Забытые богом

Сунув руку под подушку, Владлен нащупал охотничий нож в толстых кожаных ножнах и рукоять «Стечкина». После чего наконец-то устроился поудобнее и раскрыл «Военно-полевую хирургию». Оставалось всего с полсотни страниц. После придется пересиливать себя и ехать в город.

* * *

Машину Макар бросил возле съезда на обочину. Здесь валялась еще одна пустая банка. Вряд ли это дорожка из хлебных крошек, Гензель. Скорее уж, его неумело заманивают в засаду. Как ни старался, Макар не мог представить себе, что некто так исстрадался от жажды, что вылакал шесть банок газировки. Интервалы почти одинаковые, а баночки такие примечательные – захочешь, мимо не пройдешь!

Смеркалось, и вытянутые тени норовили слиться в единую непроглядно-черную лужу. Однако фонарик Макар оставил в джипе. Он давно научился передвигаться в темноте и делал это невероятно тихо. Так же, на автомате, он научился не замечать Енота, монотонно бубнящего в самое ухо. Дело прежде всего. Личные призраки обождут в своих гробах.

Пока глаза привыкали к потемкам, Макар стоял, временами засовывая руку в карман ветровки, поглаживал скальпель. Конечно, оружие было на месте, куда ему деться? Макару казалось, что он давно уже избавился от суетливости перед убийством, привык, зачерствел. Так откуда же взялось это подзабытое чувство неуверенности?

Открытая шея нестерпимо зудела чуть ниже затылка, точно после комариного укуса. Скворцов приподнял воротник и вдруг резко обернулся на полусогнутых. Густые заросли кустарника шелестели насмешливо. Даже если там кто-то прятался, разглядеть его отсюда не было никакой возможности. Прикрыв глаза, Макар прислушался, но уловил лишь все тот же шепот листьев, потревоженных северным ветром.

– Можно вернуться, – прорвался сквозь блокаду голос Енота. – Поворачивай и уходи. Здесь нико…

Тряхнув головой, Макар велел себе успокоиться. В предстоящем деле нервы ни к чему. Но когда он, сгорбленный, неторопливо пошел между темных домов, его не отпускало странное ощущение пристальной слежки. Словно кто-то навел прицел на его затылок, но пока раздумывает, стоит ли утопить спусковой крючок.

Крадясь вдоль заборов, сливаясь с тенями, Макар не переставал слушать. Неуловимый взгляд держал цепко, как приклеился, но слух по-прежнему не подавал сигналов тревоги. Кем бы ни был этот невидимка, он, судя по всему, вдобавок ничего не весил. Только призрак способен передвигаться настолько бесшумно. Поэтому Макар постарался изгнать неприятное ощущение из головы. Чужих призраков он не боялся.

Вероятно, стоило дождаться утра и подловить выжившего у трассы, но теперь уже поздно отступать. Проклятый взгляд сверлил дырку в спине, обжигал шею. Надо сделать все сегодня. Сейчас. И тогда успокоятся нервы. Можно будет даже остаться здесь на недельку. Последовать совету зануды Енота и передохнуть, набраться сил для… для дальнейшей работы.

Определить жилой дом в темноте казалось нереальной задачей, но Макар не унывал. То тут, то там замечал он следы кипучей деятельности выжившего грешника и все больше убеждался, что тот подготовился к встрече незваных гостей. Вот поваленная поперек дороги сосна. Перепрыгивая через ствол, Скворцов на ходу пощупал место среза – гладкое, свежее, все еще с мелкими крошками опилок. Выживший свалил дерево специально, перекрывая дорогу всякому транспорту больше мотоцикла. Или вот гостеприимно распахнутые ворота, а на пороге – доска с гвоздями. Наступишь на такую, и гвоздь пробьет стопу насквозь. А вот еще одни ворота, щадящие: всего лишь тончайшая леска, протянутая от столба до столба. Сигнальная мина – гарантированно разбудит всю деревню.

Макар не заметил леску в темноте, сорвал, едва ощутив натяжение. Несколько секунд обливался потом, ожидая грохота, вспышки, хоть чего-нибудь, но ловушка не сработала. То ли грешник не закончил работу, то ли время сделало свое дело, не важно. Сообразив, сколько опасных игрушек, оставленных Человечеством, мог заботливо собрать и приспособить к делу противник, Макар перестал заходить во дворы. Шел по улице, справедливо полагая, что разместить здесь ловушку не в пример сложнее, надеясь на интуицию или оплошность грешника.

