Загадаю Тебя

Эмиль прищуривается и внимательно смотрит на Сеньку, которая в этот самый момент перестаёт жевать.

– Ты совсем без тормозов?

– Блин, какая досада! Так и не успела как следует распробовать фондан, – вздыхает с сожалением, и, резко бросив вилку, вскакивает с места, синхронно с Разумовским.

– Я ПРИДУШУ ТЕБЯ! ТЫ ОХРЕНЕЛА? ОНА СТОИТ ЦЕЛОЕ СОСТОЯНИЕ! – орёт он, перепрыгивая через стул Галдина.

– Поправочка: стоила! – убегая от него, кричит через плечо Сеня. – Спокойствие! Не волнуйся. Там тебе зачтётся. Мы сделали благое дело! Отпустили души бедных животных на свободу. Ааа! – визжит она. – Отстань! ОЛЯ, ХЭЛП!

Тоже направляюсь к окну.

Смотрю на происходящее.

Сердце останавливается.

Переглядываемся с Богданом. На его лице замешательство. На моём испуг. Потому что вдруг приходит чёткое осознание того, что натворила Сенька.

Звук огнетушителя вынуждает меня на автомате снова повернуть голову к витражному стеклу.

– Потушил! – кричит один мужчина другому.

Дым.

Копоть.

Белые хлопья, летящие по воздуху.

Напрягаюсь всем телом и устало прикрываю глаза.

Чёрт-чёрт-чёрт…

На снегу перед домом лежат остатки баснословно дорогой шиншилловой шубы.

Чем думала Сеня, совершая это поступок, я не знаю. Одно понятно. Пять минут назад я считала, что хуже уже просто быть не может, но, как же я ошибалась! Оказалось, что очень даже может…

Глава 18

– Я тебя прошу, отпусти её, – Богдану удаётся вызволить Сеньку из захвата как раз в тот момент, когда ладони Разумовского опасно смыкаются на её шее. – Позже решим, что делать, сейчас тебе нужно немного успокоиться, бро, – отодвигает кашляющую Сеньку себе за спину и кладёт руку другу на плечо. – Окей?

– Успокоиться мать вашу? – Эмиль выдаёт порцию отборных ругательств и сбрасывает с себя его руку. – Нет, с меня хватит! Я звоню ментам. Пусть забирают эту умалишённую в отдел! Таких, как она, надо держать в обезьяннике, подальше от нормального общества! Может хоть там мозги на место встанут.

Отдел. Менты. Обезьянник.

У меня очень богатая фантазия. Сразу в красках представляю свою Сеньку в тюрьме...

О Боже!

Начинает потряхивать на нервной почве, ведь ситуация принимает чрезвычайно серьёзный оборот.

– Ей нельзя сейчас в ментовку, к предкам вернут, – качает головой Лёша.

– Да мне как-то похрен! Ты в курсе, сколько стоила эта чёртова шуба? – орёт блондин.

– Да сколько бы не стоила! Как ты не поймёшь: грех носить на себе шкуры мёртвых животных! – подаёт голос Сенька, по моему мнению, явно возомнившая себя бессмертной. – Не переживай. Мы совершили благой поступок. Пять очков к карме.

Да замолчи уже, глупая!

Поздно.

– Зараза! – Разумовский снова бросается в её сторону, но Галдин успевает схватить его сзади, тем самым не позволив парню к ней приблизиться.

– Эмиль, пожалуйста, – тоже встаю между ними. – Я знаю, это была очень-очень дорогая вещь. Обещаю, мы что-нибудь придумаем и обязательно с тобой рассчитаемся, – быстро-быстро тараторю, глядя в его глаза, полыхающие яростью.

– Рассчитаетесь? – он откровенно смеётся, запрокинув голову назад. – У вас отродясь такого бабла не было.

Н-да. Честно говоря, я и сама не очень-то верю в слова, которые произношу, но какие ещё есть варианты? Он же просто прибьёт нашу дурочку, поскольку пребывает в состоянии крайнего бешенства.

– Падлюка, – шипит змеёй.

– Братан, остынь.

– Нет. Эта ненормальная совсем берега попутала и безнаказанной не останется!

– Хорошо, только давай без рукоприкладства, ей и дома этого сполна хватило, – продолжает вступаться за Сеню Богдан.

– Я не догоняю, Сухоруков, вы МОИ друзья или чьи? – сощуривается блондин, возмутившись.

– Нельзя её трогать. Девчонка, – подключается Лёха.

– Это не девчонка. Это хренов дьявол в юбке!

Бриж испускает нервный смешок.

– Пожалуйста, ребят. Можно мы сейчас уедем? – уже фактически молю, мечтая лишь об одном: поскорее оказаться за воротами этого дома.

Хочется зарыдать, хотя я не плакса. Теперь понимаю, почему грудь жгло дурное предчувствие. Между прочим, ещё тогда, на вокзале.

– Идите на улицу, сейчас подъедет машина, – кивает Богдан, доставая телефон. – Эмиль, дружище, давай поговорим, – уводит его к лестнице.

Пользуясь случаем, буквально выталкиваю подругу за дверь.

– Только попробуй свалить из города, Гном! Из-под земли достану! – последнее, что слышим вслед от Разумовского.

– Угрожать мне ещё будет? Полудурок.

– А ты умная?! – не могу сдержать эмоций. – Что устроила? Совсем с ума сошла, Сень?

– Заслужил потому что, – дуется, отворачиваясь.

– Девушки, ваши куртки, – Нонна выносит на порог наши вещи.

– Спасибо. Хоть убей, не понимаю твоего поступка, Сень, – отчитываю подругу, надевая пуховик.

– Захотелось – сделала, – она равнодушно пожимает плечом.

– Как у тебя всё просто однако!

– Да. Просто.

– Ты создала себе тучу проблем!

– Зато ты видела его офигевшую рожу? – улыбается во все тридцать два, попадая в рукав лишь с третьего раза. – Это однозначно того стоило.

– Погугли лучше стоимость шиншилловой шубы, возможно тогда твоё веселье сойдёт на нет, – вздыхая, встречаю деда у парадных дверей и помогаю ему одеться.

В это же самое время к лестнице подъезжает автомобиль. Тот самый внедорожник, на котором мы приехали с вокзала.

Вышедший из салона водитель поднимается по ступенькам и передаёт ключи Богдану, на ходу накидывающему на себя модную, кожаную куртку и шарф.

– Отправь их с водителем. Зачем ты сам едешь? – доносится до нас недовольный голос Разумовской. – Богдан! Ты меня слышишь? – тенью следует за ним.

– Садитесь, – обращается к нам парень.

В данном случае дважды повторять не нужно. Уже через минуту мы все находимся в машине, за исключением самого Богдана. Они с Элей выясняют отношения. И, честно сказать, чисто по-женски, мне немного приятно, что я в очередной раз являюсь причиной скандала.

Положа руку на сердце, мы могли бы при желании самостоятельно выбраться из этого посёлка… Но почему бы напоследок не потрепать нервишки этой стерве? Да с удовольствием! Учитывая произошедший между нами конфликт.