Зацепить 13-го

— Джонни…

— Малышка, кто обижает тебя? — не унимался он. Задав вопрос, Джонни громко зевнул, потом вздохнул. — Скажи, и я это исправлю.

— Это секрет, — ответила я, ощущая дрожь во всем теле.

— Я никому его не выдам.

Я судорожно вдохнула, зажмурилась, приникла к его уху и прошептала:

— Мой отец.

Я ждала ответных слов Джонни.

Он молчал.

Открыв глаза и взглянув на него, я поняла причину.

Джонни спал.

67. План «Б»

Джонни

Болело все.

Яйца.

Ноги.

Член.

Голова.

Казалось, меня переехал товарный поезд.

Что-то давило мне на грудь.

Что-то было не так.

И откуда запах кокоса?

А потом я вспомнил.

Все кончено.

Вся моя напряженная работа.

Все годы суровых, безжалостных тренировок оказались напрасными.

Потому что мое тело меня подставило.

И теперь я сломлен.

Дернувшись, я открыл глаза, чувствуя, что паникую и вообще на грани нервного срыва.

Какое-то время я смотрел в потолок, просто наблюдая, как сердце захлестывает опустошение, словно разрушительная приливная волна.

Сделав несколько глубоких вдохов, я попытался сесть, но тут же снова плюхнулся на спину, заметив щуплую фигурку, свернувшуюся калачиком рядом со мной.

Охренеть.

— Шаннон!

Она что-то промычала.

— Шаннон, — повторил я, слегка толкая ее. — Просыпайся.

Тихо зевая, она выползла из-под моей руки.

— Ты проснулся, — улыбаясь, сказала она.

Я настороженно кивнул.

— Ты помнишь, где находишься?

Я снова кивнул.

— А матч помнишь?

— Я помню, почему я здесь оказался, — прохрипел я, чувствуя жуткую сухость в горле. — Но не помню, почему здесь ты.

Шаннон посмотрела на меня, округлила глаза и быстро слезла с кровати.

— Ты хотел, чтобы я осталась с тобой, — тихим голосом объяснила она, сцепляя руки в замок.

— Я хотел? — нахмурился я.

Этого я не помнил.

Один туман.

Шаннон кивнула:

— Да. Рано утром мы с Гибси приехали тебя проведать. Было шесть часов утра, но ты, наверное, думаешь, что это прошлый вечер…

— И как долго? — перебил ее я.

Я был не в том настроении, чтобы слушать подробности.

— Что? — спросила она, недоуменно глядя на меня.

— Как долго я находился в отрубе?

Она взглянула на часы.

— Сейчас без четверти двенадцать. Значит, почти шесть часов.

— Нет, — замотал головой я и зарычал от досады. — Сколько всего времени прошло?

— Я тебя не понимаю, — призналась она.

— Сколько времени прошло после травмы? — прошипел я, впиваясь в одеяло.

Отчаяние и опустошение — других ощущений внутри не было.

— Джонни, это не имеет значения.

— Нет, Шаннон, имеет. — Голос мой надломился. — Для меня имеет.

Она просто смотрела на меня большими глазами, полными страха, тревоги и сочувствия.

Невыносимо.

Во всяком случае, сейчас.

Я не хотел, чтобы она видела, как я разваливаюсь на куски.

Я с этим не справлюсь.

— Можешь передать мне эту штуку? — спросил я, указывая на планшет, прикрепленный к передней стенке кровати. — Я должен посмотреть, что они там написали.

Шаннон теребила губу, нервно поглядывая на планшет.

— Джонни, может, лучше дождаться прихода врача и…

— Я должен посмотреть, — выдавил я. — Собственными глазами.

Шаннон вздрогнула, а мне стало еще паршивее.

— Ну пожалуйста, — тяжело вздыхая, попросил я. — Дай мне планшет.

Она молча сняла и подала его мне.

— Спасибо.

Шаннон опустила голову и шмыгнула носом. А может, всхлипнула.

Черт.

Черт!

— Можешь позвать моего отца? — попросил я, отчаянно стараясь не дать волю эмоциям.

Она посмотрела на меня — такая одинокая и сокрушенная.

— Если ты так хочешь…

Я кивнул, удержавшись, чтобы не застонать.

— Да, я так хочу.

— А к-как насчет твоей мамы?

— Нет, только отца, — предупредил я. — Только его.

— Ну хорошо, — прошептала Шаннон, неуверенно глядя на дверь палаты.

Я затаил дыхание, отчаянно стараясь не сорваться при ней.

— Так я пойду, — сказала она, но ее слова были больше похожи на вопрос.

Я сухо кивнул, борясь с желанием умолять ее остаться, обнять меня и дать обещания, которые никто из нас не сможет сдержать.

Она не могла ничего исправить в моем нынешнем состоянии, и я боялся потерять больше, чем уже потерял.

Я знал, какая она хрупкая, и не хотел ее пугать. А если она останется, именно это и случится.

Если я это сделаю, если она увидит мою неприглядную сторону, увидит слабость во мне, я потеряю и ее.

А ее я никак не мог потерять.

С колотящимся сердцем я смотрел, как она открыла дверь и замерла на пороге.

— Пока, Джонни, — прошептала она, в последний раз взглянув на меня.

Я сглотнул и еле выдавил:

— Пока, Шаннон.

Я дождался, пока за ней закроется дверь, сдернул одеяло и стал оценивать ущерб.

Боже мой.

Я упал головой на подушку и вцепился зубами в кулак, чтобы не разреветься.

Минут через тридцать в палату вошел отец. Он был один.

— Доброе, жеребец, — с усмешкой произнес он.

— Привет, пап, — едва выдавил я.

Мои щеки были мокрыми от слез.

Увидев мое лицо, отец сразу перестал улыбаться.

Он поставил пластиковый стаканчик на тумбочку, присел на краешек кровати и притянул меня к себе.

— Джонни, — вздохнул он, — сынок, не держи все внутри.