Загадочный город

Но все-таки подписал ответ с согласием. Настало время войти в клетку ко льву.

Виксен Валорхенд выбрала укромный уголок Айленд Филда специально для того, чтобы попрактиковаться со своим необычным оружием. От срезанных верб остался ряд пеньков разной ширины и высоты.

Теперь или никогда: она все-таки решила принять приглашение, чтобы воспользоваться им как единственным шансом произвести впечатление на общество Ротервирда. Там соберутся все мало-мальски приличные люди.

Поразительно, с какой точностью Фласк предсказал появление чужака, размеры его богатства, реставрацию поместья и даже вечеринку, посредством которой незнакомец сделает первый шаг к соблазнению города! К этому он добавил кое-какие запретные сведения: о том, что первоначальный владелец, живший в поместье сотни лет назад, был выдающимся ученым и преподавателем. От этого передача ключей от поместья неизвестному выскочке-плутократу казалась еще более оскорбительной. «Надо будет выразить протест», – бойко предложил он, но легче сказать, чем сделать. Что толку размахивать плакатами? Она должна организовать впечатляющую акцию и такой же впечатляющий побег.

Что касается первого, Виксен потратила много времени на свой наряд, вшив в него две подкладки и разместив между ними плоские проекторы. Она испробовала несколько разных материалов, прежде чем достигла желаемого эффекта. Дополнительные элементы разрабатывались специально для того, чтобы компенсировать недостаток ее роста. В помещении будет полно людей, поэтому Виксен придется как-то выделяться.

Что касается второго, она предполагала, что в доме будет охрана, а значит, следовало как-то с ней справиться, причем опять-таки впечатляющим образом.

Виксен держала свой план при себе. Какое-то время она находилась под обаянием холодной красоты Стриммера, но, добившись своего, тот быстро переключился на другие объекты. Самостоятельная акция была ее единственной возможностью доказать что-то своему бывшему – и весьма авторитарному – учителю.

Мысли Виксен вернулись к Фласку, к тонкому предмету, который он преподавал, – истории, проникающей в прошлое, чтобы предсказывать будущее. Подумала она и о том, как много стояло на кону, ведь в итоге, после всех открытий, которые он сделал, Фласк исчез, и очень быстро.

Свет уже угасал, когда Виксен подняла с земли у своих ног небольшой прибор, взмахнула рукой и нацелилась на пенек слева от себя, силуэт которого напоминал человеческую ногу.

Рабочий день Билла Ферди начался вскоре вскоре после рассвета с того, что он на передвижной торговой палатке – семейство Ферди пользовалось ею совместно с другими жителями деревни, чтобы сбывать излишки фермерской продукции, – въехал в город через Северные ворота и последовал вниз по Голден Мин к Рыночной площади, после чего уже пешком направился к «Душе подмастерья». Жители деревни охотно подвозили друг друга в город и обратно, поскольку не все торговали там каждый день. Ферди чувствовал, что зимой паб приобретал особое значение в жизни Ротервирда, в основном благодаря тому, что только его «Особое крепкое» было способно противостоять суровости сезона.

Лежавшее на коврике у входа письмо могло быть доставлено только лично, поскольку почтальоны так рано не просыпались. И это само по себе уже показалось ему тревожным предзнаменованием.

На плотной официальной бумаге под числом и гербом Ротервирдского городского совета значилось следующее:

Дорогой мистер Ферди!

Мы хотели бы сообщить Вам, что 1 ноября прошлого года в связи с истечением срока у Вас закончилась лицензия на продажу алкоголя и продуктов питания. Бюро по выдаче лицензий не получило никаких заявок на возобновление лицензии. Соответственно, продолжая вести дело после этой даты, Вы нарушаете закон.

Более того, 26 декабря Вы продали два пакета ореховой смеси (лесные и грецкие), просроченной на один день.

В связи с этим Ваша аренда будет прекращена в трехнедельный срок, согласно части 14 (3) (х) (ii) арендного соглашения.

