Зачеловек

— Замороженные, — вырвалось у него внезапно. — О них не забыл? Эти уже через пару лет начнут массовое возвращение к жизни! Ну, не сами, конечно, но…

— Да, — согласился Мрак, — технология почти созрела. Ну и что?

— А ты не видишь опасности?

Мрак добросовестно подумал, долго думал, что-то около двух наносекунд, ответил с неудовольствием:

— Если технической, то почти не предвижу. Все пройдет тип-топ, никто воскрешать не гонит. Разморозку начнут, когда будут уверены на все сто. Уже сейчас бы могли, но ждут, чтобы ассемблеров запустить под кожу. Чтобы сперва вылечить, ведь почти все неизлечимо больны, потому и замораживались. Или ты о каких-то социальных нюансах? Олег сказал со злостью:

— Нюансах! Ничего себе нюансах! Да как только появилась малозаметная статья в обыкновенном медицинском вестнике, мол, уже сегодня можно разморозить без риска почти всех замороженных, что в обществе началось! Не заметил?

— Нет, — признался Мрак.

— Настоящая концентрации желчи! Как будто появились новые железы, что ее вырабатывают. До этого к заморозке относились спокойно, мол, пусть чудят, все равно уже померли, ничего у них не выйдет, только зря денежки угрохали, богатеи проклятые. Даже посмеивались свысока, мы-то живем, мы — лучше, нам повезло родиться позже… А сейчас сразу злость, что тем гадам удалось обмануть природу.

Мрак засмеялся:

— Тем более что из тех замороженных в самом деле большинство — гады! Ну, те, кто при крахе советской власти сумел хапнуть миллиардики, кто потом в первые годы неразберихи строил финансовые пирамиды и тоже хапанул миллиарды, кто ловчил и грабил по-крупному… Но даже те, кто грабил по-мелкому, даже им хватило, чтобы заморозить себя до наступления лучших времен. А эти, с миллиардами, заморозили всю родню, собутыльников, слуг и даже собак и кошек… Конечно, остальному люду, что работал честно, обидно!

Олег сказал холодновато:

— Это меня и тревожит. Народ волнуется. Создаются целые общества, собирают подписи. Одни требует провести отбор, кого размораживать, а кого просто похоронить с Богом, другие вообще за то, чтобы снести Центры крионики. Эти вообще доказывают, что люди прошлого века будут чувствовать себя ущербными, никогда не смогут войти в нашу жизнь, с ними придется нянчиться, как с идиотами. Вечно нянчиться!

Мрак посмотрел на него с живейшим интересом.

— А ты?

— Что я?

— Ты к этому относишься как? Я вижу, что и сам бы ты, того, снес бы эти каменные чудища, где так холодно.

Олег долго молчал, ответ прозвучал неожиданный:

— Снес бы, конечно.

— Ого!

— Сам знаешь, Мрак, туда не попали те, кто жил на зарплату.

— Кое-кто попал, — возразил Мрак. — Были же люди, кто получал много и честно? Я уже не говорю про изобретателей, крупных ученых с их патентами и лицензиями на открытия, деятелей культуры…

Олег поморщился.

— Это шоуменов, что ли? Что-то профессора из консерватории там не лежат! А вот дурацкие клоуны…

Мрак покачал головой.

— Олег, Олег, опомнись. Ты еще начни клеймить тех, кто строил финансовые пирамиды… Природе по фигу, кто как выбился наверх. Она делает ставку на сильных! Абсолютное большинство из тех, кто работает честно и не ворует, такие вот замечательные только потому, что не умеют украсть, смелости не хватает, тюрьмы боятся, а вовсе не по честности такой уж беспримерной. Хотя, конечно, обличая олигархов, такая вот беднота умалчивает о трусости, а в глаза тычет честностью! Но с каких пор прислушиваемся к простолюдинам?..

Олег холодно смолчал. Сейчас Мрак с удовольствием начнет вспоминать, как во главе разбойничьих отрядов, а потом и вовсе целых орд захватывал и грабил села, города, наконец — целые страны. Все верно, именно грабители и перекраивали страны и народы, создавали княжества, королевства, империи, поддерживали ремесленников, алхимиков, двигали технологию. Если бы ориентировались на этих простых и честных, мир все еще оставался бы в каменном веке. Но все-таки настолько въелось в плоть и кровь, что заодно с этим прекрасным качеством почти готовы принять и леность, безынициативность, даже слабость и трусость.

— Надо готовить защиту, — сказал он наконец. — Боюсь, власти спохватятся поздно.

— Охранять Центры крионики?

— Да. Ударной силой на этот раз будут свои, но финансы придут вот отсюда.

Под ними проплывал огромный Аравийский полуостров, блеснула в разрыве облачного слоя под лунным светом вода Персидского залива. Пассионарный исламский мир все еще набирает мощь, теснит западное общество сильнее и сильнее, уже создал свои анклавы в Европе, начинает разламывать ее изнутри.

— Эх, — вырвалось у Мрака сердитое, — когда же мы…

Планета медленно поворачивалась, в разрывы между облаками проглядывали континенты, но чаще вода, Мрак заметил, что Олег при виде воды хмурится меньше, а когда проступили очертания Азии, скривился, словно хлебнул уксуса. Они летели на большой высоте, на такой большой, что само слово теряет смысл. Когда внизу не луга и зеленые леса, а вся планета, окутанная слоем облаков, то это уже совсем-совсем другое, в таких вот полетах над планетой смешно думать о народе, тем более что для них любой — свой, и само собой думается только в общем, целиком, сразу за весь род человеческий. Они с Мраком сейчас это чувствуют, в то время как раньше просто знали, что род людской един и все такое. Но знать одно, чувствовать — другое. И сколько ни говори, что ум важнее, но все равно он идет на поводу примитивненьких чувств.

Можно бы, конечно, распластаться в длинный плоский лист, так легче впитывать энергию космоса, но надо сдерживаться до тех пор, когда они с Мраком перестанут быть единственными, а пока — терпи человеческое тело, старайся жить человеческим эмоциями, в первую очередь помни о выживании всего рода людского и его успешном продвижении все выше и выше. К победам, как высокопарно говорили в старину.

Да-да, именно успешного. Но пока что отсюда сверху видно, как уверенно танковая армия Саудовской Аравии, ставшей частью Арабского халифата, продвигается к границам Ирака. Там штатовский экспедиционный корпус, вдесятеро меньший по составу, правда, технологическая мощь на порядок выше. Нет, саудиты не начнут войну, они остановятся на своей территории, однако поведение угрожающее, хотя формально придраться нельзя: своя земля, куда хочу, туда и ездию! Зато во всем арабском мире это вызовет новый подъем энтузиазма, восточные люди очень восприимчивы к таким вот символическим жестам.

Подъем энтузиазма — это в первую очередь громкие теракты. От крупных, когда рушатся многоэтажные дома и киноконцертные залы, и средних, когда взрывы на рынках и в прочих местах скопления народа, до самых мелких, когда самоучка-шахид с самодельным поясом рванет себя на автобусной остановке.

Сейчас американцы делают вид, что это они наносят удары по исламским фундаменталистам, выведенные из себя их терактами, но на самом деле это именно тот ответ, которого от них умело добился сперва Бен Ладен, заставив сокрушить светский Ирак, где вскоре начали возрождаться фундаменталисты, которых уничтожал Саддам Хусейн, потом его дело продолжали и продолжают другие духовные вожди.