Забытые смертью

Он тогда не обратил внимания на мать. А она будто тяжесть с плеч скинула. Выпрямилась. И спросила словно невзначай:

— А отчего ты с ней не поехал? Ее родню проведать?

— Успеется. У нас отпуск полгода. Я из дома не хочу никуда. Целых пять лет вас не видел. Пусть она своих навестит. А я — потом…

Сергей с головой ушел в домашние заботы. Едва управились с сеном, дровами, взялся ремонтировать дом. Покрыл железом крышу, перебрал полы, оштукатурил изнутри и снаружи, побелил, покрасил стены избы. Две недели давно минули. Но Ирина не писала, не возвращалась.

Поначалу Сергей не беспокоился. Даже радовался. Видно, хорошо приняли родственники, коль недосуг писать и возвращаться не спешит. Сергеи даже гордился, что так много он успел за ее отсутствие. Приедет — порадуется, похвалит. Поймет, что не ошиблась в выборе. «Мужик ценен не образованием, а умением своим», — думал Серега, обновляя крыльцо, ремонтируя забор вокруг дома.

Прошел месяц, полтора со дня отъезда Ирины. От нее ни слуху ни духу. Все в семье беспокоиться начали.

— Поезжай за нею! — советовали сестры.

— Телеграмму пошли, спроси, в чем дело, когда вернется? — настаивали братья.

Но Сергей ждал, не торопясь. Хотя в душе переживал больше всех. Он не понимал, что могло произойти с женой. Ведь помимо короткой телеграммы, полученной на третий день отъезда, что добралась до места благополучно, ничего не получал от нее.

— Может, заболела? — спрашивала сестра.

Сергей не верил. Ирина была не из болезненных. Она даже разговоров о болячках не терпела. Обрывала их, грубила, ее, как она признавалась Сергею, тошнило от этой темы. И кто бы не завелся, от Ирины получал жесткий отпор, колкие насмешки, полное презрение к разговорившемуся.

Сергей уже помог убрать картошку с огорода. И про себя решил: если от Ирины не будет известия еще неделю, вызовет на телефонный разговор.

И вдруг вечером пришла телеграмма: «Не волнуйся. Все хорошо. Жди письмо. Ирина».

Сухой текст телеграммы насторожил Сергея. Домашние радовались, что объявилась невестка. В письме объяснит, почему долго молчала. И только самого Сергея эта телеграмма не порадовала. Вроде обычная. Но без сердца, без тепла она. И стал ждать письма.

«Почему не позвала приехать? Не сообщила, когда сама появится? Хотя, конечно, все это в письме скажет. Но ведь обидно», — хмурился он.

До конца отпуска оставалось еще два месяца. Сергей ни одного дня не сидел без дела. Он углублял подвал в доме, когда сестра, вернувшись с улицы и пряча за спиною руки, заставила Сергея танцевать и показала письмо.

Отбив чечетку, вырвал письмо. И, даже не помыв руки, заспешил к окну читать долгожданную весточку.

«Здравствуй, Сережка! Как ты там, в своих Липках? Наверное, по горло делами занят и забыл, когда начинается и кончается день? Иначе не может быть. Ты слишком безупречный, слишком хороший человек. Таких уже не сыщешь. Тебя надо под колпаком растить, как редкий, единственный экземпляр, сохранившийся от неолита. Хотя в тот пещерный период вряд ли был такой экспонат, как ты, неповторимый, неподражаемый. Я вовсе не шучу, не издеваюсь, я — на полном серьезе…

Сережка! Милый! Ты так хорош, что достойных тебя уже нет на земле. Вот и меня ты жить заставил, убедил в нужности, необходимости. Помог поверить в себя. И поднял меня, осмеянную и обманутую, над пересудами и сплетнями, назвал своею. И любил чисто, без напоминаний о моей ошибке. Этого мне не забыть никогда, до конца жизни.

Милый мальчик! Ты помог мне родиться заново, стать прежней, совсем иной. Повернул сердцем к жизни. И это в тот момент, когда я совсем перестала ею дорожить. Ты не просто убедил, но и доказал, что нет в жизни ничего непоправимого. И я бесконечно благодарна тебе за это!

Ты моложе, но и во много раз сильнее меня самой и всех, кого знаю. Я — совсем обычный человек. Не имею твоей кристальной чистоты и алмазной твердости. А потому недостойна тебя. Не суди и не ругай! Хотя на это ты и вовсе не способен.

Я помирилась с тем, кто был первой любовью в моей юности. Обманув меня, он был жестоко наказан судьбой, много пережил, выстрадал и передумал. Я была уверена, что забыла и разлюбила его. Но ошибалась. Он всегда жил в моем сердце и памяти. И я не хочу, не могу, не имею права обманывать тебя. Ведь спасена тобою. От смерти. А жила им…

Мы решили остаться вместе. Я и Остап. О тебе он знает все. И готов принять как брата, как друга. Поверь, он — не лжет. А меня — прости. Пойми, Серенький, мне с Остапом много труднее, чем с тобой. Над нами всегда будет висеть прошлое предательство. Но ты сам научил умению прощать и забывать обиды. А значит, помог мне вернуть себе первую любовь, самую дорогую, самую больную. Спасибо тебе, Сергунька!

Я благодарна судьбе за то, что подарила такого друга. Ведь мы останемся друзьями, верно? Иначе и не может быть. Тебе не за что презирать и ненавидеть ту, какую так долго учил любить.

Я уже запросила свои документы из геологии и нашла работу для себя. Меня берут начальником отдела кадров. Поверили, что взрывники, да еще из геологии, никогда не ошибаются в людях.

Я больше не вернусь в экспедицию. Профиль пройден. Я — женщина, хочу иметь не только мужа, но и детей. Когда-то и ты задумаешься над этим и станешь самым лучшим на земле отцом. Дай Бог, чтобы такое случилось поскорее.

Будь счастлив, мой лучший, мой самый надежный друг. Береги себя, помни: такие, как ты, подарком судьбы раз в жизни встречаются. Жаль, что не ты был первым. Я уважала тебя. Но любила другого. А любовь — слепа и глупа. Ей не прикажешь. Прости за все. Привет твоей семье. Она у тебя чудесная!»

Сергей перечитал письмо еще раз. Дрожали руки. Не верилось, что все кончено, что Ирина никогда не вернется к нему. Но… В самом конце письма прочел короткую приписку: «Пришли письменное согласие на развод. Заявление я уже подала…»

— Когда приедет? — заглянула в письмо сестра.

— Чего так долго не возвращается? — спросил брат.

— Она не вернется. Вышла замуж. За любимого. Со мною все кончено, — ответил Сергей охрипшим до неузнаваемости голосом и полез углублять подвал.

Мать незаметно для всех к иконе подошла. Молилась, благодарила Христа за случившееся. Кланялась низко, до самого пола. И плакала от радости, что не подставит под смерть ее сына приблудная вертихвостка, которой мужик лишь для избавления от беды нужен.

Сергей с неделю обдумывал свое будущее. Конечно, о возвращении в геологию не могло быть и речи. Там его все на смех поднимут. Сделал из ступы бабу, чтобы отдать ее другому, — так и станут говорить в глаза и за спиной. А значит, нужно запросить полный расчет и документы.