Загадочная душа и сумрачный гений

– Спасибо, друг мой. Искренне рад нашему правильному знакомству. Альфред, - германский адмирал широко улыбнулся, и с легким поклоном скрепил новый статус их неформальных взаимоотношений крепким, энергичным рукопожатием.

– Я тоже рад, Альфред. И открою маленький секрет: твой адъютант опередил моего не более чем на десяток минут. Увы - проклятая рутина! Пока барон Фредерикс решал, где именно мне будет удобнее принять высокого германского гостя, твое приглашение уже оказалось на моем столе, - развел руками Руднев, - Пришлось идти сдаваться. И вот, я в вашем поезде, и судя по графику движения, - уже до утра. Теперь самое страшное, чего я опасаюсь, - не сам факт тевтонского плена, а то, что сейчас появится твой великолепный Император и король. И в результате, нам вновь совершенно не удастся потолковать.

– Я все предусмотрел, Всеволод. Его Величество уже второй час как видит сны. После жарких объятий Москвы многие у нас здорово устали. Не всех ведь море приучило рассчитывать свои силы на длинные переходы. Так что на эту ночь ты - только мой, - физиономия германца расплылась в одухотворенной ухмылке сытого людоеда.

– Честно? А Фили Эйленбург случайно не в твоем вагоне?

– Боже, Всеволод! Ну, что за...
– Тирпиц задорно расхохотался, - Вот ведь какая незадача. Значит, досужие, подковерные сплетни нашего Двора и до Петербурга доходят?

– Ясное дело...

– Всеволод. Не верь этим байкам, прошу тебя! Экселенц не будет держать возле себя людей с сомнительной репутацией. Это все пустые кривотолки завистников...

– Не беспокойся, я пошутил. Да и какое мне дело до чьих-то там предпочтений. В конце концов, у нас даже среди министров нечто подобное водится. А задержался я почти до самого отхода потому, что должен был убедиться, что меня никто не дернет, и в трех главных вагонах все угомонилось. В итоге, когда паровозы уже почти напоили, пришлось поспешать, и, извини, с точки зрения презента, - я буду не вполне оригинален. "Шустов". Правда, двенадцатилетний.

– О! Прелесть!.. Спасибо, друг мой. Это божественный напиток. Но я его припрячу для себя, если не возражаешь? А со своей стороны, предлагаю тебе три варианта на выбор, со встречей и знакомством: скотч, ириш или американка? Выбирай сам, - с этими словами Тирпиц продемонстрировал Петровичу содержимое центральной секции небольшого настенного шкафчика красного дерева, в котором был устроен великолепный "походный" бар с хромированными держателями для каждой бутылки.

– Ого! Аж глаза разбежались... У тебя есть даже "Усатый Джек", смотрю?

– С Льежского Рождественского ревю. Из 16-летней партии.

– Альфред, а ты - опытный искуситель!

– Иногда. Под настроение. Но не со всеми получается. Да и не так много тех, кто этого заслуживает.

– От скромности точно не умрешь...
– рассмеялся Петрович.

– Скромность - украшение дам. А в нашем деле куда важнее "быстрота, глазомер и натиск". Не так ли применил к практике несравненный Суворов формулу знаменитого римлянина - "Пришел, увидел, победил"?
– Тирпиц аккуратно извлек бутылку из зажима держателя, - Значит, Всеволод, если я правильно понял, мы остановились на "Дэниэлсе"?

– Да. Но только со льдом, и никаких шипучек.

– Принимается. Пошли к угловому столику, там нам будет удобнее...

***

Мартовская ночь, спрятав за облаками звезды, смотрелась непроглядным мраком в окна кайзеровского экспресса, бегущего на восток по бескрайним просторам центральной России. И только россыпи золотистых огоньков, то и дело вспыхивавших или где-то вдали, или чуть ближе, подсказывали путешественникам, что эта таинственная, укрытая метровыми снегами бесконечность, - вовсе не холодная безлюдная пустыня...

– И все-таки, Всеволод, сколь же непостижимо огромна ваша страна, - Тирпиц проводил взглядом уплывающий от них свет окошек очередной деревеньки, меркнущий в таинственной, бархатной темноте за стеклом, - Как вообще можно эффективно управлять такой исполинской махиной из одного центра? Да, вдобавок, и расположеного не в самой середине, а почти на самом ее краю. Просто уму непостижимо.

– Была бы отработанная система с оперативной обратной связью, Альфред. Причем обязательно с объективной и правдивой. И к этому еще - тут самое сложное, пожалуй, - грамотные исполнители на местах. Плюс надежные коммуникации. Тогда размер не будет иметь принципиального значения...

Кстати, о размере. Знаешь, сколько нужно было времени всего полвека назад, чтобы добраться из Петербурга до Хабаровска сухим путем? Почти полгода. А сколько нужно крейсеру, вышедшему из Кронштадта, на переход до Владивостока? По-хорошему - два-три месяца. Мы сейчас на этот же путь затратим две недели. А телеграмма долетит за минуты, считая время ее набивки и приема. И не далек тот день, когда для этого уже не будут нужны провода. Так что технический прогресс - рулит. И расстояния физически становятся иными. Сам посуди: через пару-тройку лет ты сможешь отправлять людей и грузы в Циндао, зная, что через 18 суток они будут в Китае.

– Я понимаю. Но все-таки, эта бесконечность за окном... она меня завораживает. Не так давно я общался с некоторыми немецкими колонистами из Саратова. Мне тогда показалось, что они как-то иначе, не как мы в Германии, воспринимают Мир. Фатерлянд, Европу. И знаешь, я, наверное, только сейчас начинаю понимать, в чем дело. Должно быть, чувствовать себя частицей чего-то поистине огромного, это нечто совершенно особое. Конечно, они помнят свою историческую родину, но она для них что-то, хоть и любимое, дорогое, но очень далекое и маленькое, как бабушкина деревенька. И их особо не впечатляет, что в этой "деревеньке" творят великие зодчие и инженеры, плавится крупповская сталь, совершают открытия знаменитые ученые мужи, а наш торговый флот соединяет континенты под флагом мирового прогресса - "Сделано в Германии"...

– А здесь, друг мой, целый Мир... Россия - если хочешь знать мое мнение - это вообще не страна. Не Империя. И не Держава даже. Это нечто большее. Мы, русские, да и все, живущие здесь, сами этого до конца не понимаем. Это постижимо только на уровне чувств. Потому, наверное, у нас и не относятся уничижительно ни к иноверцам, ни к инородцам. Да, Россия - это Мир. И Мир этот всех вменяемых приемлет в свое лоно. И всем здесь находится и место, и дело, и дом. И родившимся здесь, и пришедшим из дальнего далека. И в этом мы, пожалуй, по мировосприятию ближе к китайцам, чем к англичанам, например. Вот тут, мой дорогой, размер как раз и имеет значение.

– И все-таки, при всей фантастической мощи России, и физической, и ментальной, ты утверждаешь, что вы могли проиграть эту войну японцам?

– На раз-два. И если бы мы не поломали их планов с покусковым уничтожением наших сил на суше и на море, и не порушили усилия их пособников по дестабилизации внутренней ситуации в стране, то за полтора-два года они нас измотали бы и вынудили подписать невыгодный для России мир. Кстати, почитай книжку нашего молодого гения - Михаила Александровича, где он дает обобщенные выводы по кампании. И особенно - про фактор "больших расстояний". Он прав: в случае этой войны, наша "огромность" работала против нас самих.