Задом наперёд

Вместо того, чтобы отпрыгнуть назад, он споткнулся и растянулся на снегу, наблюдая, как задние колёса машины стремительно приближаются к его беззащитной тушке, лежащей на снегу.

Сказать, что Шурик испугался - ничего не сказать - он ужасно испугался, представив, как большое заднее колесо автомобиля, перевязанное металлической цепью от скольжения по снегу, наезжает на него. А воображение у Шурика было развито отлично: недаром при чтении книг он воочию представлял всё то, о чём читал.

И вдруг, неожиданно для себя, Шурик оказался не около надвигающегося на него колеса, а между передним и задним колёсами почти под машиной! То есть примерно в метре от места падения по ходу машины. Как это случилось - он до сих пор не понимал: сам Шурик куда-либо переместиться в этот момент способен не был. А вот как-то перенёсся на метр вперёд - и всё.

Машина остановилась. Шофёр с побледневшим лицом выскочил из кабинки и в один миг выдернул Шурика из-под машины. Охлопал руками по зимнему пальто, стряхивая снег, поднял нотную папку и вручил её пацану как дорогой подарок. Незнакомая женщина, тоже выпрыгнувшая из кабины, обхватила Шурика двумя руками, прижала к себе и неожиданно разрыдалась. Он, больше испуганный её поведением, чем сложившейся ситуацией, подхватив нотную папку и высвободившись от её объятий, задал стрекача, не оглядываясь, в сторону тротуара и дальше - в ближайшую подворотню. Подождал, пока машина не уехала, перешёл дорогу и направился в музыкальную школу. Хорошо, хоть свидетелей этого происшествия не было!

Вот тут-то Шурик впервые подумал, что подарок Юрика - медное колечко-оберег сработало и спасло его жизнь.

* * *

Следующее запомнившееся Шурику событие произошло со ним летом на каникулах после окончания первого класса.

В школе учиться ему было скучно: читать и считать Шурик умел отлично. Недаром они с Юриком уже с пяти лет обменивались и обсуждали прочитанные книги. Поэтому Шурик был круглым отличником и, соответственно, любимчиком учительницы, которая его всегда ставила в пример нерадивым ученикам.

Когда началось лето, то многие его друзья по классу уехали к родственникам в близлежащие деревни: всё же там жилось не так голодно, как в городе. Шурику ехать было не к кому: родственников в деревнях вблизи города его семья не имела. Поэтому с утра до вечера он проводил время на реке, занимаясь рыбалкой в компании таких же малолетних рыболовов-любителей.

Как раз напротив его дома на пустыре вдоль реки располагалась большая лесопилка. Пилы стояли в пяти деревянных сараях по четыре штуки в ряд. Как рассказывали взрослые, её построили ещё пленные германцы, занимавшиеся восстановлением разрушенных домов в городе.

Лесопилка работала и днём, и ночью в тёплый период года, накапливая запас досок на зимнее время. Брёвна для распиловки, пригонялись по реке, связанными в так называемые "гонки" или плоты, обвязанные стальной проволокой диаметром в пол сантиметра. Эти гонки притаскивали буксиры по реке из мест "не столь отдалённых", где валился лес зэками в лагерях, построенных по речкам, впадающим в реку, протекающую через город. Длина таких "гонок" доходила до нескольких сот метров. Гонки подгонялись к берегу у лесопилки, где якорились и стояли в несколько рядов вдоль берега некоторое время, ожидая роспуска на доски. И пока стояли у берега - были оккупированы ребятнёй, занимавшейся ловлей с них рыбы. Постепенно на место распиленных гонок пригонялись следующие - и так продолжалось до ледостава. В зимнее время лесопилка работала на накопленном летом сырье, которого хватало обычно до февраля - марта.

Готовая продукция: брус и доски, складировались вручную вокруг этих сараев и, по мере необходимости, грузились рабочими на прибывающий за ними транспорт. То есть, всё пространство лесопилки было забито горами досок.

