Загнанный зверь

Когда Джону, преподавателю биологического факультета, требовалось выехать в учебную экспедицию на лоно природы, Эвелин часто приходила в их дом ночевать, так как Клер боялась оставаться одна.

Джон подтрунивал над женой по этому поводу:

— В твоем-то возрасте и при твоей комплекции бояться темноты?

— Я ничего не могу с этим поделать.

— А как же ты жила до замужества?

— До замужества я жила в многоквартирном доме. Подо мной, надо мной, справа и слева жили люди. А переборки такие тонкие, что слышно, как упадет булавка, так что опасность быть убитой в собственной постели совсем невелика. Иное дело — жить в доме вроде нашего. Здесь мы отрезаны от людей.

— Подъездной дорожкой и парой цветочных клумб.

— Нет; ты знаешь, что я хочу сказать.

Он действительно хорошо знал, что имела в виду Клер. Она выросла в большой семье, жила в дортуарах школы-интерната. Всегда кругом были люди: братья и сестры, подруги и дальние родственники. Оставаясь одна в отдельном доме, Клер чувствовала себя неуверенно, и Джон был благодарен Эвелин за то, что она составляет компанию его жене, когда он уезжает. Он давно утратил первоначальное недоверие к Эвелин и теперь считал ее спокойной и уравновешенной девушкой, лучшей подруги для жены не придумаешь.

Во вторник утром Джон выехал с группой студентов первого курса на полевые исследования в Национальный парк возле Лос-Падрес, а к вечеру пришла Эвелин, чтобы пообедать вместе с Клер и заночевать у нее. Они планировали пойти посмотреть спектакль в театре «Билтмор Боул», но это мероприятие пришлось отменить, так как Клер вернулась из университета с сильной простудой. Наглоталась антигистаминов и кодеина, в восемь часов легла в постель и проспала полсуток.

Проснувшись на следующее утро, услышала звяканье тарелок и запах подгоревшей ветчины. Завернувшись в мягкий купальный халат мужа, пошла на кухню и увидела, что Эвелин готовит завтрак.

Клер зевнула и сказала:

— Я бы съела лошадь.

— Возможно, тебе и придется это сделать. Я испортила остатки ветчины.

— Мне нравится, когда она прожаренная.

— Она не прожаренная, она обугленная.

— Что ж, Джонни всегда говорит, что каждый должен съедать какое-то количество угля. Он обладает очищающими свойствами.

— У тебя есть шанс пополнить его запасы.

— Это очень приятно, не правда ли?

— Я вижу, сегодня тебе получше.

— О да, конечно. А как ты?

Эвелин обернулась, лицо ее было бледным и отсутствующим.

— Я? Я никогда ничем не болела.

— А вид у тебя нездоровый. Если бы я не знала тебя так хорошо, то подумала бы, что ты вернулась с попойки.

— Попойки — это не по моей части.

— Я пошутила. Ни в коем случае не хотела тебя обидеть.

— В последнее время я легко обижаюсь.

— Я знаю. Мы с Джоном это заметили и не могли не удивиться.

— Чему?

— Отчего бы тебе не выйти замуж?

Эвелин молчала.

— Я хочу сказать, — заявила Клер с какой-то застенчивой серьезностью, — что замужество — чудесная вещь для женщины.

— О-о!

— В самом деле. Не знаю, что тебя так веселит. Что тут смешного?

— Боюсь, ты меня не поймешь, — улыбаясь, сказала Эвелин.

В четверг днем Клер вернулась с занятий немного раньше обычного, около половины пятого. Уже темнело, и она не заметила стоявшую у тротуара машину, пока не вышла погулять с собакой. Та бросилась через лужайку к автомобилю и начала скрестись лапами в переднюю дверцу.

Мужчина в серой фетровой шляпе высунулся из окна и сказал:

— Это не очень хорошо для окраски автомобиля.

— Понимаю.

Клер подхватила и прижала к себе извивавшуюся собаку.

— Вы — миссис Лоренс?

— Совершенно верно.

— Я — Пол Блэкшир. Я звонил вам в университет сегодня днем.

— Ах да.

— Мисс Меррик у вас?

— Сейчас нет. Но скоро придет. Если хотите зайти и подождать…

— Спасибо, с удовольствием.

Она провела его через лужайку, немного побаиваясь, что впускает в дом незнакомца, но она не могла придумать, как бы вежливо отделаться от него.

В гостиной она зажгла все четыре лампы и оставила занавески незадернутыми, а когда Блэкшир уселся на тахту, она села на стул с прямой спинкой в другом конце комнаты.

— Мой муж, — твердо сказала она, — вернется с минуты на минуту.

Блэкшир бросил на нее лукавый взгляд:

— Очень хорошо. Мне, возможно, понадобится и его помощь.

— В чем?

— Я пытаюсь найти некую женщину. И у меня есть основания полагать, что Эвелин Меррик знает, где она.

— Вы хотите сказать, что Эвелин помогла ей исчезнуть?

— Да, но не совсем в том смысле, какой вы имеете в виду.

— Не понимаю.

— Исчезновение этой женщины не было добровольным.

Клер, упершись кулаками в бедра, обратила к нему бледное удивленное лицо:

— Что вы под этим подразумеваете?

— Но это же очевидно, миссис Лоренс.

— Вовсе не очевидно. Никакой ясности. Вы меня смутили. Я ничего не понимаю.

— Я тоже не понимаю, но стараюсь понять. Вот почему я здесь. Женщина, которая исчезла, — Элен Кларво, мой друг. В свое время она также была подругой Эвелин Меррик.

— В свое время. Значит ли это, что они поссорились?

— Скажем, они утратили контакт. До этого понедельника. Вечером мисс Меррик позвонила Элен Кларво в гостиницу, где та проживает. Не буду вдаваться в подробности, но уверяю вас, это был совсем не обычный звонок подруге. В результате разговора мисс Кларво попросила меня отыскать Эвелин Меррик.

— Зачем?

— Она была взволнована и испугана тем, что сказала ей мисс Меррик. В последующие дни я обнаружил, что необычные телефонные звонки, можно сказать, специальность Эвелин Меррик. Некоторые люди, когда испытывают огорчение, взрываются, другие уходят в себя, третьи пишут странные письма. Эвелин Меррик звонит по телефону.

— Вздор, — резко сказала Клер. — Я не верю этому. Эв не любит телефонных разговоров. Кому это знать, как не мне: я ее ближайшая подруга.

— Послушайте, миссис Лоренс, у этой женщины могут быть особенности, о которых не знает не только ближайшая подруга, но и сама мисс Меррик.

— Это невозможно. Если только она не… вы пытаетесь уверить меня, что она психически нездорова?

— Это разновидность психического недомогания.

— Какая именно?

— Раздвоение личности.

Клер вскочила со стула и заходила по комнате.