Загадка загадочной загадки

Дома я быстро сделал алгебру на завтра, расчертил дневник погоды, и решил повспоминать разные упражнения, чтобы составить план тренировок. Этим и занимался до прихода родителей.

За ужином мама сказала:

— Бабушка решила в этом году пораньше закончить дачный сезон, так что в субботу мы едем её забирать.

— М-м-м… — неопределённо промычал я, не зная, как реагировать. «Мы едем» — значит, и я тоже? Или только они с отцом? Наконец, я придумал безобидный уточняющий вопрос. — Во сколько?

— Думаю, не с самого утра, а то пробки, — начала вслух размышлять мама. — Часов в одиннадцать выедем, пока то, сё, к часу доберёмся. Потом надо поесть, погрузиться, на обратном пути в магазин заехать…

— Зачем это в магазин? И так до Ясенево пилить, а потом обратно, — запротестовал отец.

— Ну как же, хлеба хотя бы надо купить, яиц, молока!

— Да ну, сама у дома купит.

— Саша! Твоя мама — пожилой человек, ей сложно после всех сборов и переезда будет куда-то выходить.

— Да она здоровее нас с тобой! Поест, что с собой привезёт.

— Ладно, там видно будет, — не стала обострять мама. И строго обратилась ко мне. — Так что в воскресенье, будь любезен поехать с нами к бабушке, помочь прибираться.

Ага, видимо, в субботу обойдутся без меня.

— Ладно… — с показной неохотой ответил я, но маму это удовлетворило.

Посмотрим, что там за бабка. Белые пятна в жизни Ивана надо сокращать.

Глава 13. Двойка

На следующее утро Бочкарёв поджидал меня перед школьными воротами.

— Доллары фальшивые, — без приветствий и прочих предисловий сообщил он, и выжидательно уставился мне в лицо.

Я кивнул, принимая к сведению, и направился на школьный двор.

— Тебе что, пофиг? — догнал он меня.

— Абсолютно, — подтвердил я, поднимаясь на крыльцо, и зашёл в школу.

Первым уроком был русский, девчонок в классе ещё не было, и я просто занял своё место, до звонка ещё было время. Макс так и шёл следом за мной, и тут затоптался у моей парты.

— Чего? — спросил я, доставая учебник.

— Ты ведь не расскажешь им, что я… ну… взял, — он понизил голос и оглянулся.

А, значит Макс проверил ту купюру, что спрятал в носок, а не получил сведения от Виктора Николаевича.

— Не расскажу.

— Ну, ладно, — он ещё неловко потоптался и ушёл на своё место.

Савостикова и Арина появились вместе, первым делом посмотрели на меня и переглянулись. Сразу за ними, вместе со звонком, вошла классная и начала урок. Во время урока они постоянно поглядывали на меня, но я не обращал на это внимания.

После звонка все ломанулась к выходу, а меня Ольга Борисовна подозвала к себе.

— Как ты осваиваешься, Ваня? Всё хорошо? — спросила она.

— Да, — с некоторым недоумением ответил я. — Осваиваюсь потихоньку.

— А как тебе соседка по парте? Не хочешь пересесть?

— Нет, не хочу, — ещё больше недоумевая, отказался я.

— Ну ладно, иди, — мне показалось, она была разочарована моим отказом. — Если что, обращайся ко мне сразу.

Немного странно. Чем-то ей Анжелика не угодила, что ли? Я вообще-то совсем не обращал внимания на свою соседку. Она со мной не заговаривала, я с ней тоже, и меня это совсем не напрягало. Да чего там напрягаться, мы всего один день проучились.

— Ой, погоди, — окликнула она меня уже в дверях. — Вера почему-то забыла журнал взять, отнеси ты.

— Она не забыла, — объяснил я. — Просто классный журнал носят старосты, а мы старосту ещё не избрали.

Ольга Борисовна изумилась.

— Вера не хочет больше быть старостой? Она ничего не говорила.

— При чём тут хочет-не хочет? — изобразил изумление и я. — Выборов ведь не было.

— Ладно, ступай, это мы с Верой обсудим, — нахмурилась классная, вручая мне журнал.

Сейчас должна быть сдвоенная химия, и я пошёл на третий этаж, разыскивать кабинет. Но по пути завернул к подоконнику, открыл журнал на последних страницах и торопливо переписал телефоны Бочкарева Максима, Звягинцевой Арины и Савостиковой Веры, просто на всякий случай. В кабинет я зашёл буквально за секунду до звонка, и положил журнал на стол перед молоденькой учительницей.

— Ты что, Белов, старостой стал? — агрессивно спросила Савостикова.

— Да где уж нам уж! — буркнул я.

— Так! — пресекла дальнейший разговор учительница. — Здравствуйте-садитесь!

Я быстро достал учебник, тетрадку и дневник. Мог бы не торопиться — учительница с интонациями народной сказительницы стала рассказывать, какой увлекательный предмет мы начинаем изучать. Скукота. Я подпер щеку кулаком и слегка повернувшись, разглядывал соседку по парте. Белая рубашка, черная прямая юбка, золотистые волосы стянуты в свободный хвост на затылке. Она выглядела очень зрело для своих лет, грудь под рубашкой была очень даже. Лицо тоже очень красивое, и какое-то безмятежное. Она скучающе глядела на доску, задумавшись, но, видимо уловив мой взгляд, повернула голову и вопросительно подняла брови. Я мотнул головой, типа — ничего, я так просто.

— Я вам не мешаю? — внезапно раздался надо мной голос. Учительница стояла, нависнув над нашей партой, и смотрела сердито.

— Нет, продолжайте, пожалуйста, — вежливо ответил я. Но, видимо, ответил как-то неправильно — в классе захихикали, а на щеках учительницы вспыхнули красные пятна.

— Встань, когда разговариваешь с учителем! — взвизгнула она.

Я встал.

— Извините, — говорю, — я новенький. У нас в школе нужно было вставать, только когда отвечаешь урок, а обмен репликами можно сидя.

— Обмен репликами? — почему-то задохнулась от возмущения она. — Дай дневник!

Я взял с парты дневник и протянул ей. Она резко схватила его, прошла за учительский стол и написала в нём что-то красной пастой. По классу прошёл возмущенный ропот. Я продолжал стоять. Блин, я реально не понял, что её так задело.

— Возьми! — она кинула дневник на стол перед собой.

Я подошёл к столу, взял дневник, но открывать не стал. Так, а на место мне можно, или надо ждать разрешения?

— Ну что ты встал? Садись!

Она наблюдала за мной, и похоже, ждала, что я поспешу прочитать, что она там написала. Я просто сунул дневник под учебник, лежащий на углу стола.

— Так… на чём я остановилась?

— На «плеяде блестящих учёных-химиков», — услужливо подсказала Савостикова. Не вставая, между прочим.

— Да. Так вот, плеяда блестящих учёных… — продолжила она бубнить, и не затыкалась до самого звонка. Полезной информации — ноль.

На перемене, стоило ей выйти, ко мне подскочил Бочкарев.

— Что она там написала?