Загадай любовь

Я поспешно потянулась к рюкзаку и вытащила карманное зеркальце. На носу действительно красовалась засохшая красная клякса внушительных размеров. Как я ее не почувствовала? Так с ней и прошагала через весь центр. Еще прохожим улыбалась в ответ, дура!

– Макеев, почему ты мне сразу не сказал? – возмущалась я, оттирая с носа проклятый кетчуп.

– Сказал бы, если бы ты не призналась, что я тебе не особо нравлюсь. Наверное.

Я, перестав оттирать пятно, сердито подняла на него глаза.

– Так это месть?

– Сама разбила мне сердце, а я виноват, – притворно вздохнул Макеев. – Ладно, пока, Наташа. Увидимся в школе!

Тимур развернулся и пошел прочь со двора, а я так и продолжила стоять, глядя ему в спину.

– Эй! – наконец выкрикнула я. – А что мне делать с перчатками?

Макеев развернулся и громко посоветовал:

– Пришей на них резиночку!

Я не удержалась и показала ему язык. Тимур усмехнулся и снова развернулся.

На свой этаж я поднималась в каких-то растрепанных чувствах. Щеки горели то ли от холода, то ли от непонятно откуда взявшегося смущения. Мы с Тимуром пробродили по улицам почти два часа, так толком и не пообщавшись, но мне казалось, что у нас действительно было настоящее свидание.

Глава четвертая

К тому времени, как я вернулась домой, Эдика у нас уже не было. Зато меня встретили мама с сестрой. Как только я отворила дверь ключом, они выскочили в коридор и встали как вкопанные. Я разматывала шарф, не сводя с них непонимающего взгляда. Мама и Алина загадочно улыбались и время от времени переглядывались, словно заговорщики. Да что с ними такое? Я разулась, скинула пуховик, прошла в ванную, чтобы вымыть руки… Они – за мной. Пока вода плескалась, я расслышала, как мама что-то сказала Алине, а та негромко рассмеялась.

– Что происходит? – сердито спросила я, выключив воду и взяв в руки полотенце.

– Как погуляла? – первой задала вопрос Алина.

– Хорошо погуляла, – отозвалась я, проходя на кухню. – И даже перекусила! Хотя чай бы еще попила.

На столе заметила три чашки и недоеденный разрезанный клубничный рулет. Ага, значит, Эдик уехал от нас не так давно. Ну и скатертью ему дорожка. И тут до меня наконец дошло: он рассказал маме и сестре о нашем с Макеевым «свидании»! Вот почему они такие загадочные. А Алина еще и ржет как дура.

– Что за Тимур? – спросила мама, когда я молча уселась за стол пить чай.

– Тимур как Тимур, – буркнула я.

– Это ведь твой одноклассник? – уточнила Алина.

Я неопределенно дернула плечом. Больше всего на свете мне не хотелось, чтобы мама и сестра решили, что я встречаюсь с Макеевым. Я бы предпочла соврать, что гуляла с Янкой. Но раз уж так сложились обстоятельства… Вот Эдик трепло! Еще и имя назвал. Так бы я выдумала себе какого-нибудь абстрактного воображаемого парня, а не одноклассника, с которым учусь одиннадцать лет.

– Она стесняется, – захихикала Алина, не дождавшись от меня ответа.

– Ш-ш! – шикнула мама на Алину. – Не смущай младшую сестру.

Я жевала клубничный рулет и молчала. Будут пытать – ничего не расскажу. Да потому что и рассказывать особо нечего.

– Эдик сказал, что этот мальчик был неформального вида, – сказала Алина, усаживаясь на соседний стул.

– Это просто твой Эдик слишком формальный, – отозвалась я, припомнив вылизанного Кравеца. Скучный до зубовного скрежета.

– И давно вы встречаетесь? – продолжила наседать на меня сестра.

– Я буду говорить только в присутствии адвоката, – ответила я, торопливо допивая чай. Хотелось скорее спрятаться в своей комнате. Я еще ни разу не обсуждала с семьей такие темы, поэтому мне было неловко.

– Ну, ничего, – сказала Алина, кажется, не замечая моего смущения. – У тебя есть старшая сестра. Я всегда тебе помогу, если появятся вопросы на тему отношений.

Я почувствовала раздражение. Ей бы со своими отношениями сначала разобраться. Все-таки Эдик производил впечатление скользкого и неискреннего типа.

– А если все зайдет слишком далеко… – начала мама. – Конечно, лучше бы дождаться совершеннолетия. Но ты знаешь, как важно…

Тут уж я взорвалась:

– Перестаньте! Мы всего-то поели хот-доги на набережной, а вы уже раздули из мухи слона!

– Ладно, ладно, молчим, – сказала мама. Они с Алиной снова переглянулись.

– Лучше скажи, зачем твой жених караулил меня рядом со школой, – брякнула я. Такой уязвимой себя чувствовала в эту минуту. Как все-таки неприятно, когда лезут в твою личную жизнь… Поэтому я решила перевести тему разговора и переключиться на чужие отношения.

– О, это было очень мило с его стороны, правда? – расплылась в улыбке Алина. – Встретить тебя и подбросить до дома…

Я вспомнила, как настойчиво Эдик приглашал меня сесть в машину, и только сильнее рассердилась.

– Да, настоящий джентльмен, – согласилась мама.

Меня захлестнула злость. Они никогда не увидят в нем ничего плохого. И снова отвратительное чувство паранойи. Может, я себе все надумываю?

Из уст сестры это прозвучало так, как будто это действительно настоящий мужской поступок: забрать младшую сестренку своей невесты из школы в непогоду. Что в этом такого, если уж по пути?

Весь вечер я просидела в комнате за уроками, боясь, что расспросы о Макееве возобновятся. Да и настроения особо не было. После уроков поболтала по телефону с Янкой, почему-то не упомянув о прогулке с Тимуром. Хотя обычно старалась ничего от лучшей подруги не скрывать.

Ночью долго не удавалось уснуть. Я поднялась с кровати, тихонько вышла в коридор и увидела, что Алина тоже не спит. Сегодняшняя ситуация с Эдиком не отпускала меня. Не знаю, почему я так испугалась, когда увидела его рядом со своей школой. Но если рассказать об этом кому-нибудь, меня не поймут и на смех поднимут.

Я осторожно постучалась к сестре. Алина промычала что-то неразборчивое, и я решила, что это разрешение войти.

Сестра сидела за столом перед включенным ноутбуком. На столе были разложены конспекты. Настольная лампа ярко освещала раскрытые тетради. Алина собрала волосы в высокий пучок и вставила в него пару карандашей. В нарядной ночной сорочке, с патчами под глазами и, как обычно, с прямой осанкой. Я вспомнила позу, в которой сама делаю уроки, – а могу и лежа на кровати, задрав ноги на стену, задачи решать. Вздохнула: насколько мы все-таки разные. Бывает же такое у одних родителей.