Загадка древней статуэтки

И если с Веней она была типичной японкой, застенчивой и робкой со старшим мужчиной, то с Лерой вела себя словно обычная русская девчонка. Она уже начала немного учить русский, и Лера активно ей помогала, параллельно беря уроки японского. Обе девушки были близки по возрасту, обладали похожими характерами – импульсивными и авантюрными.

Весёлые, оптимистичные, смешливые, они вскоре стали близкими подругами. Лера называла её Томочка-тян, а та её – подружка Рэири, очевидно, ничего более близкого к имени Лера в японском языке не нашлось.

Апофигеем, как выразился Веня, этого общения стала их встреча с господином Кимура, для обсуждения деталей предстоящей презентации. Обе девушки неожиданно вышли одетые в кимоно, набелённые и нарумяненные, с традиционными японскими причёсками. Леру невозможно было узнать: грим полностью скрыл её европейские черты, она приблизилась к мужчинам с подносом, на котором стояли чашечки и кувшинчик сакэ. Шаги её были мелкими, семенящими, глаза потупленными, улыбка – скромной и застенчивой.

Низко поклонившись, она произнесла по-японски традиционное приветствие старшему мужчине, и поставила поднос на маленький столик. Если Веня не пытался скрыть своё ошеломление и сидел с открытым ртом, то Кимура-сан изо всех сил мужественно сохранял японскую невозмутимость. Он спросил что-то у Леры, и та снова ответила по-японски. Дальше пошла обычная деловая беседа, но с тех пор Кимура-сан стал относиться к Лере с большим почтением, хотя слишком явно не выказывал этого.

Через несколько дней начались презентации книг, где им пришлось изображать из себя таинственных и загадочных русских – потомков героев несравненного творения великого писателя Хирото Кимура.

Глава 14. Токио, июль, 2017

Вскоре Веня взбунтовался. Оставшись вечером вдвоём с женой, он начал высказывать своё недовольство, причём спокойно, аргументировано и без лишних эмоций, что свидетельствовало о серьёзности ситуации.

– Мне всё это не нравится категорически. За три недели мы посетили три презентации, успешно изобразили всё, что от нас требовали. Эта «работа» заняла ровно три дня, да и то с натяжкой. И если наш работодатель не врёт, за каждую из них мы получим больше, чем мне обещали на работе за месяц.

Ну да ладно, тут мы выполняем оч-чень важную работу, поднимаем тираж новой книги и так далее. Но за каким лешим нам оплачивают по той же ставке все эти экскурсии, чайные церемонии, сакуры и икебаны, вбивают в мозги японский дух? Я понимаю, наш Кимура-сан великий классик современности, у него денег никакие японские куры не клюют, но всему же есть предел! Семён Васильевич нас предупреждал, что тут что-то кроется, так вот, я хочу понять, что именно.

– Семён Васильевич также говорил, что не видит обмана, вспомни, пожалуйста!

– Может, обмана и не видит, но хитрость разглядел, ты тоже вспомни!

– А ты хочешь, чтоб потомки самураев обходились без хитростей? Так не бывает, любимый!

– Ладно, что нам теперь делать?

– Я вот что подумала: давай-ка ты завтра останешься в гостинице, ну типа, заболел, а я попробую выяснить всё у нашей Томочки. Она более контактна, чем её папа…

Так они и сделали, и вечером Лера, чуть передохнув, рассказывала:

– Да, мы долго говорили с Томочкой, так откровенно ещё не общались. Кое-что она сказала мне прямо, остальное – намёками. Котик, ты всё время забываешь, что японцы – совсем другая нация, со своим особым менталитетом и заморочками. Даже мы не всегда можем сказать прямо то, что хотим от собеседника, а для них это просто немыслимо.

Они будут ходить вокруг да около, кланяться, улыбаться, рассказывать, как они всем довольны, как рады сотрудничеству и никогда не то, что словом не обмолвятся, о каких-то нестыковках, но даже улыбаться и хвалить вас будут с тем же энтузиазмом.

