Задание Империи

Репродуктор в углу столовки мурлыкал блантеровских «Слона и рыбку» в исполнении джазгола, из-за несовершенства акустики треть слов было не разобрать, но в целом было прикольно. В этой реальности из творческого наследия Матвея Исааковича почему-то пока довелось слышать лишь танго и фокстроты с простенькими текстами, причем многие совсем даже неизвестные, а вовсе не патриотические песни, которыми он прославился в СССР. Видимо, здесь было больше заказов на разную попсу. «Отсюда ясно: весьма опасно иметь сверкающий наряд [19] … бр-бр-бр-м-пок!»

19

Слова И. Соколова.

А вообще разговор получился интересный. Виктор ждал, что Кошкин и Морозов разнесут его жалкие каракули в пух и прах, а тут поди ж ты… Как будто сами рассматривали и этот вариант. Ну так до Т-54 Морозов и сам додумался, а ведь в его, Виктора, статье таких подробностей не было, только характеристики, и все. А что мешало в нашей реальности ему додуматься? Во-первых, Морозов в 1938 году, естественно, не знал опыта боевого применения танков с 1941 по 1945 год. И никто не знал, включая немцев. Во-вторых, цейтнот. Надо было что-то срочно запускать в производство, а в производство тогда приняли бы то, что считают перспективным. А что сделал он, Виктор? Предложил неправильное решение, временное, дырку заткнуть, чтобы выиграть время, тот же дизель довести. Сделал так, как никто не делает. «Это неправильные пчелы, и они делают неправильный мед…» [20] Кстати, потом за этот неправильный мед не расстреляют? Хотя и за правильный могут расстрелять. И вообще, какая мерзость думать о собственной шкуре, когда в случае твоей ошибки будут гореть заживо тысячи людей! До чего же в нас крепко вбит гаденький, подленький обыватель. Общество, созданное привыкшими дрожать за себя и лезть по чужим головам – и ни за что, ни за что не отвечать. Кто у нас ответил за нищету, за падение производства, за войны из-за распада державы, за мародерское растаскивание общественного добра? За рабочих, объявлявших голодовки, потому что нет зарплаты? Никто. Главное мерило успешного деятеля – прогадить все дело и тут же устроиться на другое хлебное место. Краснокаменная-Ротштейн все же права: кто-то должен отвечать! И вообще – что ты сейчас можешь им предложить? В танках кое-как разобрался, у тебя образование техническое. А насчет устройства общества – что? То, что у нас сейчас? Так они тут же устроят второй Великий Голод, а может, и хуже, например, войну с отделившейся при новом распаде империи Украиной забодяжат. Война же здесь привычная вещь. В этом году Гитлер забирает Чехословакию, в следующем – Польшу, еще пара лет – и Россия…»

20

Крылатая фраза, появившаяся в нашей стране благодаря книге А. Милна «Винни-Пух и Все-Все-Все» в пересказе Б. Заходера с иллюстрациями А. Порет, а также мультфильму Ф. Хитрука с озвучкой Е. Леонова.

– Горчички не передадите? – обратился к Виктору с соседнего стола молодой майор с короткой, под ежик, прической.

– Пожалуйста, – ответил Виктор и, отложив себе немного горчицы деревянной лопаткой, протянул белую фарфоровую посудинку.

– Спасибо…

«Сейчас надо помочь им отбиться. Потом пусть сами решают со своим императором и со своей соборностью. В конце концов, это их реальность. Главное, чтобы здесь осталось кому решать, а не только пепел на удобрения полей рейха».

Репродуктор, шипя и потрескивая, перешел на позитивный минор. «Сердце дано, чтобы милых любить, губы – чтобы их целовать…» [21] Мягкая эротика. Какое гламурное время. Парочки на лодках в тихих заводях под сенью ив. Девушки с алыми цветами в белых платьях. Запах жасмина – о, этот запах жасмина, всепроникающий, властный аромат родного города! «Снова в сад весенний, под ветками сирени…» Как упоительны в России вечера [22] …

21

Из песни «Девушка» (М. Блантер – В. Лебедев-Кумач).

22

Из песен «Мой друг» (М. Блантер – В. Винников) и «Как упоительны в России вечера» (А. Добронравов – В. Пеленягрэ).

