Забытые дела Шерлока Холмса

— Вставайте, Ватсон! Скорее! Дорога каждая минута!

— Что вы задумали?

— Обыскать дом, разумеется! Кроме нас, здесь сейчас никого нет, если только мисс Холланд или какая-нибудь другая женщина не заточена — или закопана — в подвале. Дугал вместе со служанками куда-то вышел. Я уверен, что они продолжают свои игрища, только более осторожно, чем до нашего появления, да подальше от дома. Полагаю, у нас в запасе есть по меньшей мере час до их возвращения.

С большой неохотой я поднялся с кровати и последовал за ним. Все это казалось мне напрасной тратой времени. Каждое помещение в доме выглядело соответственно своему назначению: столовая, гостиная, спальня хозяина, каморки служанок и даже подвал. Ни одну дверь не заперли на ключ или защелку, чтобы помешать нашим поискам. Совсем не похоже на жилище скрытного, опасающегося выдать свою тайну человека. Конечно же, мы не могли знать, чьи именно вещи лежат в ящиках комода или письменного стола: мистера Дугала, мисс Холланд или другой особы. Так же обстояло дело и с женской одеждой в платяном шкафу пустующей комнаты. Кое-что по размеру подошло бы миниатюрной Камилле Холланд, некоторые же платья явно принадлежали дамам с внушительными формами, как у служанок.

— Едва ли одежда многое нам расскажет, — нетерпеливо заметил Холмс. — Здесь должно быть что-то более интересное. Я уверен.

При этом он одну за другой открывал, осматривал и снова закрывал шляпные коробки, целый арсенал которых громоздился на исполинском комоде красного дерева.

— Нам придется оставить это занятие, — с тревогой отозвался я. — Дугал скоро вернется.

И в то же мгновение Холмс издал торжествующий возглас. Он держал в руке флакон с жидкостью, которую мисс Холланд, судя по всему, использовала для окраски волос в золотистый цвет.

— И что с того? — раздраженно спросил я. — Это ничего не доказывает. Возможно, она просто забыла его, когда уезжала.

Холмс с сожалением посмотрел на меня и достал из шляпной коробки золотистый парик, черепаховый гребень и проволочный каркас, удерживающий прическу. Затем он натянул парик на каркас, воткнул в волосы гребень, и мы словно увидели Камиллу Холланд с фотографии инспектора Мэрдена, вернее, ее затылок.

— Она их забыла, — упрямо повторил я. — Кому и зачем эти вещи могли понадобиться?

— Женщине, которая приходила в «Национальный провинциальный банк» на Пикадилли, чтобы выписать чек от имени мисс Холланд, — помолчав, ответил Холмс.

— Они видели ее прежде и сразу распознали бы обман. Бухгалтер Эшвин хорошо ее знал. Одного парика было бы недостаточно.

Холмс сел на кровать.

— Я окончательно убедился в этом, когда Мэрден рассказал о смерти ее внучатой племянницы.

— Черт возьми, но какая здесь связь?

— Если бы я не знал вас так давно, мой дорогой друг, я бы решил, что деревенский воздух пагубно воздействует на ваши мыслительные способности. Подумайте хорошенько! Как обычно поступает женщина, когда в ее семье случается такое горе?

— Она приезжает на похороны и предлагает свою помощь. Но мисс Холланд не сделала ни того ни другого.

— Совершенно верно. Что еще?

— Она носит траур.

— Что она надевает?

— Полагаю, черную одежду или хотя бы повязку, траурные украшения, вуаль…

Как только я это произнес, все сразу стало ясно.

— Именно! — Холмс вскочил с кровати и принялся расхаживать взад-вперед по комнате. — Мисс Холланд в траурной одежде приехала в банк, которым ее семья пользовалась несколько поколений, хотя сама она редко его посещала. Ее внучатая племянница умерла, об этом наверняка сообщали в газетах, да и мистер Эдмунд Холланд так или иначе должен был известить банк. Мистер Эшвин неоднократно видел в прошлом эту золотоволосую леди с черепаховой гребенкой в волосах. Вуаль недостаточно плотна, чтобы совсем скрыть черты лица, но может несколько затуманить их. Говорила она тихим, печальным голосом, возможно, даже плакала. Из соображений деликатности Эшвин не стал ей мешать, пока она расписывалась в книге регистрации.

