Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Нет, эврика – это эврика… это, значит, «нашел». Как я раньше не догадался! Вы можете простой сделать. Вместо селена берем окись цинка, это же тоже фотополупроводник… Так, стоп, сейчас все по порядку. Вместо фотопластинки у нас пластина, покрытая окисью цинка.

– Это ж обычные цинковые белила, – удивился Кошкин, но на него зашикали.

– Цинковые белила, – согласился Виктор, – закрепляем их к пластине, чем закрепляем, смола нужна… наверное, подойдет поливинилбутираль… стоп, а он есть?

– Найдем. Найдем смолу. Вы, главное, от идеи не отвлекайтесь.

– Тогда его растворяют в этиловом спирте, делают эмульсию с белилами и наносят на пластину. Высохнет – пластина готова. Заряжаем от источника высокого

напряжения валиком.

– От катодного дальновизора подойдет?

– Наверное. Попробовать надо. Заряжаем в темноте. Дальше проецируем то, с чего копия. Там, где освещено, электроны выбиваются, где темно – остаются, то есть у нас сразу электрический позитив. Теперь надо сделать видимым. Порошок нужен… стоп, зачем порошок, есть мокрый способ. Типографскую краску растворяем в авиабензине, это диэлектрик. Туда пластинку, частицы краски прилипают к зарядам. Теперь вынуть и тиснуть как-то на бумаге, пока не высохло… или даже для начала эти белила просто на бумагу нанести, и на ней будет копия. Бензин быстро высохнет. Только вонять будет.

– Так это что же, – спросил Ступин, – она в бензине моментально проявляется, без химических реакций? И можно сделать конвейер с рулоном такой бумаги в затемненном ящике, который за считаные минуты даст копию любого документа? Ни фотографу возиться, ни пишбарышням перепечатывать и заверять? Милейший Виктор Сергеевич, ну почему вы к нам раньше не попали?

«Е-мое, – спохватился Виктор, – а ведь они его на почте поставят, чтобы письма вскрывать и копировать». Но было уже поздно.

…Когда «Олимпия» неспешно запылила обратно через Привокзальную Слободу, в голову Виктора вновь полезли разные мысли, далекие от полученного задания.

Во-первых, огорчило то, что по заповеднику бронепоездов полазить так и не дали. Еще лучше было бы, конечно, пощелкать весь этот Клондайк мобилой и выпустить в своей реальности иллюстрированный альбом, но в эпоху шпиономании об этом невозможно было даже мечтать.

Во-вторых, был непонятен выбор специалистов для работы. Морозов и Кошкин здесь еще не стали суперзвездами, более того, в связи с остановкой работ по «Пантере» их можно было скорее отнести к неудачникам. Поразмыслив, Виктор пришел к выводу, что их привлекли, скорее всего, потому что они будут говорить то, что думают, а не заглядывать в рот представителю цивилизации, по наивности считающей себя высшей. По-простому говоря, он не сумел бы им забить мозги. А раз так, то проведенный сейшн помимо получения информации есть еще и способ его, Виктора, проверки.

В-третьих, и способы получения информации в жандармерии Виктору показались немного странными. Попав сюда, он ожидал, что в случае провала он либо попадет к какому-нибудь тупому следаку, который начнет выжимать признание в шпионаже в пользу Британии, либо, если повезет, из него начнут непрерывной чередой допросов выкачивать все, что он знает. А вместо этого с ним цацкаются, возят, устраивают творческие встречи с историческими знаменитостями и соблюдают восьмичасовой рабочий день. Даже браунинг вернули. Хотя, если поразмыслить, в этом была своя логика. Выжимать информацию тогда продуктивно, когда знаешь, какая информация нужна. А здесь это не работает. Взять те же танки: выложит, к примеру, им контактер все по лучшему в мире танку Т-34 плюс ИС-3, которого Запад боялся, плюс немецкий «Тигр» – они же их делать не будут. Им не нужен сейчас Т-34, они его сами зарубили на корню, потому что он лучший в определенных условиях, а они здесь другие. И послевоенные им не нужны, они сами могут додуматься. А что нужно, что окажется самым полезным, они не знают, и, выкачав массу информации, они самого нужного могут так и не найти. Информация ничего не стоит, если нет механизма ее обработки. Вот он, Виктор, и стал таким механизмом, работающим под конкретную задачу. Творческим. А творчески человек работает только по

своей воле, даже в «шараге». В «шараги» попадали разными путями, но ни одного туда не загнали только для того, чтобы мозги быстрее работали.