Все глубже увязая в бесконечной кишке извилистой улицы, Макар наконец добрался до большого кирпичного дома, во дворе которого росло приметное своими размерами дерево. Впрочем, вовсе не из-за дерева он остановился как вкопанный, прильнув к невысокому забору. Ночь пронзала тонкая иголка света, идущая от здания. Еле заметная, исчезающе невидимая. Макар сперва не поверил, что человек, превративший целую деревню в гигантскую ловушку, мог так по-детски проколоться. Но потом вспомнил тревожное ощущение чужого взгляда и все понял. В цепочку к удачно найденному джипу и удачно найденной деревне добавилась еще и удачная прореха в шторах. Другая сторона исправно выполняла свою часть договора. Теперь Макару надлежало исполнить свою.

Тщательно осмотрев ворота и не найдя растяжек, Макар, пригнулся и скользнул вперед. Асфальт под ботинком опасно просел. Еле слышно зашуршала падающая вниз земля. Макар поспешно отдернул ногу. Присев на корточки, ощупал пространство перед собой. Пальцы откликнулись сразу же – так и есть, яма. Вряд ли глубокая, но на дне наверняка приготовлен какой-нибудь нехороший подарок. Двигаясь по краю ловушки, Макар обошел ее по газону, и вновь ступил на заасфальтированную дорожку.

Что-то хрустнуло под ногой, заставив сердце испуганно сжаться. Сбоку зашуршали листья, быстро-быстро, словно в темноте кто-то бежал. Он обернулся, одновременно засовывая руку в карман, но вынуть скальпель уже не успел. Откуда-то из тьмы вынырнула невидимая великанья рука. Она схватила Макара за ногу, встряхнула, с силой приложив затылком об землю, и вздернула вверх, навстречу тусклым звездам.

Обмякшее тело полетело в черный жадный космос.

* * *

Все случилось совершенно не так, как представлял Владлен. В мыслях он много раз репетировал эту сцену, знал наизусть каждый шаг, каждое движение. На случай провала плана «А» у него были заранее заготовлены варианты «Б», «В» и «Г». Он многократно подстраховал каждый узел, каждый сегмент, зная, если что-то может пойти не так, оно непременно пойдет не так. Владлен готовился к яростному сопротивлению, к хитрой многоходовке, к борьбе нервов, в конце концов. И оказался совершенно не готов к обыденной глупости.

Когда на улице раздался крик, а следом глухой удар противовеса об землю, Владлен от испуга едва не выплюнул сердце. Оно взметнулось к самому горлу, колотясь, там, как маленький зверек, и невероятного труда стоило унять его бешеные скачки. Раскрытая книга упала с кровати, обложкой вверх, Владлен бросился к окну. На полпути развернулся и бросился обратно к кровати за пистолетом и ножом. Против ожидания, с оружием в руках Владлен почувствовал себя не уверенно, а глупо. Он осторожно оттянул край одеяла, пытаясь разглядеть хоть что-либо. Без толку. Тьма на улице стояла, хоть глаз коли. Угадывалось какое-то невнятное мельтешение, слышались сдавленные стоны, но и только.

Все еще не в силах унять трусливую суетливость, Владлен отложил пистолет и нож, вместо них вооружился дробовиком с подствольным фонарем. Судорожно пытаясь выровнять сбивчивое дыхание, он открыл замок, отбросил засов. Надо было решаться прямо сейчас. Надо было перебороть себя, потому что счет шел на секунды. Надо было…

Владлен не сразу осознал, что это его тело толкает ногой плотную деревянную дверь. Как в кино при замедленной съемке. Он напрочь позабыл, что на улице может поджидать целая банда ночных гостей. Им завладело бесстрашие, граничащее с безрассудством. Владлен то ли вылетел, то ли вывалился на крыльцо, размахивая дробовиком, полосуя ночь широким лучом фонаря. Лицо бледное, глаза выпучены, из перекошенного рта вырывается нечеловеческий рев – жалкая, неубедительная попытка скрыть страх. Владлен представил себя со стороны и покраснел до корней волос, тихо радуясь, что в темноте, должно быть, все же выглядит внушительно.