Задача Выжить
Шрифт:
– Заходи, Олеся, не бойся. Эту тётю зовут Лиза, она добрая.
– Да какая я тётя?! Я же всего лет на восемь её старше!
– возмутилась Фурия, но потом всё же заулыбалась и помогла ребёнку снять сапоги и повесить куртку на вешалку.
Ужин проходил несколько нервно. Голодная девочка не столько ела, сколько таращилась на свою соседку. Временами Лиза порывалась разговорить малышку или пыталась рассказать Виктору о событиях на берегу Волги, но каждый раз неожиданно смущалась и сбивалась под напряжённым взглядом молчащей маленькой девочки. Когда дитё стало клевать носом от усталости, Виктор помог ей переодеться в пушистую пижаму и сводил в уборную. На любые попытки Лизы помочь ей девочка испуганно сжималась, словно её собираются ударить.
– Кто она и почему всё время
– поинтересовалась Фурия, когда малышка наконец-то уснула, прижав к себе плюшевую игрушку.
– Её отец просил позаботиться о дочери, если он сам не выживет. Он предупреждал меня, что Олеся молчаливая...
– несколько рассеянно ответил Виктор.
– Я нашёл её всеми забытую в шкафу покинутого жильцами дома. Старуха, которой поручили следить за этим ребёнком, то ли сбежала из города, то ли и вовсе погибла. Судя по всему, девочка просидела в шкафу несколько дней, лишь изредка выходя попить из наполняемого дождевой водой бочонка. Неудивительно, что она замкнулась в себе и всего боится.
– А мне показалось, что она видит во мне недавнюю убийцу. Или её пугает, что я ненормальная. Считается, что дети очень чувствительны к таким вещам. Они в раннем детстве видят ауру окружающих людей и сразу понимают кто есть кто. Я плохо помню, но мне кажется, что я это умела. Но потом с возрастом такие способности потерялись.
– Тебя послушать, так ты вообще уникум. Мне просто даже стыдно становится за себя, что я такой обыденный, - шутливым тоном произнёс парень.
– Я тебя всегда говорила, что не такая как все. Люди это чувствуют, хотя и на бессознательном уровне. Некоторые просто с первого же взгляда без всяких причин начинают ненавидеть меня. Другие склоняются и во всём соглашаются со мной. Причём и те, и другие меня боятся. На самом деле, Виктор, ты - единственный повстречавшийся мне человек, который не подпадает ни под одну из этих категорий. Я не вызываю у тебя ни отторжения, ни желания сложить лапки и прислуживать. И ещё ты меня почему-то нисколечко не боишься. Даже когда я угрожала тебе оружием, ты меня совершенно не боялся. Именно поэтому я и нахожусь с тобой...
– Скажешь тоже, описала из себя страшное пугало, а ведь это вовсе не так, - сидящий на диване Виктор протянул руку и притянул поближе к себе расположившуюся на противоположном краю подругу.
Вообще-то Виктор прекрасно знал по предыдущему горькому опыту, что Фурия на малейшие проявления ласки с его стороны реагирует всегда негативно и очень шумно, с самой настоящей истерикой. Но сейчас он почему-то был уверен, что скандала не будет. Девушка действительно послушно пересела поближе и даже положила свою голову ему на колени. Запоздало удивившись своей наглости, а ещё больше спокойной реакции подруги, Виктор всё же рискнул осторожно провести ладонью по распущенным волосам девушки. Лиза внимательно наблюдала за его лицом сквозь слегка прищуренные веки. Когда же их взгляды встретились, парень заметил лукавые искорки в глазах подруги. Лиза произнесла негромко:
– Не стесняйся, можешь сколько угодно гладить мои волосы, мне даже приятно.
Уже смелее Виктор провёл рукой по щекам, шее, плечам. Лишь когда его проворные пальцы словно случайно оказались на груди лежащей девушки, отчётливо ощущаемой сквозь тонкую рубаху, Фурия его остановила:
– А вот этого не нужно. Но зато можешь меня поцеловать.
Губы Фурии оказались сухими и обветренными. Она неловко ткнулась ими в губы парня и сразу покраснела от смущения. Одного поцелуя ей оказалось мало, девчонка вновь уже смелее притянула к себе парня и впилась губами в его губы. Но потом Лиза вдруг резко отстранилась и отодвинулась, непроизвольно бросив испуганный взгляд на заворочавшуюся во сне Олесю.
– Да, чувствуется, что девушек тебе не хватает...
