Загадать желание
Шрифт:
Нет, нельзя, нельзя… – черные твари, на время затаившиеся, теперь шипели и хватали меня за ноги.
Стой. Не туда.
Их невидимые щупальца цепко обвивали лодыжки, я постоянно спотыкалась, и уже не раз упала бы, если бы Арис не тянул меня вперед, крепко ухватив за руку.
Нельзя. Нельзя…
– Что с тобой? – Арис с тревогой заглянул мне в лицо. Пропитанный кровью бинт – лакомый кусочек для здешней нечисти – давно соскользнул с его руки и остался лежать среди опавшей сухой листвы.
– Не знаю… Не могу бежать.
Горыныч молча присел рядом, подставляя спину.
Нет, – сердились тени. – Не туда, не туда…
Горло сдавило, словно кто-то пытался меня задушить. Боль иглами колола виски. Я знала, что нам нельзя останавливаться, и, пытаясь не закричать, впивалась зубами в собственное предплечье… Но боль неожиданно отпустила. Арис остановился.
Перед нами, в узорной тени ветвей, стояли две огромные черные туши. Приплюснутые головы угрожающе наклонены, раздвоенные языки то и дело выныривают из пастей, усаженных треугольными зубами.
Назад.
Я вздрогнула. Черная ящерица оскалились в ответ. Потянулась вперед, и ее морда оказалась прямо напротив лица Горыныча.
Договорились. Назад.
Арис отступил на несколько шагов, чудища шагнули за ним. Шипастый хвост одного из них с треском врезался в ломкий кустарник.
Не пропустят…
Горыныч даже не стал доставать оружия. Придерживая меня, чтобы не свалилась с его спины, сперва пятился, потом повернул к дороге. Ссадил меня на землю, подтолкнул, чтобы шла вперед, а сам держался позади. Ящерицы брели за нами – нападать они явно не собирались. Одна из них рыкнула нетерпеливо, выгнав нас на дорогу, и вышла следом. Тяжелый хвост, волочась по земле, поднимал пыль.
– Куда? – тихо спросил Арис.
Я мысленно повторила его вопрос. Черное чудище мотнуло головой.
Иди!
И двинулось прямо на нас. Поначалу мы отступали, потом, подчиняясь воле черной твари, пошли по дороге.
Слева – густые заросли, справа – широкий луг. Облака плотно затянули небо, но изредка лучи солнца прорываются сквозь их серую пелену, и тогда видно, как в сухой траве поблескивают гладкими боками черные камни – и большие валуны, и мелкая крошка. Горыныч то и дело оглядывается на ящериц, но те не торопятся следом, лишь рычат, стоит нам приблизиться к зарослям. О чем сейчас думает Арис? Догадывается ли о моем договоре с этими чудищами? Украдкой поглядываю на своего спутника… Вряд ли. Он не понимает, чего хотят от нас эти твари, и… нет, не боится. Но готов к любому повороту событий. Теперь его меньше всего беспокоят ящерицы, что держатся в отдалении. Куда больше – люди, с которыми мы наверняка встретимся. Пальцы правой руки крепко сжимают рукоять Максимова меча.
– Ты как? – спрашивает. – Получше?
Киваю. Хорошо, что сейчас не надо ничего объяснять.
Снова оборачивается.
Ящериц на дороге нет, но нам обоим понятно, что стоит развернуться и пойти в другую сторону – чудища появятся вновь.
Выстрелов больше не слышно. Но крики – одинокие, отчаянные – раздаются все ближе. Дорога огибает рощу, разветвляется, уходит направо ухабистая колейка. Видно прильнувшие к обочине домики – окраина небольшого селения, в луг вклиниваются отгороженные – где плетнем, а где колышками – лоскуты огородов с посохшей ботвой. Людей в деревне нет, но у домов, в чахлых садах и огородах, словно волны поднявшейся пыли, двигаются серые тени: вьются змеями, обнимают деревья, ползут по бревенчатым стенам и растопыренными
ладонями цепляются за резные коньки крыш.Останавливаюсь, хватаю Ариса за руку, неудачно задев порезы на запястье.