Как правило, при складировании досок всегда оставалось свободное пространство внутри и между штабелями, так называемые детворой "лазы", в которых было очень здорово ползать, прятаться и играть в войну, разделившись на команды. Бывало, чтобы проползти по такому "лазу" приходилось изворачиваться, "согнувшись в три погибели". Пацаны понимали, что в случае, если ты застрянешь, помощи ждать не от кого: ведь никто не знал, куда ты спрятался и в какую дыру залез между досками. Поэтому надеялись только на свою удачу, а чаще всего вообще не думали об этом. Шум от работающих пил стоял такой сильный, что невозможно было разобрать даже, что говорили между собой рабочие, общающиеся чаще всего жестами, а не то чтобы услышать крики о помощи, раздававшиеся от ребятни, застрявшей в грудах наваленных досок.

Конечно, детям категорически запрещалось ходить на лесопилку, а тем более лазать по завалам досок. И вахтёры: старые бабульки, стоящие в воротах лесопилки, никогда не пропускали детей на её территорию. Но пробраться на лесопилку для ребятни не составляло больших проблем: доски забора вокруг лесопилки крепились на гвоздях, которые ими успешно выдирались.

После того, как пара пацанов была задавлена сместившимися штабелями досок, меры безопасности были ужесточены: каждый час назначались три минуты тишины, когда останавливались пилы и рабочие обходили завалы штабелей досок, прислушиваясь: не раздадутся ли крики о помощи? И не раз после того, как застрявшие дети были обнаружены, начинались лихорадочные работы по разбору завалов досок, что надолго сбивало рабочих лесопилки с рабочего ритма. Спасённые пацаны, конечно, награждались тумаками, отводились в милицию, откуда забирались родителями, после чего также получали порции "горячих" от своих пап и мам и практически больше никогда не появлялись на территории лесопилки. Однако их места тут же занимались новыми "любителями приключений".

Шурика, Слава Богу, миновала судьба застрявшего в завалах досок на лесопилке, хотя часто приходилось участвовать в этих играх с друзьями. Однако, другая страсть: купание во время ловли рыбы с "гонок" - всё-таки не прошла мимо Шурика, и он умудрился там попасть в экстремальную ситуацию.

* * *

Как известно, "гонки" - это плоты из брёвен шестиметровой длины, связанные проволокой. Чтобы плоты могли сплавляться по реке, каждый плот из брёвен соединялся с таким же на небольшом расстоянии: тридцать - сорок сантиметров. Это позволяло связанным между собой плотам в "гонке" менять направление движения, повторяя изгибы реки, и не вываливаться на берег в ненужном месте.

Ловить рыбу с плотов было очень удобно: как правило, пацаны не имели лодок или плотов, поэтому с "гонок" можно было ловить рыбу на большой глубине, не заботясь о перемещении по воде.

Но заниматься только ловлей рыбы было скучно. Если погода стояла жаркая, то искупаться в реке - сам Бог велел! Как правило, все ребята умели плавать, и поэтому часто устраивали соревнования: кто быстрее всех проплывёт вдоль десяти плотов - это примерно шестьдесят пять метров. Или кто поднырнёт под гонками на самое большое расстояние. И тому подобное.

Плавать на скорость Шурик не любил: его любимым стилем плавания был брас, или как его называли пацаны - "по-морскому". Поэтому любители кроля или плавания "сажёнками" всегда Шурика опережали. А вот нырнуть под "гонками" как можно дальше - это у него получалось хорошо.

И вот однажды Шурик с тремя пацанами вступил в спор на дальность ныряния под "гонками". В этом нырянии ничего сложного и особо опасного не было кроме одного: выныривать тебе приходилось как раз между плотами, высовывая голову над водой чтобы глотнуть порцию воздуха, а уж потом, в случае необходимости выплыть из-под плотов в сторону на свободную воду. К сожалению, расстояние между плотами было различное: и полметра бывало, и десять сантиметров, куда и голову просунуть невозможно, не то что вылезти из воды на плоты.

Конечно, соревнующиеся всегда перед нырянием проходили по "гонкам" и изучали места, куда они могли беспроблемно вынырнуть, заодно прикидывая дальность ныряния.

Соревнование проходило по уже сложившимся правилам. Участники забирались в воду в самом широком месте между "гонками" и по команде судьи погружались в воду ногами вниз. Течение подхватывало ныряльщиков и тянуло вперёд под "гонками". Они разворачивались под водой головой вперёд и плыли под плотами, считая просветы между ними над головой. Победителем считался тот, кто вынырнет в просвет между плотами, отстоящий от стартового на большее количество плотов.