В том случае, если все оборудование и движимое имущество будет вывезено в течение двадцати восьми дней, начиная от сегодняшней даты, и принимая во внимание Ваши прошлые заслуги перед общественностью Ротервирда, всякое последующее делопроизводство будет приостановлено. Если же эти условия не будут выполнены, Вы испытаете на себе всю строгость закона.

Искренне Ваш,секретарь лицензионного комитета (по совместительству),С. Сноркел, эсквайр, мэр и главный судья

Строго говоря, обвинение было обоснованным, однако власти двадцать один год мирились с неорганизованностью Билла Ферди по части административных вопросов, просто высылая ему напоминание в течение двух недель после окончания договора, и Ферди всегда откликался на него. В этом году напоминание не пришло.

Обладая добросердечным характером, он с трудом мог разобраться в темных интригах, которые плелись у него за спиной. Только перечитав письмо снова, он заметил, как странно выглядела подпись Сноркела в конце. Тогда-то он припомнил визит Сликстоуна, и ему открылась жестокая реальность: на этот раз никакого снисхождения не предвидится.

Он стукнул кулаком по барной стойке и испустил животный вопль, похожий на крик боли.

Офис секретаря городского совета Горэмбьюри скрывался в одном из переходов между главными апартаментами мэра на первом этаже здания Городского совета. Работники совета предполагали, что Горэмбьюри – имени его никто не знал, если оно вообще существовало, – в детстве проглотил двадцать восемь томов сборника «Ротервирдских предписаний» и с тех пор не переставал их переваривать. Он мог по памяти зачитывать пассажи законов и перекрестных ссылок, касающихся таких разнообразных областей, как планирование и организация фейерверков, транспортная система и представления канатоходцев. Возможно, политические решения принимал Сноркел, но именно Горэмбьюри воплощал их в жизнь, потому что именно он управлял сложным механизмом городской администрации.

Выглядел он соответствующим образом: тщедушного телосложения, чуть сутулящийся, с кожей цвета выцветшей бумаги и изможденным лицом, выражавшим лишь узкий диапазон эмоций от легкого беспокойства до глубокой озабоченности.

Он всегда ходил в костюме-тройке (только по выходным отказывался от жилетки), носил белые рубашки, не запятнанные ни малейшим намеком на рисунок галстуки темно-синего цвета и башмаки, отполированные до лакричного блеска. Работа поглощала всю энергию Горэмбьюри, не оставляя ни малейшего интереса к женщинам, изысканной пище или общению с людьми. Несмотря на то что мэр считал его старания чем-то совершенно обыкновенным, он никогда не жаловался, а в толковании законов опирался на свою честность и дотошность.

Расставленные в безупречном порядке документы заполняли полки на стенах и картонные ящики с крышками из зеленого пластика, которые росли на полу, точно грибы. Шеренги скрепок разных цветов для разных дел стояли по стойке «смирно», готовые в любую минуту ринуться в бой. По экспертному мнению Горэмбьюри, степлеры только замедляли работу и мешали добавлять материалы в дела.

Он не пользовался перерывами на обед, а поскольку в городском совете становилось безлюдно между часом и двумя, в это время он занимался работой, требовавшей особенной концентрации, или проводил неофициальные встречи. Правда, нынешний визит миссис Бантер ничем не выдавал ее стремление к конфиденциальности.

Она прямо-таки влетела в кабинет.

– Ну так что, вы уже исправили вопиющую несправедливость?

– Помедленнее, миссис Бантер.

– Вы же получили мое письмо? Дуралеи потеряли мое приглашение.

– Да, вы и правда значились в списке гостей.

– Еще бы я там не значилась.

– Вот только…

– Только что?

Горэмбьюри протянул через стол короткое письмо сэра Веронала:

Мы с должным уважением относимся к Вашему списку и сверяемся с ним, однако праздник устраиваю я. Какие бы недостатки ни были Вам присущи, сам я никогда не допускаю канцелярских ошибок: человек без приглашения не может считаться приглашенным. Позаботьтесь о безопасности и, поскольку вы знаете подходящих людей, заранее передайте им мое предложение о работе и укажите почасовую ставку.