– сообщила Фурия с обычной своей насмешливостью, поглядывая мужчине ниже пояса.
– Хочешь, я пришлю тебе Кристину? Вы же вроде собирались провести время вместе. Уверена, она будет не против.
Виктор отрицательно покачал головой.
– Ну тогда может Амазонку?
– не унималась настойчивая подруга.
– Наталья взрослая женщина, может позволить себе жить, как хочет. А
– Лиза, давай я всё-таки буду устраивать свою личную жизнь сам, без посторонней помощи, - недовольно проворчал руководитель Полигона.
– Ну и зря. Я бы нисколько не обиделась, честно тебе говорю.
Олеся во сне жалобно всхлипнула. Виктор поправил на малышке одеяло и успокаивающе погладил спящего ребёнка. Лиза с какой-то непонятной грустью наблюдала за этими действиями приятеля, а потом неожиданно сменила тему разговора:
– Завтра предстоит трудный день. Хотя начнётся он весьма и весьма забавно. Представляешь, заночевавшие в Дубне интернатские девчонки совершенно не представляют, где они оказались и почему. Их никто до сих пор не поставил в известность насчёт дальнейшей судьбы. Я попросила коменданта Дубны мне немного подыграть, и он согласился. Пусть девчонок постращают, что они заложницы, и их жизнь находится в опасности.
– Зачем это тебе?
– удивился Виктор.
– Хочется посмотреть на лица своих одноклассниц, когда их завтра с утра привезут на Полигон. Ой, как же все эти месяцы я мечтала поговорить кое с кем из них, за то, что они меня предали в Хотьковском монастыре... Не волнуйся, я буду держать себя в руках. А вот им такой спектакль будет очень и очень полезен на будущее. Мне не нужны ненадёжные подруги, поэтому надо преподать им урок.
Виктор с сомнением покачал головой:
– Как-то это мелочно для твоего уровня, Фурия. Ты - правая рука руководителя Полигона, под твоим начальством находится порядка шестисот человек только тут в бункере, а с учётом наших союзников сейчас ты фактически отвечаешь за судьбы более двух тысяч человек. И зачем тебе стращать и без того испуганных школьниц?
– Виктор, тебе это не понять. Это как вернуть пропадавших невесть где сестёр обратно в семью. Они - отколовшаяся часть маленького коллектива, и должны захотеть сами вернуться в него, чтобы потом гармонично влиться. Поэтому и нужно это шоу. Обещаю, завтрашний день начнётся забавно.
Полигон. Тяжёлое утро.
Лиза ошиблась. День начался крайне безрадостно. Вышедшего на ранний завтрак Виктора огорошили новостью, что ночью в лазарете скончался Ромка. Несмотря на проведённую вчера многочасовую операцию, нанесённые ножом раны оказались несовместимы с жизнью. Тяжелее всего эту трагическую весть принял Константин Иванович Крутов, для которого Ромка фактически стал сыном. Константа сейчас сам лежал в лазарете - у него началась сердечная аритмия, поднялось давление, врачи уложили мужчину на койку и поставили капельницу с лекарствами.
Идти вместе с Олесей к мёртвому мальчику означало усугубить психическую травму пятилетней девочки. Пришлось оставить Олесю на попечение Варвары Вороновой, которая на привилегиях недавней роженицы находилась под наблюдением врачей в отдельной палате вместе со своей крошечной Надеждой. В самой дальней комнате больничного крыла рядом с укрытым простынёй телом находилась Татьяна Хмельницкая с чёрными опухшими от слёз глазами. При виде руководителя Полигона она тяжело встала.
– Виктор, поверь, хирурги сделали всё, что могли. Но у Ромки оказалась пробита печень и была огромная кровопотеря. Он умер прямо во время операции у меня на руках...
Женщина снова разрыдалась. Виктор обнял её, постарался успокоить, затем подошёл к лежащему на столе телу. На лице Ромки навсегда застыла улыбка. Виктору уже сообщили, что последними словами тяжелораненого маленького дозорного, произнесёнными перед тем, как врачи надели ему маску с хлороформом, был вопрос: "кто победил в Талдоме?". Услышав ответ "мы победили", ребёнок улыбнулся и уснул навсегда.
При выходе из больничного крыла Виктор столкнулся с Лизой Святовой. Фурия оказалась в полной военной экипировке с оружием, но с букетом поздних осенних астр. Руководитель Полигона собирался пройти мимо, так как говорить о потере было невыносимо тяжело, но Лиза остановила его, цепко ухватив за рукав.