Забытый Завоеватель
Шрифт:
Адалинда плакала и стенала, но вырваться из захвата бандита так и не смогла. Ее захлестнули отчаянье и страх. Она сходила с ума, не зная, что сейчас происходит с ее ребенком.
В этот момент снаружи вспыхнул белый ослепительный свет. Хватка бандита на миг ослабела, и она успела вырваться и стремительно вылететь из фургона.
Некоторое время ей пришлось ждать, пока зрение придет в норму.
Все вокруг было залито кровью. Осмотревшись, она увидела некоторых своих попутчиков, связанными лежащих на земле.
В глазах тех, кто уже мог видеть, застыл ужас. Она металась из стороны в сторону, все
Малыш, широко раскинув руки, лежал на земле в луже крови. Бандита, его унесшего, рядом с ним не было.
Глава 6. Последствия
С тех пор, как разбойники напали на караван, прошло два дня. Все это время люди восстанавливали силы в разбитом неподалеку лагере. Они были настолько напуганы, что даже не подготовили мест для сна. Спали, где придется — кто в фургонах, кто под телегами. Слухи носились по лагерю, словно холодный бриз. Люди, вспоминая о случившемся, испуганно вздрагивали.
Никто так и не смог понять, что произошло в тот злополучный день. Все слышали крики Адалины, видели бандита, несущего на руках ее ребенка, а потом яркая вспышка и темнота. Эта вспышка, по яркости, могла поспорить даже с сиянием солнца.
Сидящую в луже крови Адалину, качающую на руках обмякшее тельце своего ребенка, люди заметили, только когда прошло ослепление.
Бандитов, недавно атаковавших караван, нигде не было — вместо них по округе были разбросаны куски истекающей кровью плоти, фрагменты костей и мозгов.
Четверо охранников погибли, защищая людей и груз, остальные были ранены или связаны. В общей сложности, за время устроенной разбойниками кровавой бойни, погибло одиннадцать человек. Еще девятнадцать были тяжело ранены.
У хозяина каравана была сломана рука, выбит зуб, а под глазом наливался синевой фингал. Чувствовал он себя, словно у него по ребрам потопталась лошадь. Пытаясь защитить людей, он бросился на бандитов, за что и поплатился.
Практически вся охрана каравана была выведена из строя, и некоторым пассажирам пришлось взять на себя роль следопытов и лекарей.
Охранники, которые могли держаться на ногах, похоронив погибшых, упаковали разбросанный по земле товар, заодно собрав вещи павших товарищей, которые нужно было отдать родственникам.
***
Разорвав рубаху по шву, Адалина ножом разрезала ее на широкие полоски. Достав из сумки сушенный дессил, долго мяла его в руках. Получившийся порошок высыпала на кусок чистой ткани.
Сняв с левого бедра Троя повязку, приложила к ране лекарство, и снова обмотала ногу. Рана Троя была глубокой, но при должном уходе, не должна была привести к серьезным последствиям.
Адалина никогда не думала, что навыки, приобретенные во время странствий с наемниками, ей когда-нибудь пригодятся. Бесчисленное количество раз ей приходилось делать перевязки наемникам и Трою, вернувшимуся с опасного задания.
Дессил был довольно распространенным растением. Его горький сок, при высыхании, превращался в порошок, снимающий воспаление с раны. А измельченные листья значительно притупляли боль. По крайней мере, так говорил
ей отрядный лекарь. С тех пор постоянное ношение при себе листьев дессила, вошло у нее в привычку.Когда Трой был наемником, Адалину не покидал страх, что однажды он может не вернуться с задания. Но запретить ему заниматься любимым делом она не могла. Ведь единственное, что Трой хорошо умел делать, это сражаться.
Сейчас она тоже боялась. Но не за Троя, не за себя и, конечно же, не за безопасность каравана. Она боялась за сына, который лежа на импровизированной кровати, сложенной из вороха старой одежды и одеял, почти не подавал признаков жизни.
Прошло уже два дня, а Кайдус так и не пришел в себя. Ребенок едва слышно дышал, и со стороны казалось, что он просто спит.
Две прошлые ночи Адалина ни на миг не сомкнула глаз. Все это время она находилась рядом с Кайдусом, отвлекаясь только на еду и перевязку Троя.
«Это я виновата. Я не смогла его защитить». — Винила она себя в случившемся.
— Очнись Кайдус… Умоляю, очнись. — Шептала она сквозь слезы.
***
Трой не знал, чем утешить жену, ни на минуту не отходящую от сына. Поначалу он пытался ее убедить, что малыш всего лишь спит. Но вскоре стало понятно, что это не так. Поэтому единственное, что он мог сейчас делать, это молча наблюдать, как его жена все больше погружается в отчаяние.
Он перевел взгляд на раненную ногу и тяжело вздохнул. Теперь, кроме плеча, у него было травмировано еще и бедро.
Это произошло практически в конце боя. Он сражался с одним из разбойников, когда к нему со спины подкрался другой. Парировав мечом косой удар бандита, Трой развернулся, чтобы отбить атаку второго. Рассчитав скорость, с которой двигался второй бандит, он не стал ждать, пока тот нанесет удар, атаковав его первым. Его реакция ошеломила разбойника и тот отступил. Но на него напал очухавшийся первый бандит. Избегая удара в живот, Трой случайно приоткрыл бедро, за что и поплатился.
Только благодаря помощи подоспевших вовремя охранников, он смог выжить.
Трой злился, вспоминая об этой глупой ошибке.
«Я должен был остаться с семьей». — Корил себя он.
За два прошедших года его инстинкты и навыки немного притупились.
Звук шагов, угол наклона клинка, сила отражения удара, скорость выпада, движения, как у колеблющейся на ветру ветки.
В то время, как он охранял село, редко случалось что-то более опасное, чем забредший на окраины деревни волк или медведь. Он потерял навыки, выработанные в многочисленных сражениях. Считая себя самым опытным из охранников, он, не понял задумки второй части команды и бездумно ринулся в бой, вместо того, чтобы защищать семью.
Когда караван вышел из Хилту, его сопровождала охрана из сорока двух человек — сейчас же их осталасть всего половина.
Когда разведчики доложили, что к ним приближается большая группа разбойников, 8 охранников остались защищать караван, в то время как остальные отправились навстречу противнику. Они хотели остановить бандитов прежде, чем те окружат караван и возьмут его пассажиров в заложники. В середине боя до них донесся сигнал рога, но они его проигнорировали, решив, что им приказывают отступить.