Вообще за технику будущего хвататься надо очень осторожно. Вон фон Браун в конце войны, по сути дела, занимался вредительством. Отвлекал массу ресурсов рейха на крупносерийное производство баллистических ракет, которые принесли бы фюреру победу только с ядерной боеголовкой. А в это время Германия нуждалась в зенитных ракетных комплексах, которые бы порушили тактику союзников летать на бомбежки плотным строем. И самое интересное, требовали эти комплексы того же уровня технологий.

– Если хотите, можете здесь выходить, – сказал Быгов возле переезда на Почтовую, – портфель оставьте, вам доставят на квартиру. С другими документами.

Виктор поблагодарил и вышел.

«По Бежице, значит, ходить действительно можно. Ну что ж, и то пока хорошо».

Из окна гостиницы долетал старый добрый фокстрот «Он лучший парень из тех, что есть». Задорное кряканье тромбона перемежалось с гудками со станции, шелестом листвы молоденьких деревьев, высаженных по улице, неизменным запахом угольного дымка. Мимо процокала лошадка: это неспешно следовал конный полицейский в парадной форме, с большими, лихо закрученными усами – Виктор чуть не назвал их буденновскими, но тут же подумал, что здесь их назовут как-то по другому. Полиции на лошадях Виктор еще не видел. «Праздник опять, что ли…»

Какое-то массовое мероприятие в Бежице точно прошло – в этом Виктор убедился в следующую же секунду, потому что навстречу ему по Парковой со стороны Преображенской строем маршировали пионеры под горн и барабан. Точнее, не совсем пионеры – галстуки у них были желтые, что вместе с белыми блузками и черными штанишками и юбочками составляло цвета имперского триколора. Рядом с отрядами шли мадемуазель-вожатые, более вольно относящиеся к дресс-коду: фактически постоянным у них был только желтый галстук. Они следили за строем и делали замечания:

– В ногу, в ногу! Пантиков, не отставай! Не отвлекайтесь! Размяхина, не смеши подруг! Серьезнее!

В это время на Виктора чуть не наскочила девушка, которая, идя навстречу, махала рукой своей подруге на другой стороне улицы, очевидно не надеясь перекричать хрипатый горн. Виктор, отвлекшись на желтогалстучное шествие, тоже заметил ее в последний момент и только инстинктивно успел вытянуть руки вперед, чтобы она на него не упала.

– Ай! Извините!

Виктор посмотрел на нее и чуть не раскрыл рот: перед ним была Вэлла! Правда, в белой блузке и желто-коричневой клетчатой юбке, ну и прическа, конечно, другая.

– Вы? – в унисон произнесли они оба.

«Как, она тоже попала? Или она там была отсюда? Или, может… Может, это связная из реальности-2? Или, наоборот, агент жандармерии в той реальности?»

– Простите, вы…

– Веселина. Вы, наверное, видели меня на собрании собсомола?

– Собрании, простите, чего?

– Собсомола. Соборный союз молодежи. А вы писатель Еремин? Вы сегодня вечером свободны?

– Хм, ну смотря в какое время… – Виктор не ожидал столь откровенного вопроса.

– У нас в шесть в общежитии института литкружок, потом танцы. Вам непременно надо выступить. Ваш последний рассказ о покорителях глубин вызвал бурю вопросов.

«О покорителях глубин? А я его не читал. Ступин прав – надо интересоваться собственным творчеством. Хотя можно просто что-нибудь рассказать. О глубинах».

– Я еще не знаю, где буду в шесть часов… Но такому горячему и искреннему предложению трудно отказать. Если смогу вырваться, обязательно буду.

– Обязательно приходите. Сейчас время научных открытий и подвигов. Каждый собсомолец должен шагать в ногу со временем, а для этого надо заглядывать вперед, в будущее, где нас ждут новые чудеса.

Поделиться с друзьями: