Загадка «снежного человека». Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах

Достойно удивления размышление французского антрополога проф. А. Валлуа по данному вопросу. Ему известно только, что советские и монгольские ученые констатировали наличие в Монголии данных, аналогичных «классическим» сведениям из Гималаев. «Но, – пишет он, – вместе того, чтобы разрешить проблему, это расширение только усложнило её, ибо ничто не доказывает, что алмас и йе-ти представляют то же самое. И в особенности представляется удивительным один факт: если уж есть в Центральной Азии область, где следовало бы ожидать встреч с йе-ти, то это северные склоны Гималаев и собственно Тибет… Однако, когда мы переходим из Гималаев в Тибет, рассказы неожиданно прерываются и появляются снова лишь через тысячу с лишним км далее, в Монголии! Такая лакуна поистине курьезна».

В действительности же курьезно только незнакомство автора с обильными материалами, относящимися к Тибету, Синьцзяну, Цинхаю, Ганьсу и другим областям Центральной Азии (см. гл. 3, 4, 6).

Дальнейшие исследования показали, что монгольский термин «алмас», видимо, принесен в Монголию с Алтая. Алтай (и его продолжение – Монгольский Алтай) и связанные с ним Саянские горы показались на время таким же естественным рубежом ареала «снежного человека» на севере, как Гималаи – на юге. Пространство же между ними, пересеченное хребтами, нагорьями, пустынями, очевидно, надлежит рассматривать не как область сплошного распространения этого вида, но и не как территорию недоступную для перекочевок и расселений. Так решился вопрос об опорных точках определения ареала «снежного человека» в меридиальном направлении.

Далее, две мощные горные системы – Тянь-шаньская и Памиро-Алайская – очертили контуры ареала с запада, в то же время связывая непрерывными цепями гор северную, алтайско-саянскую границу ареала с южной, гималайской. Тем самым оказалось, что ареал «снежного человека» охватывает не только Центральную Азию, но и значительную часть Средней Азии.

Гораздо труднее было определить хотя бы приблизительно границы ареала в северо-восточном, восточном и юго-восточном направлении. Он словно не имеет здесь ясных контуров, растекаясь по отдельным хребтам и горным системам. Достаточно упомянуть, что в настоящее время есть редкие сведения о подобных человекообразных существах, относящийся к Уралу, Забайкалью, некоторым хребтам Якутии, Большому и Малому Хингану, затем, южнее, к хребтам Циньлин-Шань, Сычуанским Альпам.

И, наконец, надо сказать об одном ответвлении, первоначально очень озадачившем нас. Первым сигналом была пачка писем, полученных в разгар Памирской экспедиции 1958 г. через редакцию газеты «Комсомольская правда» в ответ на опубликованную в той газете мою статью, информировавшую о монгольских «алмасах».

Не сговариваясь, несколько корреспондентов писали, что описываемые точно так же существа, да к тому же под тем же самым названием (или почти тем же – «алмасты» и другими видоизменениями), известны населению… Кабардино-Балкарии! Это казалось скорее опровержением всей гипотезы, чем ее подтверждением. Однако в дальнейшем стали поступать новые и новые сведения из разных районов Главного Кавказского хребта, а также из Талышских гор. При этом если на Северном Кавказе название данного существа было тождественно алтайско-монгольскому, то на юге Кавказа, в Талыше, оно оказалось тождественным памирскому: «гулейбани», «биабан-гули» (памирское: «гули-биабан»). Для решения этой загадки, по крайней мере на стадии определения контуров ареала, очень помогла уже назревшая раньше благодаря анализу материала других районов, идея: народные рассказы могут свидетельствовать не обязательно о современном распространении интересующего нас вида в данных местах, а о его более или менее древнем обитании здесь, значительная примесь фантастического элемента может служить как бы дополнительным свидетельством того, что указанное животное было все более и более редким, потом вовсе исчезло, и живет уже лишь в преданиях и рассказах населения.

Такое толкование сведений не только дало нам право без колебаний присоединить к основному ареалу «снежного человека» западное ответвление, идущее через Гиндукуш, Копетдаг, Северо-Иранское нагорье к Кавказу. Оно же дало нам основание трактовать весь очерченный ареал как древний, а не сегодняшний, как ареал, подвергавшийся и доныне непрерывно подвергающийся сокращению, сжатию под воздействием расширяющейся и укрепляющейся в прежде необжитых местах человеческой культуры. И уже на контуры древнего ареала мы накладываем очертания тех районов, где есть основания рассчитывать найти сохраняющиеся в наши дни популяции или хотя бы мигрирующие особи.

Итак, азиатский ареал «снежного человека» приблизительно очерчен. Что же представляет собою эта огромная территория? Что подскажет она биологу для раскрытия тайны «снежного человека»?

С одной стороны, мы видим ее величайшую географическую неоднородность. В разных частях её – весьма различные физико-географические и био-географические условия. С другой стороны, она все же в некоторых отношениях едина. Следует подчеркнуть: не столько одинакова, сколько едина.

Прежде всего, она представляет некоторое геоморфологическое (орографическое) единство. Приведем характеристику, данную П.П. Сушкиным евразийской горной системе, из которой он отнюдь не намеревался вырывать то, что представлялось ему прародиной человека – центрально-азиатское поднятие. «Мощно развитая высокогорная область занимает центральную часть Азиатского материка, Монголия, и в особенности Тибет, на большом протяжении представляют собою высокое плоскогорье, местами пересеченное горными хребтами, поднимающимися на еще большую высоту. С севера эта область центрально-азиатского поднятия ограничена Алтайско-Саянскою горною системою, с юга окаймлена Гималаями; к западу с нею связана горная страна Афганистана и Туркестана, и далее на запад идут, не представляя непрерывной альпийской зоны, горные цепи через северную Персию и Кавказ в Альпийскую систему Европы, кончаясь Пиренеями; на северо-востоке к центрально-азиатскому поднятию примыкает не связанная с ним непрерывно гольцевая область хребтов восточной Сибири» («Природа», 1928, № 3 стр.258.). Таким образом, азиатский ареал «снежного человека» и ограничен и как бы прошит горными хребтами. Если одно ответвление системы гор идет на запад – на Ближний Восток и в Европу, то другое идет за северо-восток и исторически было связано с Северной Америкой (с которой имеются и фаунистические связи), а третье – на юг, в направлении Малайи и Суматры.

Окруженная горными хребтами Центральная Азия представляет собою так называемую область внутреннего стока. Если взглянуть на гидрографическую карту Азии, мы увидим, что интересующая нас территория окружена со всех сторон так называемыми областями внешнего стока: одна система рек несет воды в Индийский океан, другая – в Тихий океан, третья – в Северный Ледовитый океан. По этим родственным и взаимно связанным водным артериям издревле расселялись люди. Напротив, в бессточной Центральной Азии, вернее, в этой области внутреннего стока, ибо реки здесь возникают и прерываются, уходя под землю, нет таких путей естественного расселения людей. Уже в этом негативном смысле перед нами лежит некая единая географическая область: фрагментированная, а не связанная реками территория (В.М.Синицын, Центральная Азия, М.,1959, прилож. «Гидрографическая схема Центральной Азии»). В известном смысле тот же характер носят и прилежащие непосредственно к этой области Центральной Азии области верховий больших речных стоков, нередко рассекающих горные склоны на параллельные фрагменты и теряющихся на водоразделах. Наконец, к бессточной области Центральной Азии непосредственно примыкает вторая бессточная область – Средней Азии и Иранского нагорья (Средняя Азия, М., 1958, стр.158: «Схема гидрографической сети Средней Азии».).

Если взглянуть на карту населения Евразии, мы увидим, что очерченная нами территория также заметно отличается от окружающих. Мы увидим, что именно на эту территорию приходится подавляющая часть районов, во-первых, вовсе необжитых, во-вторых, имевших население менее одного человека на 1 км; лишь изредка по краям этой территории вкраплены небольшие районы с населением 1–10 чел. на I кв. км. Особенно выделяются в этом отношения Синьцзян и Тибет: в общем предельно неблагоприятная для человека по высотному уровню и недоступная для расселения из-за орографической фрагментированности область на земном шаре.

Обратимся к биогеографическим чертам интересующей нас территории. При огромном многообразии местных видов и комплексов растений и животных, есть все же среди них такие виды, которые встречаются на всем ее протяжении, в том числе и в Гималаях.

Выявление для начала нескольких видов животных, ареалы которых полностью накладываются на предполагаемый ареал «снежного человека» или, тем более, в той или иной мере полностью совпадают с ним, представляет огромную важность для био-географического подхода к проблеме «снежного человека». Заслуга этих зоогеографических параллелей в значительной мере принадлежит П.П.Смолину. Может быть указан ряд крупных млекопитающих, таких, как горные бараны, горные козлы, медведи, ареал которых на расходится с намеченным ареалом «снежного человека», но распространяется я значительно дальше его. Особенно же симптоматичны такие роды или виды, ареал которых напротив, весьма похож на него (хотя конечно, никогда не мог бы быть тождественным).

К числу таких маркирующих этот ареал животных принадлежит, например, улар (горная индейка Tetraogallus gray). На интересующую нас территорию падает распространение всех пяти существующих видов улара: тибетского, гималайского, алтайского, каспийского и кавказского (Г.П.Дементьев и Я.А.Гладков, Птицы Советского Союза, т. IV, стр.130–139.).

Очень близко с намеченным ареалом «снежного человека» совпадает и основная область распространения хищной птицы бородача, или ягнятника (Gypaetus barbatus).

Из грызунов весьма характерными маркирующим для всей данной территорий является пищуха (род Ocnotona). Здесь, хотя и не сплошь, а отдельными очагами рассеяны виды: рыжеватая пищуха (Копет-даг, она же, по-видимому, найдена в полу-ископаемом состоянии на Кавказе а, возможно, ещё обитает там), красная большеухая, пищуха Прайса или монгольская, малая (степная), даурская; весьма большое распространение в область Восточной Сибири имеют два северных вида: алтайская и северная пищухи (Н.А. Бобринский, Определитель млекопитающих СССР, карта 38, ср. С.И. Огнев, Звери СССР и прилежащих стран, т. IV, Грызуны, стр.22–23.).