Загадай желание

– Стоп! Плиз! Слоули! – взмолилась Нонна где-то после трех минут пулеметного артобстрела английской лексикой. Она была уже изранена в кровь и злилась на Анну за то, что та поставила ее в такую неудобную ситуацию. Анна же только улыбалась и с надеждой смотрела на подругу. Вот кто ей мешал в школе самой учить языки? А этот парень – замолчал и уставился на Нонну как баран на новые ворота.

– Do you speak English? Can you translate for us? [1] – спросил он медленно, как и просила Нонна.

1

Вы говорите по-английски? Можете переводить?

Понял, слава богу. Нонна выдохнула. Ну, за что ей такое?

– Я могу, – сказала она на том английском, который преподавала в школе. По лицу собеседника она догадалась, что акцент у нее не слишком-то удовлетворительный. А, и плевать. Понаедут тут, а ты и чувствуй себя неловко.

– Can you tell Anna that I need to have her phone number? We’re going to play in Moscow tonight so I need to take off soon… [2]

– Стоп, стоп, стоп! – крикнула Нонна. – Опять он зачастил. Так, Ань, он, кажется, хочет, чтобы ты дала ему свой номер телефона.

2

Мы сегодня собираемся играть в Москве, поэтому я скоро уезжаю. Можете ли сказать Анне, что мне нужен номер ее телефона?

– О, скажи, что, конечно, дам. И адрес тоже. Только мне не на чем написать, – обрадовалась Анна.

– Сказать, что ты дашь? Конечно? И адрес? Может, и денег ему подгонишь тоже? А то музыканты, они всегда ходят с пустыми карманами, – сощурилась Нонна. – Ты не в своем уме? Зачем тебе этот рыжий хмырь? Ты вообще, что ли, забыла о Заступине?

– Ты еще ему переведи это! – воскликнула Анна и побледнела. – Господи, а тебе-то какое дело? Да ты мне вообще подруга или что? Даже если я сошла с ума – какая разница! Или ты мне объявишь бойкот, если я тебе скажу, что мне плевать на Заступина? Да, плевать!

– Плевать, значит? – окончательно обозлилась Нонна и, видимо, от злости вспомнила еще ряд интересных английских глаголов. В частности, она спросила, в курсе ли мужчина, что у девушки, чей телефон он хочет заполучить, имеется трое маленьких детей.

Матгемейн (а это действительно оказалось его имя – Матгемейн Макконели) нахмурился и оглянулся на Анну.

– Что ты ему сказала? Что ты ему ляпнула, а? – побледнела Анна.

– Ничего того, что не соответствовало бы действительности, – вздохнула Нонна. – Просто спросила, знает ли он о том, что у тебя дети.

– Зачем? – прикусила губу Анна. – Нет, но кто тебя просил?

– Do you have a husband too? – подал голос Матгемейн, и взгляд его стал серьезен.

Каким-то образом Анна поняла, о чем он спросил.

– Нет! Мужа у меня нет, он погиб. – И, повернувшись к Нонне, она ткнула ее в бок. – Давай, переводи, раз уж взялась. Скажи ему, что я – вдова.

– She is a widow, – грустно пробормотала Нонна.

Матгемейн долго молчал, а потом подошел к Анне и взял ее за руку и залепетал что-то на своем басурманском. Слишком быстро, не понять. Нонна устало опустилась на лежащее на земле бревно. Что-то происходило с ней, что-то было не так. Чего она, действительно, лезет?

– Мы можем обойтись без тебя. – Анна прикусила губу и огляделась.

Нонна вдруг поняла, что она сейчас уйдет и тогда, возможно, уже нельзя будет просто прийти и сказать «прости». Что-то странное было в том, как этот парень вцепился в Анну. Но еще странней было то, что сама Анна не сводила с него глаз.

– Не надо, останьтесь. Я сделаю, что смогу. Я переведу. Только он говорит с таким необычным акцентом. Я учила классический английский, поэтому не могу его понять. – Нонна глубоко вздохнула и потерла виски.

– Ты сама-то в порядке? – вдруг обеспокоилась Анна. – Ты что-то какая-то бледная.

– Не знаю. Голова что-то кружится. Наверное, не выспалась, – пробормотала Нонна, делая глубокий вдох. – О’кей, давай я спрошу его, что это за блин, о котором он говорит, да?

– О, да! – обрадовалась Анна.

Они уселись на бревне и принялись выяснять диспозицию. «Да, блин!» оказался вовсе не изящным русским ругательством, которым Матгемейн хотел блеснуть перед понравившейся девушкой (а Анна, признаться, рассматривала даже такой вариант). Оказалось, что рыжий музыкант Матгемейн пытался объяснить Анне, что после нескольких концертов в каких-то московских клубах их группа собирается улетать обратно домой, в Дублин, который в его варианте произношения как раз и звучал, как «Да, блин!».

– Город. Это был город! – фыркнула Нонна. – Черт, как все сложно.

– Он уезжает? – спросила Анна, и Нонна с беспокойством повернулась к ней. – Сегодня?

– Конечно, он уезжает. Он же иностранец, музыкант. Он же приехал сюда просто играть на этом фестивале, как я понимаю. На чем он, кстати, играет?

– Он играет на всем, что под руку попадет. На гитаре, на волынке, на барабанах, на губной гармошке. Он мне показывал даже, как он играет на какой-то флейте. Наверное, сможет сыграть даже на китовом усе, если больше будет не на чем.

– Круто, – кивнула Нонна. – Ты только мне объясни, чего ты ждала от него? Неужели ты ждала чего-то другого?

– Ничего я не ждала, – покачала головой Анна. – Я просто надеялась, что он побудет здесь подольше. Что у нас будет время.

– У нас? – вытаращилась Нонна. – У каких «нас»?

– Ты права, – согласилась Анна. – Никаких «нас». Значит, он уезжает? Когда?

– После обеда. Он ничего не может поделать, у них заказан автобус, – перевела Нонна. – Если я поняла его правильно. Концерты и потом даблин. В смысле, Дублин.

– I’ll be back soon. I’ll call you, – добавил Матгемейн.

Анна поняла его и сама, не потребовалось перевода. Чего еще может сказать мужчина в такой ситуации? Только то, что он «скоро-прескоро» вернется и обязательно позвонит. Ага, из Дублина. Она улыбнулась, кивнула и попросила Нонну сказать ему, что это был классный вечер и ночь. Что она отлично повеселилась.

– Это звучит как-то неприлично! – поморщилась Нонна. – Я не знаю, можно ли такое переводить.

– Переводи-переводи, – кивнула Анна. – А то я попрошу тебя сказать, что он классно целуется.

– Нет уж! Ни за что. Что он о тебе подумает?

– Пусть думает, что хочет. Какая разница? – Анна встала с бревна, подала руку Матгемейну и бросила напоследок Нонне, пожав плечами: – Какое это имеет значение, что он подумает? Все равно все это – несерьезно. Так, сумасшествие. Просто зачарованные, да?

– Что-то вроде того! – усмехнулась Нонна, а Анна помахала ей на прощание и ушла по дорожке в сторону кемпинга артистов. Матгемейн вцепился в ее руку так, словно это был его единственный шанс не потеряться в этом диком русском лесу.