бросил на неё несколько кусочков масла. Когда они расплавились и зашипели, добавил к ним кольца ароматного красного лука, потом дольки сладкого перца. Овощи поджарились, наполнив воздух в тесной кухоньке аппетитными запахами. Я слегка взбил в глубокой миске три яйца, вылил получившуюся смесь на сковороду, посолил, поперчил и присыпал зеленью.

Через полчаса после скромного ланча я вымыл посуду, запихнул купальные принадлежности в сумку и оседлал велосипед – практически единственный доступный мне на тот момент вид транспорта, если не считать дымящихся на ходу развалюх с подкопчёнными боками.

Стояло довольно тёплое начало октября, и вода, хотя уже довольно прохладная, всё же не обещала сегодня стать невыносимо холодной. За полчаса я доехал до тихого ответвления реки – лодки там не ходили из-за небольшой глубины, и полоса выбеленной речной водой и гладкой мелкой гальки стала любимым местом отдыха ребятни. Правда, в октябре желающих поплавать на берегу почти не было. Чуть дальше река впадала в море, и там уже инициативу перехватывали любители ходить под парусом.

Я отъехал подальше от нескольких игравших на мелководье мальчуганов в закатанных до колен вельветовых штанишках, поставил велосипед под раскинувшей ветви над водой ивой, пощурился, ослеплённый игрой света на поверхности реки, скинул футболку и шорты и с разбега плюхнулся в воду. Меня обдало волной холода, смешанного с восторгом – на какой-то миг я сам как будто стал мальчишкой, бурно радовавшимся возможности искупаться вместо похода в школу. Я поплыл брассом к середине реки, потом вернулся на берег, вытерся полотенцем и растянулся на солнце. Сам я родом с севера, поэтому холод меня никогда не пугал, а мягкая приморская осень воспринималась практически как лето.

Пробыв на пляже в общей сложности около часа и совершив несколько коротких заплывов – температура воды к долгому пребыванию в ней всё-таки не располагала – я окончательно обсох, оделся и поехал обратно в город. В списке мест для посещения значились библиотека (я хотел побольше узнать об истории города, в котором собирался задержаться), бакалейная лавка и пекарня. У последней была одна особенность – выпечку в ней делали небольшими порциями дважды в день – с утра и около пяти часов вечера, так что побаловать себя ароматными горячими булочками можно было за чаем, который здешний люд пил между обедом и ужином.

Вернувшись в приютивший меня дом, разгрузив содержимое бумажных пакетов на кухоньке и наскоро перекусив ещё не успевшими остыть булочками с молоком, я уселся за пишущую машинку. Вечер решил для разнообразия провести в трезвости, оставив наполовину опустошенную бутылку бурбона сиротливо грустить на подоконнике. Неожиданно для самого себя я стал замечать, что меня всё реже тянет к этому янтарному напитку. Не знаю, чему я был обязан этим – свежему ли воздуху, регулярным купаниям, отсутствию спешки и стресса, характерных для столичной жизни, или тому, что вокруг не было моих пьющих приятелей – но факт оставался фактом.

Перебирая в голове впечатления дня и собираясь в порядке упражнения записать какие-то из них на бумаге, я услышал, как по крыше над моей головой забарабанило – начался вполне привычный для этих мест мелкий дождик. Он не стал для меня неожиданностью. За месяц жизни на чердаке я научился предсказывать дождь, наблюдая за обитающими под крышей мелкими птахами: незадолго до того, как с неба начинало капать, они демонстрировали фигуры высшего пилотажа почти у самой земли, охотясь на насекомых.

Я стал писать. Отдача нажимаемых клавиш вернула пальцам уже подзабытое приятное ощущение. Звук ударов вторил дроби дождя. На пару часов я словно выпал из реальности, точнее попал в другую, создаваемую мной самим. Это было ещё не то ощущение полной погружённости в работу, накрывавшее меня, когда я создавал настоящие произведения, но что-то близкое к нему. Я рассказал бумаге о мелочах, из которых и складывается жизнь: о том, как играет ветерок в волосах, когда катишь на велосипеде, как блестит река на солнце, как ива, похожая на изящную тонкорукую девушку, вычерчивает ветвями узоры на подвижной поверхности воды, склоняясь над ней низко… От моего приятного занятия меня оторвало становившееся привычным ощущение – я здесь не один. Замерев над машинкой, я обвел глазами комнату, но никого не обнаружил. Тогда очень медленно оглянулся через правое плечо на кресло в углу, освещаемое зеленоватым светом торшера. Оборачиваясь, я уже знал – мой призрак там. Так оно и было: давешняя фигура расположилась в кресле, как и вчера, неподвижно и безотрывно глядя на меня из-за толстых линз. Правда, на этот раз протяжных вздохов гость не издавал. На мгновение я опешил – не знаю, можно ли привыкнуть к появлениям привидений у тебя в доме – но быстро пришел в себя.