— Если все так и было…

— Если так и было? Мой дорогой друг, вы же сами слышали, что сказал Мэрден. Это единственный случай, когда она посещала банк. Меня как раз беспокоит этот факт. Могла ли другая женщина подделать подпись Камиллы Холланд? Идеальное совпадение было не обязательно. Все видели, как она потрясена горем, и даже у мистера Эшвина не возникло подозрений. Или ее кто-то сопровождал и расписался за нее, когда никто не следил за ними? Может быть, сам Дугал? Как бы то ни было, подмену никто не заметил, подпись попала в журнал регистрации и стала образцом, как и требуют правила банка.

Он посмотрел на шляпную коробку, закрыл ее и поставил обратно на комод. Затем снова обернулся ко мне:

— Смерть той девочки стала для него подарком богов — точнее говоря, дьявола. И это единственная роль, которую нечистый сыграл в этом деле! В любом другом случае обман сразу же открылся бы. Но то, что сотрудники банка знали о семейной трагедии и видели своими глазами сокрушенную горем женщину в траурной вуали, послужило для преступника главным козырем.

— Если он убил ее…

— Она там, Ватсон. Лежит в сырой болотной земле, а Дугал со своими распутными девицами на велосипедах кривляются над ее могилой.

— Как вы считаете, он убил ее до посещения банка или после?

— Если исходить из соображений здравого смысла, мой друг, то я полагаю, что после.

Я с облегчением убедился, что он стал менее категоричен в своих выводах, и это добавило мне смелости.

— А теперь самое главное: если она, по вашим словам, лежит там, то как найти ее останки на болотистом участке в несколько квадратных миль, который тянется отсюда до самого Кембриджа? Если за это время они вообще сохранились.

Он улыбнулся:

— Должен вас успокоить, Ватсон. Я вполне определенно представляю себе, как закончится это дело. Мне известно точное место, где она похоронена.

Наутро настроение Холмса изменилось в худшую сторону. Он уселся в плетеном кресле в оранжерее Дугала, пролистал газеты, а затем взялся за мой «Ланцет», который я и сам толком не успел просмотреть. Так прошел целый день. А на следующий, сразу после завтрака, к мосту подбежал мальчик в синем форменном костюме и вручил конверт капитану. Дугал принес в столовую телеграмму, адресованную Холмсу. Не проявив особой деликатности, он остался стоять возле стола до тех пор, пока мой друг не прочитал сообщение и не сунул его в карман.

— Боже милосердный, — извиняющимся тоном произнес Холмс. — Боюсь, что мне через день-другой придется уехать. Я совсем забыл, что во вторник состоится общее собрание, на котором мы должны выбрать нового старшего тьютора [58] .

В усмешке капитана Дугала угадывалось куда меньше сочувствия, нежели презрения к бесхарактерному и рассеянному профессору.

VI

Как только Дугал вышел из комнаты, маска мягкого и непрактичного книжного червя сползла с лица Холмса.

58

Тьютор— куратор, опекун, индивидуальный научный руководитель студента.

— Нужно начинать, Ватсон, пока он не догадался о наших планах.

— Как он может догадаться?

— Если бы я знал ответ, мой дорогой друг, я бы не заинтересовался этим делом. Ждите меня здесь.

Он перешел через мостик и направился в сторону полей. Затем заметил возле изгороди то ли кроличью нору, то ли логово какого-то мелкого хищника, внимательно осмотрел находку и вернулся назад.

— Думаю, что нам больше не нужно изображать охотников за бабочками. Мы отправимся прямо в Саффрон-Уолден, телеграфируем Лестрейду и позовем на помощь местную полицию. Нет, мой дорогой друг, все объяснения придется отложить до того момента, когда к нам присоединится Мэрден. Мне не хотелось бы повторять дважды.