Заговор «Аквитания»
Шрифт:
– Биля. Я прошу хозяина дома. Пожалуйста, позовите его к телефону! – Джоэл повернулся к Фитцпатрику: – Вы говорите по-гречески?
– Нет, но уже подумываю приняться за него.
– Вот и примитесь побыстрее. – Конверс продолжал вслушиваться в звуки мужского голоса, доносящегося с Миконоса. Греческие фразы быстро следовали одна за другой, но не становились от этого понятней. – Спасибо! До свидания. – Джоэл несколько раз постучал по рычажку телефонного аппарата, надеясь, что линию еще не отсоединили и что говорящий на английском языке оператор все еще на связи. – Оператор! Это оператор в Афинах?.. Хорошо! Соедините меня еще с одним номером на Миконосе, счет тот же, в Бонне. – Конверс потянулся к столу
Через несколько секунд банкир Костас Ласкарис был у телефона.
– Мистер Ласкарис, это – Джоэл Конверс. Вы помните меня?
– Конечно… Да, мистер Конверс?
Голос банкира звучал как-то странно – то ли устало, то ли испуганно.
– Я пытался позвонить доктору Билю по номеру, который вы мне тогда дали, но к телефону подошел человек, не понимающий по-английски. Не могли бы вы помочь мне разыскать доктора?
По телефону донесся глубокий вздох.
– Не знаю, что и сказать, – тихо проговорил Ласкарис. – Человек, с которым вы разговаривали, – полицейский офицер, мистер Конверс. Мне пришлось лично впустить его в дом. У доктора могли оказаться ценные вещи.
– Не понял. Что вы хотите сказать?
– Сегодня рано утром доктор Биль взял со стоянки свою лодку и вышел на ней из гавани, с ним был еще один человек. Их видели несколько рыбаков. Два часа назад лодку доктора Биля нашли разбитой на камнях за Стефаносом. Людей на борту не было.
«Я убил его. С помощью ножа для потрошения рыбы, а тело сбросил в стайку акул сразу же за банкой Стефанос», – вспомнилось Конверсу.
Джоэл повесил трубку. Холлидей, Анштетт, Биль… Все его контакты мертвы. Теперь он марионетка, брошенная на произвол судьбы, ниточки перепутаны, а впереди – темнота.
Глава 15
Эрих Ляйфхельм сидел в своей библиотеке и, склонившись над столом, говорил по телефону. Его восковое лицо побледнело еще больше, глаза прищурились, узкие белые губы приоткрылись, кровь прилила к голове.
– Погодите, Лондон… Какую фамилию вы назвали?
– Хикмен, адмирал, который…
– Нет, – резко прервал его немец, – я не о нем! Другая фамилия! Того офицера, который отказался предоставить информацию.
– Фитцпатрик. Это ирландская фамилия. Он – главный юрист военно-морской базы в Сан-Диего.
– Капитан третьего ранга Фитцпатрик?
– Да, а вы откуда знаете?
– Unglaublich! Diese Stumper! [46]
– Wiese? – спросил англичанин. – Что вы хотите сказать?
– Может, в Сан-Диего он действительно является тем, чем вы сказали, но сейчас, Englander [47] , он не в Сан-Диего! Он здесь, в Бонне!
– Вы с ума сошли? Нет, нет, простите, конечно, нет. Но вы уверены?
– Он с Конверсом! Я лично с ним разговаривал. Оба они живут в «Ректорате», номер снят на его имя. Именно благодаря ему мы и вышли на Конверса!
46
Здесь: Невероятно! Этот тупица! (нем.)
47
Англичанин (нем.).
– И он не пытался скрыть свою фамилию?
– Наоборот, снимая номер, он предъявил документы.
– Удивительная глупость, – сказал изумленный англичанин. – Или крайняя самоуверенность, – добавил он, теперь его тон изменился. – А может быть, это симптоматично? Никто не смеет коснуться его.
– Unsinn! [48]
Это не так.– Почему?
– Он встречался с Перегрином, послом. Там был наш человек. Перегрин хотел задержать этого Фитцпатрика и силой доставить в посольство. Но произошло неожиданное осложнение, и он удрал.
48
Глупости! (нем.)
– Значит, наш человек не справился со своей задачей.
– Возникло непредвиденное препятствие. Какой-то Schauspieler, актер. Перегрин отказался обсуждать этот инцидент. Он вообще ничего не говорит.
– Следовательно, никто не смеет тронуть этого офицера из Калифорнии, – сделал вывод Лондон. – И на то есть веские причины.
– Какие?
– Он – зять Престона Холлидея.
– Женева! Mein Gott! [49] Они вышли на нас.
– Кто-то о чем-то догадывается, но существенной информации у него нет. Тут я согласен с Пало-Альто, а он согласен с нашим специалистом в Моссад, да и с Абрахамсом тоже.
49
Боже! (нем.)
– С евреем? И что этот еврей говорит? Что он вообще говорит?
– Он утверждает, что этот Конверс – агент, заброшенный Вашингтоном.
– Ну и что же вам еще надо?
– Он не должен покинуть ваш дом. Вам будут даны особые инструкции.
Заместитель государственного секретаря Брюстер Толланд, совершенно вышибленный из колеи, повесил трубку и обессиленно откинулся в кресле, затем стремительно протянул руку и принялся набирать новый номер.
– Чесапик, – произнес в трубке женский голос. – Ваш код, пожалуйста?
– «Шесть тысяч», – сказал Толланд. – Соедините меня с восьмым отделом консульского управления.
– Для связи с восьмым отделом нужно назвать…
– «Плантагенет», – прервал заместитель госсекретаря.
– Сию минуту, сэр.
– Что новенького, Шесть тысяч?
– Кончайте треп, Гарри, это Брюс. Что вы там, в Бонне, проворачиваете за нашей спиной?
– Насколько мне известно, ничего.
– И вам все известно?
– Нет, но это – истинная правда. Вы в курсе всего, что у нас делается. Только вчера утром я читал сводку по ФРГ и наверняка запомнил бы, если бы что-нибудь делалось в обход нас.
– Вы-то, может, и запомнили, но, если что-то делается в обход меня, я мог бы об этом и не узнать.
– Правильно, но я бы все равно предупредил вас, хотя бы для того, чтобы вы случайно не вмешались, вы же это знаете. А в чем проблема?
– Только что я имел крайне неприятный разговор с одним очень сердитым послом, который свободно может связаться со своим старым другом в Белом доме.
– Перегрин? А какие у него проблемы?
– Если это не вы, значит, кто-то ловко маскируется под консульское управление. Перегрин вбил себе в голову, что проводится негласная проверка посольства – его посольства – и что проверка эта каким-то образом связана с военно-морским флотом.
– Военно-морским?.. Полное идиотство, не вижу в этом никакой логики! Разве Бонн – порт?
– С некоторой натяжкой.
– Что-то я не слыхал, чтобы «Бисмарк» или «Граф Шпее» ходили по Рейну. Нет, это исключается, Брюс. В этой сфере у нас нет никаких интересов и не будет. У вас есть какие-нибудь имена?
– Да, одно, – ответил Толланд, глядя на торопливые пометки в блокноте. – Адвокат по имени Джоэл Конверс. Кто он такой, Гарри?
– Клянусь богом, впервые о нем слышу. А при чем здесь флот?