Загадай желание

Нонна хищно улыбнулась. Фоном, вдалеке, заслоняя Женькин голос, звучал тот же самый шум. Отлично!

– Так ты что, сказала им, что уволилась? И про Питер? – поинтересовалась Нонна как ни в чем не бывало.

Женька замялась. О Господи, да конечно это было вранье. А врать Женька умела плохо.

– Пришлось сказать. Они тоже позвонили мне в офис, как и ты, вот я и созналась, – выдавила она, а голос узнаваемо задрожал.

Тут-то Нонна и нанесла коронный хук справа.

– А тебе Анна не звонила? – спросила она и замолчала. Она прямо слышала, как мозг Женьки закипает в поисках правильного ответа.

– Не-а, – ответила она, наконец. – Не звонила. А разве она не с тобой?

– Она не смогла. У нее дети заболели, – грустно поделилась Нонна. – А ты уверена, что с ней не говорила?

– Ну… э… – Подруга закашлялась. Потом все же подтвердила, что да, об Анне и ее передвижениях не имеет никакого представления.

Нонна попрощалась с Женей, так же ласково и нежно, тем же понимающим тоном, и отключила связь. Уже начинались сумерки, и какой-то непонятный рваный ветер притащил серые тучи и повесил их прямо над джазовым клубом – специально, чтобы отразить чувства Нонны, которые в этот момент, как и тучи над ней, наливались такой же свинцовой тяжестью.

– Вы будете заходить внутрь? – спросил Нонну один из охранников. – Концерт уже идет, никто ваш билет не купит.

– Да плевать мне на концерт, – фыркнула Нонна и демонстративно бросила все три билета на мостовую.

– Не мусорите, пожалуйста! – вмешался второй охранник.

– Да идите вы! – фыркнула Нонна и направилась в сторону метрополитена.

– Немедленно поднимите билеты! – прорычал второй охранник. – А то я вас в полицию сдам.

– В полицию? – вытаращилась на него Нонна. – Вы – меня? – Нонна уперла кулаки в бока, встала в позу «ноги на ширине плеч».

– Да, вас. Никому не позволено! – пискнул охранник, невольно отводя взгляд от яростных очей Нонны.

– Вы арестуете простую учительницу за то, что она на ваших чертовых билетах потеряла пять тысяч и двух подруг? Вы потащите меня по асфальту? Между прочим, я совсем не такая легкая, как вам кажется. А вообще, я даже «за». Давно меня уже не носили на руках!

– Уходите и не возвращайтесь, – выдавил сквозь зубы первый охранник. – Никогда.

– Я и не собиралась. – Нонна гордо тряхнула волосами и пошла вперед, чувствуя невыносимую духоту. Будет, точно будет дождь.

Около часа у нее ушло на то, чтобы добраться до Строгино и дойти до дома. Но несмотря на то, что было уже совсем темно, она не пошла к себе. О нет, это совсем не входило в ее планы. Она осторожно пробралась на детскую площадку напротив подъезда Олеси и заняла наблюдательную позицию на бревне. Сидеть на нем было не слишком-то удобно, к тому же она боялась порвать свое бархатное платье о какой-нибудь крючок-сучок. Но уходить она не собиралась. Окна подруги были как на ладони, они светились огнями, и, хотя за плотными занавесками не было видно людей (только смутные силуэты), Нонна была уверена – обе предательницы там, в глубинах Олесиной квартиры. И она не собиралась им этого спускать. Ни Жене, ни тем более Анне. Нонна была уверена – они позвонили так поздно (вернее, послали свои ужасные SMS) именно для того, чтобы она все же поехала в клуб, обеспечив тем самым им беспрепятственный проход на неприятельскую территорию. Бойкот был нарушен самым вероломным образом. Предатель будет вычислен, пришпилен к позорному столбу и наказан. Как они могли так с ней поступить!?

* * *

– Что, неужели прямо подрались? И кто победил? – переспросила Анна с искренним недоверием на лице.

– Победила дружба! – хохотнула Женя.

Олеся ухмыльнулась и в очередной раз рассеянно скользнула взглядом по входной двери. Никого.

– Победила не дружба, победила охрана. А эта скотина еще и фамилию мою сдал, так что я теперь у этого продюсера буду в черном списке. Это уж наверняка, – вздохнула Олеся, нервно накручивая прядь волос на палец.

– А что за шоу? Для чего был кастинг?

– В общем-то, полная лажа, а не шоу. Рабочее название – «Крэзи-тим», что в переводе на нормальный человеческий означает «чокнутая команда». Там собирались людей заставлять проходить что-то вроде квеста, давать дурацкие задания типа «проплыть в грязи, есть жуков из банок».

– Форт Байярд, да?

– Только хуже, потому что все должны были еще и снимать отношения между членами команд. В общем, даже хорошо, что я пролетела.

– Ну, а что? Возможно. Я как-то не вижу тебя поедающей жуков.

– А чего такого? – удивилась Женя. – Скоро мы все будем есть только жуков и саранчу.

– Фу! – передернуло Анну и Олесю.

– Они, между прочим, очень полезны, и белка в них больше, чем в обычном мясе. И вообще, на планете слишком много людей, еды на всех не хватает.

– Пока у нас есть слишком много гамбургеров, чтобы мы перешли на жуков, – усмехнулась Анна.

– Смейся-смейся, а потом выяснится, что ты уже ешь гамбургер из тараканов.

– Прекрати, а то меня вырвет! – скривилась Олеся.

– Или она тебя побьет, – прибавила Анна. – Наша Олеська страшна в гневе! Нет, серьезно, я и представить не могу ее дерущейся с кем-то!

– Вот Нонна – это да, – согласилась Женя, потихонечку отталкивая от себя тарелку с оливье. Аппетит пропал. К тому же ей еще надо сбросить пятьсот грамм, набранные за три дня после увольнения. Все три дня она только и делала, что ела шоколад.

– Вы уверены, что она вас не вычислит? – спросила Олеся, пододвигая к Евгении бутылку с «красным». Если уж не ест, пусть хоть пьет. Дистрофичка.

– Знаешь что? Не волнуйся, – Анна положила ей ладонь на плечо, – даже если и вычислит, это наше дело, не ее. Я ей сразу сказала, что бойкот – это какая-то глупость.

– Это так по-детски, – согласилась Женька. – Так что пусть ей будет стыдно.

– Во многом она права. Я сама делаю себе хуже, – вздохнула Олеся, снова скользнув взглядом по двери. Если бы Анна с Женькой не пришли, она сидела бы сейчас одна. Где носило Померанцева, она не знала.

– Значит, он пишет книгу? – Анна решила проявить заинтересованность. Как хорошая подруга. – И о чем?

– Не знаю, он не говорит. Но он так погружен, так сосредоточен. Он сидит за компьютером часами, сегодня, например, сидел всю ночь. – И Олеся рассказала, не выдержала душа поэта, что всю ночь смотрела на его обнаженную спину, на то, как он курит сигареты одну за другой, как выходит в кухню, чтобы налить воды или сварить еще одну чашку кофе.

– А представляешь, если он ее продаст, она станет бестселлером и по ней будут снимать фильм, а тебя пригласят играть главную роль? – размечталась Женька.