Зацепить 13-го

— В знак благодарности научись в них ходить, — поддразнил меня Джонни.

Я покраснела еще гуще.

— Да… конечно… ладно.

— По-моему, чертов март побил все рекорды по осадкам, — проворчал Джонни.

— Что за выражения? — упрекнула его миссис Кавана. Она запустила двигатель и стала разворачиваться. — И почему я до сих пор не слышала, как ты нокаутировал Шаннон?

Джонни крутанулся и посмотрел на меня, на лице его было написано: «Растрепала?»

Я вжалась в спинку сиденья.

— Джонни, я задала тебе вопрос.

— Да слышал я этот гребаный вопрос!

— Кажется, я просила тебя следить за словами! — напомнила ему мать. — Остынь, Джонни.

— Черт… — простонал Джонни, упираясь в подголовник. — Мне уже надавали по шее Туми, Лейн, тренер и мать Шаннон. Хотя бы ты не начинай.

— Не начинать? — переспросила миссис Кавана, мельком взглянув на сына и снова обратив взгляд на дорогу. — А тебе не кажется, что надо было мне сообщить?

— Джонни, извини, — выдавила я, тревожно сжимая кулаки. — Твоя мама подумала, что мы с тобой… что у нас… что ты засадил… и ребенок… — Я поперхнулась и прошептала: — Прости, пожалуйста.

— Засадил… ребенок? — хмыкнул Джонни, поворачиваясь ко мне.

— Да нет, ты засадил, а я ждала ребенка… — Я сжалась от собственных слов. — Забудь.

Джонни проигнорировал мой бред и обернулся к матери:

— Это был несчастный случай. Она вышла на поле во время тренировки. Я ее даже не видел, пока мяч не влетел ей в голову.

— Теперь я знаю. Шаннон рассказала. Джонни, надеюсь, ты перед ней извинился.

— Конечно, блин, я извинился, — засопел Джонни и напряг плечи.

Мне с заднего сиденья было видно, как он потирал рукой бедро. Травмированное бедро.

Джонни сокрушенно вздохнул и добавил:

— Так с тех пор и извиняюсь.

— И все-таки хочется, чтобы о подобных случаях ты рассказывал мне сразу.

— Ну, теперь ты знаешь, — огрызнулся Джонни. — Это был несчастный случай. Я совсем не хотел, чтобы так вышло. У меня нет привычки лупить мячом девчонкам по головам ради прикола.

— Джонни, не надо оправдываться, — уже мягче сказала миссис Кавана. — Никто не говорит, что ты сделал это нарочно, дорогой.

— Да, блин, вот именно, — пробормотал он. — Все, мама, тема закрыта.

Он говорил возбужденно — нет, тут было что-то еще.

Прозвучало так, как будто ему было больно.

Скорее всего, так оно и было.

В памяти всплыли все красочные подробности того разговора в машине.

Оно все никак не заживает.

Полный отстой.

У меня все болит.

Никому не рассказывай.

Я встревожилась и подумала, знает ли миссис Кавана, какую боль терпит ее сын?

Я в этом сомневалась.

Мы были знакомы меньше часа, но она не производила впечатления женщины, которая сознательно позволит своему сыну подвергаться опасности.

— Ты не туда едешь, — сказал Джонни, когда на перекрестке миссис Кавана не поехала прямо по шоссе, а свернула налево. — Шаннон живет в Баллилагине, в дальнем конце.

— Милый, я знаю, — беззаботно ответила миссис Кавана. — Я подумала, что будет совсем неплохо завезти Шаннон к нам и угостить чаем.

— Чаем? — прохрипела я.

— Мама, — тяжко вздохнул Джонни.

— Шаннон, дорогая, ты ведь пьешь чай? — спросила миссис Кавана.

— Что? Да.

— Мама, — тихо прошипел Джонни, — что ты делаешь?

— Девочки сейчас у грумера, их надо будет забрать в семь, — пояснила миссис Кавана. — Сейчас почти пять. Неразумно проехать такой длинный путь с Шаннон в Баллилагин, чтобы потом опять возвращаться туда за собаками.

— Так забери их сейчас, — предложил Джонни, напрягаясь еще сильнее.

— Не могу, — беззаботно ответила миссис Кавана. — Я оставила кошелек дома.

— Мам, нет, — предостерегающе произнес Джонни, медленно качая головой. — Шаннон хочет домой.

— Шаннон не возражает, если мы на часик заедем к нам, а потом отвезем ее домой, — ответила миссис Кавана.

— Ты ведь даже ее не спросила, — язвительно заметил Джонни.

— Шаннон, ты не против, дорогая? — обратилась ко мне миссис Кавана.

Шаннон, откажись.

Скажи, что ты против.

Если отец узнает, он тебя убьет.

Понимаешь же, что это неправильно.

Этот парень небезопасен для тебя…

— Я не против, — выдавила я, разрываемая страхом и жгучим любопытством. — Не возражаю.

— Вот видишь? — Миссис Кавана потрепала сына по щеке. — Шаннон не возражает.

Джонни повернулся и виновато посмотрел на меня.

Я не знала, как себя вести и что говорить, а потому лишь пожала плечами и слабо улыбнулась ему.

Он пристально посмотрел на меня, потом резко выдохнул и повернулся к лобовому стеклу.

Боже мой.

Боже милостивый.

Милостивый младенец Иисус…

Дыши, Шаннон, просто дыши…

Дальше я молчала, слушая разговор Джонни с матерью и отвечая, лишь когда меня спрашивали.

Мне было неловко, неудобно, я всю дорогу ощущала его присутствие, и мое тело было в состоянии повышенной готовности.

К чему — я понятия не имела.

Но всякий раз, оказываясь рядом с Джонни, я еле дышала.

Через несколько минут езды по проселочной дороге мы подкатили к знакомым черным чугунным воротам.

Миссис Кавана опустила стекло, чтобы набрать код.

Тяжелые створки ворот дрогнули и распахнулись, как чуть больше недели назад перед нами с Джоуи.

Я сосредоточилась на дыхании, собираясь еще раз войти в особняк и стараясь не думать о том, как прекрасен этот дом и насколько сама я ничтожна.

— Приехали, — объявила миссис Кавана, останавливаясь перед дверью высотой не меньше восьми футов. — Веди свою подругу в дом, милый, и найди ей что-нибудь сухое и теплое, во что можно переодеться.