Послеобеденный сейшн прошел более буднично. Плоды обсуждения облекались в форму заданий и планов. К линейке машин по ходу добавился гусеничный БТР на базе «Скорпиона» для полковой рации и САУ с модернизированной трехдюймовой полковой пушкой 1927 года на том же шасси. На радийный БТР Виктор предложил засандалить спарку крупнокалиберных пулеметов.

– Авиация за такими машинами будет охотиться, – пояснил он, – надо, чтобы цель с зубами была.

На рациях для танков остановились более подробно. Вопреки опасениям Виктора, все как-то сразу согласились, что рации должны быть на каждой единице бронетехники. Видимо, почитали Гудериана.

– Предварительно выскажу такое соображение, – заявил Ступин, – немцы собираются ставить на собираемые у нас танки свои рации для работы в десятиметровом диапазоне, дальность работы телефоном, симплексом – невелика: всего два километра. Предлагается скопировать и выпускать у нас подобную, одновременно разработать свою в том же диапазоне. Вариант: взять за основу рацию для истребителей, коротковолновую, по проведенным опытам дальность на земле двадцать километров.

– С четырехметровой антенной двадцать километров?

– Да.

– Создавать УКВ-станцию в диапазоне немецкой, повышать мощность.

– Почему?

– Потому что часть наших танков будут с немецкими рациями в десятиметровом диапазоне. А коротковолновые, наряду с УКВ, – для командирских танков. Для связи рота – батальон, батальон – полк. Танковая рота наступает, – тут Виктор с благодарностью вспомнил институтскую «военку» советского времени, – на фронте до километра, на участке прорыва – триста метров…

Кошкин хотел что-то сказать, но Ступин сделал жест рукой.

– Немцы, полагаю, исходят из тех же соображений при организации связи. Кроме того, надо учесть, что большое число радиостанций, установленных на танках, БМП, САУ и прочая не должны мешать друг другу и что на УКВ, особенно при частотной модуляции, меньше помех, чище связь.

– Остальное уже можно обсудить с радистами. Сейчас отметим, что на каждой машине надо предусмотреть установку рации…

Как только со связью покончили, Виктор рассказал об устройстве и принципе проектирования резинометаллического шарнира для неизнашивающейся танковой гусеницы. Сам шарнир забодяжить в России уже могли без особых трудов, зато тут же вылез вопрос о качестве и объемах производства натрий-бутадиенового каучука, жаростойкости имеющейся резины, противоминной стойкости новинки, возможного сброса таких гусениц…

– Резина у нас применялась еще в кегрессах и гусматиках, – заметил Кошкин, – однако когда на поле боя надо преодолевать очаги пожаров, она, попросту говоря, разваливается. Кроме того, противник может использовать ампулы с зажигательной смесью или огнеметы. Здесь резина защищена от огня траком, однако надо исследовать, какой может быть в боевых условиях нагрев трака и из чего это все делать. Ну и наконец, такая мелочь, как отработка технологии замены трака такой гусеницы в полевых условиях.

То же самое вышло и с рассказами про гиростабилизатор орудия и приборы ночного видения. Более того, оказалось, что приборами ночного видения в России уже занимались, но для них надо было радикально модернизировать электровакуумную промышленность.

Короче, моментального апгрейда девайсами будущего танковых войск не выходило, несмотря на остроту проблемы. Зато с большим интересом выслушали про такую неожиданно всплывшую мелочь, как право командиров подбирать себе механиков-водителей, и еще пару подобных вещей, которые можно было сделать прямо сейчас и без всяких затрат.

– Ну что, копировщицы долго будут возиться, – с усталостью в голосе произнес Ступин, глядя на ворох рисунков и эскизов. – Отдадим фотографу для репродукций. Пусть не жалеет микропленки.

– А ксерокса… – по привычке начал Виктор, – а, ну да, это я уже туплю.

– Что такое ксерокс? – быстро переспросил Ступин. Вы сказали – «ксерокс». Это вроде шапирографа? Или мимеографа?

«Блин, а что такое этот муми…»

– Нет, это аппарат электрофотографический… Эврика.

– «Эврика» – торговая марка?