Загадка кольца с изумрудом

— Чудесно.

— Главное, что все подумают, будто это его рук дело.

— Как же вы намерены это устроить? Джефф не убийца. Никто в жизни не поверит в вашу чепуху.

— Полагаете? — Держался Джаспер слишком уверенно, что не на шутку тревожило Летти. Самодовольство сочилось даже сквозь его баки. — Но ведь все вокруг знают, что наш безгрешный Джеффри был влюблен в вашу сестрицу.

— По Мэри вздыхает пол-Лондона, — выпалила Летти. — Что в этом особенного?

— Знают также и о том, что нашему Джеффри пришлось против воли взять в жены вас вместо желанной Мэри.

То, как он непрестанно повторял «наш Джеффри», выводило Летти из себя. Или же дело было в пистолете, что настойчиво тыкался ей в грудь. Она чувствовала холодное дуло сквозь одежду. И теперь жалела, что Джейн не обмотала материей ее всю. И не покрыла сверху несколькими слоями брони.

— Держу пари, весь лондонский свет подтвердит, — с убеждением продолжал Джаспер, — что Джеффри сроду не планировал жениться на вас.

В первую очередь подтвердит миссис Понсонби, пронеслось в мыслях Летти.

— Верно, но это не повод к убийству. В противном случае три четверти света сели бы на скамью подсудимых.

— Ваш случай особенный.

— Может, лучше попросите за меня выкуп? — предложила Летти. — Вмиг разбогатеете, и не придется пачкать руки грязным убийством. Помните, что говорят о синице в руке?

— Вы не синица, скорее, безмозглая курица. Неужто вы полагаете, будто наш Джеффри выложит денежки, чтобы вернуть вас? Он даже плыть с вами вместе из Лондона не пожелал. — Джаспер самодовольно улыбнулся. — В Дублине же открыто обхаживает мисс Фейрли. А она бабенка что надо.

Летти задумалась, как бы понравился столь лестный отзыв самой Джейн.

— И потом, с какой это стати я должен довольствоваться жалкой частицей, тогда как могу заполучить все? Не только деньжата, но и лошадей, и титул — все, что мне полагается с самого рождения.

— Полагается?

— Полагается. Владельцем богатств должен был стать я. Какие у Джеффри права? Что в нем есть такого, чего нет во мне?

Летти могла бы дать простейший ответ: Джеффри посчастливилось быть сыном иного отца, но она подозревала, что Джаспер ни слова не услышит. Попытался бы родиться женщиной, подумала она. Тогда бы понял, что есть истинная несправедливость.

— Быть может, — произнесла Летти, с особой осторожностью подбирая слова, — вам следует просто побеседовать с кузеном?

Джаспер был корыстолюбив, глупостью же, увы, не отличался.

— Держите меня за круглого дурака? Нет уж! Путь мой один: собственноручно изменить свою судьбу. А вы, дорогая леди Пинчингдейл, мне в этом поможете. Пускай найдут ваше тело, — со злорадным торжеством произнес он. — Тогда не будет нужды убивать Джеффри. Об остальном позаботится закон.

— Да, спорить не буду: наш брак не самый счастливый в мире, — сказала Летти. — Но это не доказательство в деле об убийстве.

— Будьте покойны, — самодовольно ответил Джаспер. — Рядом с вашим телом обнаружат табакерку Джеффри. На ней весьма отчетливо выгравировано «ДП». — Он многозначительно помолчал и прибавил: — А на внутренней стороне крышки нарисован портрет вашей сестры.

Летти не нашлась что ответить. Что было говорить? В дополнение к сплетням, касавшимся их с Джеффри брака, табакерка наделает такого шума, на какой и рассчитывал Джаспер. Если из табакерки улыбнется рисованный облик прекрасной Мэри, чертова штуковина подтвердит мотив преступления и вместе с тем послужит его доказательством.

Джеффа, как всех пэров, будут судить перед палатой лордов. Немало из ее членов собственными глазами видели, что Джефф ухаживает за Мэри, многие присутствовали на его жуткой свадьбе с Летти. Да, те, которые давно его знали, наверняка заявят: он не способен убить жену. Но сам собой возникнет вопрос: кто же тогда способен? Лорды будут качать головами, сотрясая двойные подбородки, и с умным видом рассуждать о том, что любовь порою оканчивается безумием. Упомянут о Тристане и Изольде и о графе, что два сезона назад до того одурел от чувств, что женился на любовнице. Найдется и романтик, который приведет цитату из «Ромео и Джульетты».

Снова закачают головами, вспомнят другие скандальные истории минувших лет. А кончится тем, что Джеффа из-за его Собственных любовных стишков признают виновным.

Джаспер, крайне довольный собой, ударил по лошадиной спине поводом.

— Не миновать ему смертного приговора, — весело произнес он.

Умасливать его больше не имело смысла, и Летти сказала, что думала:

— Меня от вас тошнит.

Джаспер взглянул на нее с притворным сочувствием на смазливой физиономии:

— Полноте, полноте, мой друг. Лучше порадуйтесь, что уничтожите того, кто вас так позорит.

Ну и извращенный же был у Джаспера ум! Хорошо, что Летти умудрялась сохранять ясность мысли.

— Предпочитаю терпеть позор, но жить.

Джаспер покачал головой:

— Женщины, женщины! Ей дают возможность умереть и прославиться, а она недовольна.

— Умирайте сами, а меня с моим позором оставьте в покое.

— Нет уж, любезный друг. Не волнуйтесь, смотреться в галерее Сибли-Корт вы будете отменно. Я даже приглашу художника, чтобы он закрасил ваши веснушки.

Терпению Летти настал предел.

— Если вы так жаждете убить меня, почему же не пристрелили до сих пор?

— Не желаю пачкать одежду. Вы и представить себе не можете, сколько стоит, к примеру, этот жилет.

Летти обрадовалась и тому, что Джаспер не спешит — пусть не потому, что страшится лишить человека жизни.

— Если затеял кого-то убить, непременно испачкаешься, какой ни выбери способ, — сказала Летти со всей серьезностью. — А кровавые пятна, сколько ни старайся, полностью вовек не сведешь.

— Вот-вот, — подтвердил Джаспер. — Потому-то я и решил утопить вас в Лиффи.

— По-вашему, это благоразумно? — Летти почти не понимала, что говорит. Все ее мысли были о возможных путях сбежать. На то, что кто-либо придет ей на выручку, надеяться не стоило. Джефф, даже если чудом заметил, что ее увозит Джаспер, был слишком занят революционерами. Жизнь супруги, хоть она и не так досаждала, как прежде, не значила почти ничего в сравнении с судьбой Англии. Если он задержался по делам в ночь, когда должен был венчаться с Мэри, не должен был отвлекаться и теперь. — Вода оставляет пятна на шелке.