Забытые дела Шерлока Холмса

— Вчера вечером он мне таким не показался!

— Но ведь вы никогда не встречались с ним. Или готовы поклясться, что это был именно Дугал? Даже если и так, у любого человека есть светлая сторона. Сомневаюсь, Ватсон, что кривляния на велосипедах кажутся вам обрядом поклонения дьяволу. Это все выдумки Кута.

— И какова лучшая сторона Дугала?

Холмс встал и подошел к окну:

— Вы военный врач, Ватсон. Что бы вы сказали о человеке, который прослужил двадцать лет в королевских инженерных войсках и вышел в отставку, имея в послужном листе лишь похвальные отзывы?

— Откуда вы знаете, что написано в его документах и что говорят о нем в трактире?

— Я побеседовал с хозяином заведения во время утренней прогулки. А послужной лист Дугал мне сам показал, — пояснил Холмс и отвернулся от окна. — Он сдает комнаты с полным пансионом и решил, что хорошая служебная характеристика убедит меня заключить сделку.

Несмотря на мрачные предчувствия, которые вызывала у меня ферма Колдемс, мое отношение к ее хозяину несколько изменилось.

— Я все еще обдумываю, не лучше ли будет вернуться в Лондон.

Холмс вздохнул:

— Еще пару слов, прежде чем вы примете решение. На прогулке я встретил еще двоих местных жителей и переговорил с ними. Судя по всему, им не очень нравится капитан Дугал. Но при этом они не в восторге и от мисс Пирс. Один из них вспомнил о мисс Холланд и ее внезапном исчезновении из дома Дугала. Если мой информатор не ошибся, дело там было нечисто. Им даже заинтересовалась местная полиция, но ничего подозрительного так и не обнаружила.

Я поднял свой кожаный саквояж:

— Тогда едем домой.

Холмс поднес палец к губам:

— Минуточку, дорогой Ватсон. Значит, вы доверяете мнению местной полиции?

— Если нет доказательств противоположного.

— Существует одна загадка в этом деле, для решения которой скорее пригодился бы психиатр, нежели детектив. Говорят, что мисс Камилла Холланд была благовоспитанной незамужней дамой приблизительно пятидесяти лет — то есть гораздо старше Дугала. Она состояла в странной лондонской секте, именующей себя Католической апостольской общиной, и посещала церковь на Гордон-сквер. Весьма обеспеченная одинокая леди, из родственников у нее оставались лишь двое племянников, с которыми она крайне редко виделась.

— Неудивительно, что никто не знает, куда она исчезла.

— Еще один момент, Ватсон. Похоже, с мисс Холланд не все так просто. Да, ей было около пятидесяти. Однако она следила за своей внешностью, красила волосы и выглядела лет на десять моложе. Говорят, она даже добивалась права носить брюки. Кроме того, выяснилось, что чопорная Камилла Холланд одновременно могла играть роли обольстительной вамп и строгой повелительницы. Афродита и Юнона в одном лице.

— Мой дорогой Холмс, в этом нет ничего странного. Несомненно, зрелая женщина, приложив определенные усилия, может казаться моложе своего возраста. Что касается строгости, то неуверенные в себе дамы, не имеющие большого опыта в общении с мужчинами, порой ведут себя с ними как властные матери. Такой тип вряд ли назовешь необычным. Никакой загадки я здесь не вижу.

— Вопрос в том, — возразил он, — как это благовоспитанное набожное создание очутилось в руках записного сластолюбца Дугала.

— Возможно, она и не была в его руках.

— Но почему она представлялась всей округе как миссис Дугал?

Я пожал плечами и решил не ввязываться в спор.

— К сожалению, Холмс, мы с вами неоднократно убеждались, что чистые, неискушенные натуры зачастую тянутся именно к развратникам и негодяям, а вовсе не к порядочным мужчинам своего круга. Вот и все, что я могу ответить.

Мой друг посмотрел в окно на безоблачное небо и болотистую равнину, раскинувшуюся до самого горизонта.

— Это правда, — согласился он. — Как и то, что самые необузданные женские желания чаще расцветают в закрытой школе или в доме приходского священника, чем в воровском притоне. Однако не удивлюсь, если ее похоронили где-то поблизости.

— Если, несмотря на ваше предположение, мы поселимся в доме Дугала, то и нас с вами могут похоронить неподалеку. Мы уже опоздали в Бишопс-Стортфорд к утреннему поезду. Теперь можем пропустить и поезд из Кембриджа, отходящий в половине второго.

Осыпая упреками своего друга, я отчетливо понимал: он не отступится от этого дела. А я не могу вернуться в Лондон без него.

IV

Более близкое знакомство с капитаном не успокоило меня. Это был дородный человек с густой копной волос, окладистой каштановой бородой, которую тронула седина, и высоким выпуклым лбом. Глаза с монгольским разрезом смотрели на мир с жесткой насмешкой. Вопреки сомнениям Холмса, я сразу же узнал в нем главного участника вчерашних вакханалий. Именно он стоял прошлой ночью в поле в окружении обнаженных велосипедисток.

Вне всякого сомнения, завсегдатаи трактира превозносили его добродетели лишь потому, что состоятельный владелец фермы не раз угощал их выпивкой за свой счет. В доме прислуживали две молодые, довольно неуклюжие девушки — Салли и Агнесс. Не могу сказать, что заметил какую-либо фривольность в отношениях хозяина и служанок, однако взгляды, которые они время от времени бросали друг на друга, были красноречивее любых слов. Ночные оргии в полях больше не повторялись. Дугал не был настолько безнравственным, чтобы развлекаться прямо под окнами у своих гостей. Я решил, что на время нашего пребывания в доме он поселил своих велосипедисток где-то в другом месте.

Должен признаться, что и еда, и комнаты не шли ни в какое сравнение со скудными условиями в доме мисс Пирс. Капитан Дугал питался отдельно, но и на наш стол подавали хорошо приготовленные блюда и местное пиво вдобавок. Холмс изображал увлеченного своей работой энтомолога. Поэтому на следующее утро мы с «профессором из Кембриджа» отправились в Бишопс-Стортфорд, чтобы купить сачок для ловли бабочек, флакон с хлороформом и футляры для пойманных экземпляров. Холмс решил на всякий случай отослать телеграмму Лестрейду в Скотленд-Ярд. Я разобрал только последнюю строчку: «Ответ отошлите Мэрдену, полиция графства Эссекс, станция Саффрон-Уолден, письмо вышлю позже».

В тот день законспирированный Холмс в фетровой шляпе, твидовом костюме и гетрах, с лупой в руке и сачком на плече пошел на прогулку в одиночестве. В ранце лежали футляры для бабочек и морилка. По всей округе расцветали под майским солнцем яркие белые цветы, в оврагах весело журчали ручьи.

Я осмотрел наше жилище. Ферма Моут, как называл ее Дугал, была окружена лужайкой шириной в двадцать футов. За ней пролегала наполненная водой канава. Единственный мостик вел к хозяйственному двору с хлевом и стойлом для лошади. За стеной деревьев виднелись пруд и сарай, дальше до самого горизонта тянулось пастбище.