Заговор генералов

Он оглядел собеседника:

– Не возьму в толк: чего это Милюков обхаживает тебя, словно девицу?

– Как-никак сын бывшего коллеги.

– Эмоциями объясняешь? Ишь какой этот Павел Николаевич чувствительный!.. Да у него таких профессорских сынков в кадетской партии пруд пруди. Не-ет, зачем-то именно ты ему понадобился... Договоримся так: что бы он тебе ни предложил - соглашайся. Коль Юзеф послал тебя лазутчиком во вражеский стан, не дай промашки! Вот твоя стрельба по цели.

Они простились с петухами: Пятницкий жил в Марьи-пой роще, и здесь, как в деревне, кукари-пономари подняли перекрик с цепными псами на заре.

Антон только задремал, как поднял его негромкий стук в дверь номера:

– Вы уже встали, мой друг? Если есть желание, не составите ли старику компанию на завтрак? Жду вас внизу, в ресторане.

Он быстро привел себя в порядок. Сбежал по лестнице в кафе, нашел столик, за которым, проглядывая ворох газет, сидел Павел Николаевич.

– "Я гусар молодой..." - добродушно улыбаясь, напел профессор. Он был свеж, надушен, напомажен и весь лучился расположением.
– Опять, юный Дон-Жуан, даю голову на отсечение, шалопутничали до рассвета?

"Следит он за мной, что ли?" - подумал Путко.

Профессор понимающе, отечески подмигнул: мол, одобряю. А когда подали кофе, сливки и булочки, посерьезнев, сказал:

– Антон Владимирович, я хотел бы попросить вас об одной немаловажной услуге.

– Буду рад.

– Не торопитесь с ответом. Моя просьба может показаться супротивной вашим представлениям о кодексе офицерской чести... Но поверьте, не собственного живота ради, жив я заботами о судьбе отечества...

Профессор тяжко вздохнул:

– Наступает поворотный момент в истории России... Может быть, вечевой колокол призовет завтра или послезавтра... Может быть, через две недели... Но каждый из нас должен быть готов откликнуться на его призыв...

– Я слушаю вас с нетерпением.

– Есть мудрая русская пословица: "Криком изба не рубится, шумом дело не спорится". Вы, конечно, кое-что уловили из вчерашней беседы у хлебосольного Петра Петровича в Беляеве-Богородском. Не буду перегружать вас бременем излишней ответственности, поэтому не стану объяснять всего... Скажу лишь одно: для выполнения нами замышленного нам нужна армия. Деньги, оружие, возбуждение общественного мнения - все в наших руках. А вот армия...

– На Спиридоновке я видел высший генералитет, - заметил Путко.

– Вы правы. И вы верно улавливаете ход моей мысли, - мягко качнул седой головой профессор.
– Но генералы непосредственно не командуют теми, в руках у кого ружья. Генералы командуют офицерами, а уже офицеры - нижними чинами, правильно?

– Совершенно верно, господин профессор. Но позволю себе уточнить, нижними чинами командуют младшие офицеры.

– Дорогой мой, вы как будто читаете мои мысли, - Милюков с удивлением и удовольствием посмотрел в лицо поручика.
– Именно к этому я и веду. Следует уточнить также, что не все генералы и обер-офицеры в чести у солдатской массы... Да-да, после пресловутого "Приказа No 1" приходится считаться и с этим... Поэтому наша надежда - на молодежь. На таких бравых и преданных молодых офицеров, как вы!

"Вот он к чему клонит!.." - Антон изобразил на лице смущенную улыбку:

– Что вы, Павел Николаевич!..

– Не скромничайте. Ваши два Георгиевских креста говорят сами за себя. К тому же вы не какой-то там держиморда, Скалозуб - вы можете найти общий язык с "серой скотинкой", не так ли?

– Думаю, могу. С солдатами на батарее у меня самые добрые взаимоотношения, - не согрешил против истины поручик.

– Следовательно, если вы им приказываете: "Стреляйте, братцы!", или как там по-военному...

– У нас коротко: "Огонь!" - рявкнул Путко, да так громко, что все сидевшие в ресторане встрепенулись.

– Хо-хо! Ну и голосок!
– рассмеялся Милюков.
– Живо представил себе! Хо-хо!.. Только прошу вас, потише. Иначе они все залезут под столы. Когда вы приказываете, они стреляют?

– Конечно.

– Именно это мне и хотелось услышать: когда понадобится, вы им прикажете - и они будут стрелять.

– Во врагов России, - уточнил поручик.

– Конечно, - подтвердил Милюков.
– Не в нас же. Он допил свой кофе и начал набивать трубку:

– Но это, к сожалению, еще далеко не все... Если бы каждый молодой русский офицер рассуждал так же, как вы... Но вспомните, Антон Владимирович, в вечер нашего знакомства вы сами сказали, что влияние идей Ленина все шире распространяется в армии и даже затронуло молодых офицеров. Вот в чем беда. Ныне, после июльского большевистского путча, над офицерами-большевиками, как вы знаете, во многих частях устраиваются суды чести: их изгоняют из полков и предают военно-полевым... военно-революционным трибуналам. Поэтому многие, переродившиеся в душе в большевиков, внешне до поры до времени не высказывают открыто своих взглядов. Но знать их - злейших и опаснейших врагов!..
– он невольно возвысил голос, и с соседнего столика на них оглянулись, - знать их нам необходимо.

Профессор снова испытующе посмотрел на Путко:

– Они затаились. Но в доверительной беседе со своим коллегой, фронтовиком...

– Вы хотите мне предложить!..
– краска гнева залила щеки Антона.

Милюков положил свою руку на его ладонь и с неожиданной силой прижал ее к скатерти:

– Да, именно это я и хочу.
– Голос его также обрел неожиданную твердость.
– Поэтому я и начал нашу беседу со слов о кодексе офицерской чести. Форма кодекса неизменна. Но содержание изменилось. Ныне изменились все понятия о нравственности, этике, морали. Речь идет о жизни и смерти. Не только вашей или моей. Вспомните девиз французских дворян: "Теряю жизнь, но сохраняю честь!" И речь моя - о чести и жизни России!

Антон, пока разглагольствовал профессор, взял себя в руки. Подумал: "Вот так же склоняли к "сотрудничеству" жандармы и охранники..."

Милюков, наблюдавший за ним, уловил перемену:

– Я понимаю, какая борьба происходит в вашей душе... И мне это глубоко импонирует. Я сразу понял, что вы - глубокая и честная натура. Но сегодня каждый должен сделать выбор... Сугубо доверительно скажу вам: подобных молодых людей, взявших на себя сей тяжкий нравственный груз, у нас не так уж и мало. Они есть в каждой дивизии, во многих полках и дивизионах. Некоторым из них мы посоветовали даже надеть на себя личину большевиков.

"Горячо, горячо!.." - повторил про себя Антон детскую присказку. Кто эти молодцы, согласные на ролп осведомителей и провокаторов?

– Наверное, вашим доверенным не следует действовать разрозненно... Чтобы можно было объединить усилия...
– он как бы размышлял вслух.

– Вы правы, - отозвался Милюков.
– В нужный момент доверенное лицо найдет вас. И вам мы дадим кое-какие связи.

Он грустно усмехнулся:

– Как в добрые старые времена: пароли, явки. Мы должны быть готовы ко всему.