– Там что-то случилось, – негромко отвечает он моим невысказанным мыслям. – Вот откуда нечисть…
Тени ползут по земле, и кажутся издали очень похожими на призраки мертвого города, куда мне пришлось идти одной, связанной с внешним миром лишь нитью Всемилова клубка. Но Горыныч их тоже видит, значит, не мерещится.
– Не надо туда…
В зарослях трещит – все ближе. Арис смотрит вверх, на затянутое тучами небо – видно, зовет Огненного на помощь…
Из-за рощи выезжает отряд. Почти все всадники – иштранцы, их нетрудно узнать по длинным косам в пестрых лентах. Мы бросаемся к деревьям, пытаясь спрятаться, но в этот миг навстречу нам из кустарника выбегают люди. Колдуны – ясно по одежде. Женщины с детьми и мужчины. У некоторых – охотничьи ружья. Но, видно, все патроны выстреляны, а перезарядить то ли нечем, то ли некогда. Один несет на спине девушку – ее руки безвольно свисают, лица не видно за спутанными ярко-рыжими прядями, и светлая футболка мужчины перепачкана ее кровью.
Они, кажется, не замечают нас. Нервно оглядываются, пытаясь понять, куда бежать и где спрятаться. Видят приближающийся отряд. Кто-то бросается заряжать ружья… Детвора и женщины, сбившись кучкой, стоят у обочины, и во взглядах многих людей я вижу отражение тех же мыслей, которые навязчиво преследовали нас с Алиной не один месяц в чужом мире: «Проснуться бы, проснуться…»
Невозможно сейчас спрятаться, сбежать, оставив их одних. Да и куда? Иштранская дудка воет в роще, и мгновение спустя выскакивают из зарослей – молодые и не очень, в украшенной бляхами одежде, с заплетенными в косы волосами… Тускло блестят в скупых лучах солнца кривые сабли, и разрезают тишину крики азарта и торжества. Два раза успевают выстрелить колдуны. Горыныч, отбросив меня назад, влетает в гущу схватки.
– Бегите! – слышу я его голос.
Всадники приближаются, скоро будут здесь, и тогда никто не спасется…
– Бегите! – хватаю за руку одну из женщин. – Скорее, бегите в лес.
Она не понимает. Смотрит огромными от ужаса глазами на дерущихся мужчин, прижимая к себе мальчишку-подростка, накрыв ладонями его голову, словно сможет защитить.
– Бегите, скорее!..
Алые брызги обжигают щеку. Женщина кричит. Молодой мужчина падает на землю – темная полоса пересекает его грудь, а руки сжимают уже бесполезное ружье. Арис пытается прорваться к нам, но двое иштранцев заступают ему дорогу, а третий шагает ко мне. На молодом лице – кровожадная улыбка, в глазах – азарт. Тонкие косички, перевитые пестрыми лентами, взлетают от движения и торчат вокруг лица, словно паучьи лапы. Он говорит что-то, смеется, поднимает саблю…
В ушах гудит, звуки смешиваются. Отчаянный крик: «Беги!» и полный ужаса то ли вой, то ли плач за спиной… Клинок ловит солнечный луч, и тени вздыхают под моими ногами:
Наша…
Черная туша поднимается, вырастая из-под земли. Иштранская сабля вязнет в ее боку. Ящерица шагает вперед. Сдавленный крик, хруст…
Взмах хвоста – и снова крики. Иштранцы отступают, потом бегут… Ящерица прыгает, подминая под себя широкоплечего вояку с седыми косами, довольно облизывается, оглядываясь на меня. Еще две черные туши поднимаются у обочин, встречая отряд всадников. В чудищ летят стрелы, проходя сквозь бока, не причиняя вреда… Ящерица прыгает снова, опрокидывая лошадь. Ржание несчастного животного заставляет меня очнуться. Вздрагиваю, оборачиваюсь. Взгляд падает на распростертое тело молодого охотника…