Я тебе расскажу одну историю из давней японской жизни. Один европеец попал на суд над японцем, который пытался проникнуть в дом богатого соотечественника. Он сделал подкоп, добрался до стены, но тут задержался, так как раздумывал над тем, в какой форме сделать пролом в ней: в виде лепестка сакуры, полукруга восходящего солнца, или капли росы. Его и поймали из-за этой задержки. Иностранец думал, что за такое изощрённое издевательство над чужой собственностью вора казнят, однако судья оправдал того, объясняя тем, что этот человек обладает тонкой душой и может встать на путь исправления. Более того, хозяин дома со слезами просил помиловать такого возвышенного ценителя прекрасного.

– Ну, это явный анекдот, такого не могло быть! – фыркнул Веня.

– Даже если анекдот, – спокойно возразила Лера, – он основан на реальном событии. Такой анекдот не мог родиться ни в России, ни в Англии, ни в Германии.

Так вот, Томико много ездила по миру, она сама признавалась, что нетипичная японка и только поэтому кое-что смогла мне объяснить. В общем, её отец всю жизнь посвятил поискам этой статуэтки. Это дело самурайской чести, там есть две ветви того самого рода, сёгуна Токугава, который не смог привезти эту самую фигурку.

И если для нашего Кимура вопрос чести в том, чтобы доставить её императору, даже нынешнему, декоративному и тем самым выполнить свой долг, то другой род видит в ней только материальное богатство и вполне способен продать эту статуэтку частным коллекционерам, даже американским. Если это случится, её отец не вынесет такого удара.

– Харакири, что ли себе сделает? – мрачно буркнул Веня.

– Не знаю насчёт харакири, любимый, но инфаркт вполне возможен.

– Ну и причём здесь мы?

– Притом, что когда-то давно, он поехал в тот храм или монастырь, не знаю, как у них это называется, и встретился с древним монахом, хранителем этих самых статуэток, пока они не собраны все вместе для поднесения императору. Они долго беседовали, и смотритель этот заявил, что к тайне статуэтки причастны многие гайдзины, особенно русские.

В своё время именно они нашли фигурку Будды и продали её предкам Кимура. Дальше след теряется, но разыскать статуэтку помогут уже потомки этих самых гайдзинов, их нужно найти и заинтересовать. Сам Хирото так и не смог ничего сделать, он бизнесмен, много работает, да и не обладает особыми сыскными талантами. Но он сумел найти нас и теперь готов платить огромные деньги, чтобы мы это сделали.

– Но тогда почему наш японский гений пера не сказал всё это прямо, не заключил простой и понятный договор? Мне самому интересно заняться этими поисками, тут можно использовать мой гениальный аналитический ум, и вообще…

– Котенька, ну что ты опять за своё! Это ж Восток! Самурай не может привлекать посторонних, тем более гайдзинов к такому деликатному делу, это не этично с его точки зрения. Но их, гайдзинов этих, можно нанять выполнять другую работу, за которую они будут получать такие большие деньги, что попутно согласятся разыскивать статуэтку.

При этом они не будут равноправными участниками, просто сделают свою работу и отойдут в сторону. А чтобы им не было обидно, получат за неё так много денег, что не будут требовать каких-то дополнительных доходов от находки этой статуэтки. Тем более, для самурая там нет материальной выгоды, а только моральное удовлетворение!

– Господи, вот это выверты, – схватился за голову Веня, – я бы за сто лет до такого не додумался!

– Ты бы – нет, а я додумалась. Но не потому что умнее тебя, просто вся эта программа изучения японской культуры и предназначена была для того, чтоб хотя бы один из нас понял, что от нас требуется, и почему это происходит. Если б я так не сдружилась с Томочкой, то мы бы ещё месяц ходили вокруг да около и страдали от непоняток. Особенно, некоторые из нас!