Задира

Назад мы вернулись той же дорогой и в том же темпе. Пробегая мимо поляны с густой и мягкой травой, я сделал привал и повалял на лужайке парочку курсантов из тех немногих, что сходу научились группироваться при падении. Несколько раз при этом краем глаза замечал движение где-то на самой периферии зрения – Четвертая явно интересовалась новыми знаниями, но, видимо, гордость была сильнее профессиональной любознательности.

Короче, вернул я курсантов домой с горящими глазами и морщинами на гладких до этого переносицах. Народ усиленно размышлял над тем, как полученные знания изменять привычную для них манеру ведения боя без оружия.

Бойцов у меня перехватил хмурый и неразговорчивый Седьмой.

Как я почти сразу же понял, он был кем-то вроде диверсанта. Обучал молодняк скрытому перемещению и бесшумному умерщвлению. Особенно мне понравился прием, где Седьмой показывал, как в прыжке ломать шею полностью экипированному стражнику. На манекене был шлем, крепившийся к голове ремешком, протянутым через подбородок от уха до уха. Инструктор с грацией большой кошки прыгал за спиной манекена и резко дергал шлем на себя. Край шлема впивался в шею так, что я охотно верил – редкая шея выдержит такую нагрузку.

Интересно, кого здесь готовят из этих ребят?

Вопрос был важным, и за ответом я отправился сразу. Старика искать не пришлось. Он сидел на лавке у входа в дом и вертел в руках уже знакомые мне по приключению в поле металлические предметы.

– О, - проговорил я, - накопытники! Что с ними случилось, помялись?

– Как говоришь? – улыбнулся старик. – «Накопытники»? Что ж можно и так их назвать. Нет, знак, который дает им большую прочность я нанес чуть ли не в первую очередь. Теперь вот думаю, как сделать, чтобы конь с их помощью мог не впадать в ступор, чтобы больше не вышло, как тогда при ментальной атаке Загонщиков.

– Лошадиный аналог сапог-скороходов сделать хочешь? – всплыла из подсознания информация о сказочных предметах. – Чтобы они сами несли лошадь куда следует?

– Как вариант, - кивнул старик, - а тебя не удивляет это мое желание?

– Желание – нет, - усмехнулся я, - у меня у самого желаний – хоть отбавляй. Меня больше волнуют пути их воплощения.

Старик молчал и выжидательно смотрел мне прямо в глаза.

Я быстро проанализировал все, что вчера и сегодня со мной происходило (благо не так давно все эти события уже пролетели у меня перед глазами) и пришел к выводу тут творится какая-то чертовщина.

Тренировочные штаны не скрывали место укуса, но следов клыков Загонщика я не видел. Взглянув на свой правый бок, я убедился, что рана затянулась, и шрама уже практически не видно.

Может я брежу после того самого укуса? Хотя, и до него со мной происходили не слишком объяснимые вещи: когти, вырастающие из моих пальцев, мерцающее стекло, которое удалось миновать только благодаря этим подкопытникам…

– Тогда, в поле, - наконец, проговорил я, - это ведь было не стекло?

– Да, - кивнул старик, - я буду говорить с тобой начистоту: ты для меня запертый сундук, и что выскачет наружу, когда этот сундук откроется, никому не известно. Но, раз мне суждено было тебя найти, я сделаю все для того, чтобы ты раскрылся.

– Тогда начни, пожалуйста, с рассказа о том, почему твои ученики меня чуть не убили?

Старик не удивился: обмен информацией у них тут явно был поставлен на поток.

– Все те вопросы, на которые ты не можешь найти ответы, - начал рассказ старик, - так или иначе связаны либо на прямую с Даром, либо с его проявлениями. Как правило, все, что кажется выше человеческих способностей или природных явлений – итог использования Даром. Ты понимаешь, как должны работать сапоги-скороходы, о которых ты только что говорил?

Я кивнул, не слишком понимая, к чему ведет разговор мой собеседник.

– Так вот, - продолжил он, - а принцип их работы должен быть основан на Даре.

– Ты про волшебство? – автоматически уточнил я и тут же почувствовал, что произнося это слово, едва не вывихнул себе язык.

В разговоре повисла пауза.

– Что ты только что произнес? – первым нарушил молчание старик. – Чей это язык?

Я молчал, повторяя про себя это слово и постепенно понимая, что оно никак не отторгается моим сознанием, что это нечто естественное и привычное. Если не языку и голосовым связкам, то моей потрепанной памяти.

– Не помню, - честно признался я. – Значит, в мире есть Дар и с его помощью все умеют творить чудеса?

– Не совсем так, - поправил меня непонятно от чего напрягшийся старик, - очень небольшая часть людей может оперировать Даром. Это одновременно и спасение, и проклятие нашего общества.

До общественных проблем мне дела не было, меня больше интересовало собственное здоровье, поэтому я напомнил про попытку убийства меня любимого.

– Да же к тому и веду! – слегка даже возмутился старик. – В обществе всегда было расслоение на владеющих Даром, их непосредственных приближенных и остальных. А ты увидел, как представитель третьей самой многочисленной и социально незащищенной группы применяет Дар. Пускай и делает это на запредельно низком уровне.

– Значит, колдовать могут все, а не только элита? – догадался я.

– Нет, - охладил мой пыл собеседник, - колдовать, как ты выразился, могу здесь только я. И благодаря моему исключительному таланту, ребята усилием воли могут теперь ненадолго становиться прозрачными, передавая эту способность вещам, к которым в тот момент прикасаются.

– А меня ты сможешь научить быть невидимым? – не без надежды в голосе уточнил я.

– Прозрачным, - поправил меня Учитель, - невидимость – это просто обман зрения, а прозрачность – способность пропускать свет сквозь себя. Для этого нужно просто научиться быть чистым душой. Тот ученик, что не может получить от меня подобный дар, прекращает обучение и приносит пользу нашему общему делу иными способами.

Старик сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня.

Его немой вопрос понятен, но я сам не могу ответить: хочу ли я знать, что это за их общее дело. Откуда-то мне абсолютно точно известно, что чем меньше ты знаешь, тем крепче спишь. И моя пятая точка подсказывает мне, что я очень хочу крепко спать.

– Те, кто послал нам наперерез Загонщиков, не придут сюда за нами? – спросил я у старика совсем не то, что он собирался услышать.

– Если и придут, то не сразу, - почти полностью скрыв удивление, ответил Учитель, - ты, когда на поле храпеть начал, не всех тварей успел убить. Мне пришлось прервать маскировку и заговорить, чтобы обезопасить нас от Загонщиков, а заодно и от их хозяев. Все, кто попытается пройти по нашим следам, идти будут мучительно долго и уйдут очень далеко отсюда.

– Ты не можешь колдовать молча? – искренне заинтересовался я.

– Не совсем, - отчего-то скривился старик, - оперирование Даром – это как шестое чувство. Если ты его прячешь, то должен пожертвовать и еще одним из базовых пяти. Обычно я стараюсь жертвовать обонянием, но в тот раз Дар согласился заснуть только со вкусом, практически полностью парализовав мне язык.

Сколько же у меня вопросов! А старик ждет только одного – чтобы я поинтересовался делом всей его жизни… Но я уже из принципа заговариваю о своем.