Заговор рвачей
Шрифт:
Она долго, очень долго будет делать свои копии. Я снова и снова поглядывал на часы. Надо занять себя чем-нибудь. У Анны в ее санатории сейчас начнутся процедуры. А я, я пойду дочитывать записки Запалина. Там осталось всего несколько страниц и я, наконец, полностью разберусь в том, что же это здесь за страсти такие курортно-санаторные.
Медленно прошелся по аллеям парка. Когда на всякий случай убедился, что за мной никто не следит, свернул в нужную сторону. И вдруг показалось, что в кустах мелькнула пестрая одежда цыганки. Я остановился, вглядываясь, вслушиваясь. Но больше ни одного движения. И ни одного звука с той стороны.
Показалось. Именно показалось… Снова привиделась мне цыганка. А это, наверное, просто бабочка пролетела, сверкнула пестрыми крылышками на лучике солнца. Только и всего. Я пошел дальше.
Вот и моя крапива. Мой клен. Моя скамейка. Тетрадь на месте:
«Проболел семь лет. И вот уже несколько месяцев, как чувствую себя нормальным, достаточно здоровым человеком. Наслаждаюсь по-новому открывшейся жизнью. Хочется забыть мучительные годы болезни. Но, но, но… Они почему-то упорно не забываются.
Из головы никак не идут некоторые мысли. У выздоровевшего меня остались вопросы. Даже и не знаю к кому. К врачам? К обществу? К себе?
Был ли у меня шанс вылечиться раньше, чем за семь лет? Без сомнения был. Но кто виноват, что этого не произошло?
Вина врачей однозначна. Подавляющее большинство тех, к кому я обращался, ставило неверный диагноз или назначало неправильные лекарства. Чего стоили антибиотики Егоровой и иже с ней врачей. А вредный мне пектин. А неправильная диета в санатории. А бесполезное лечение проктита, баланапостита, эпидедимита, а также таких несуществующих болезней, как синдром раздраженного кишечника и дисбактериоз, которые на самом деле являются лишь симптомами, следствием других болезней – желчекаменной, панкреатита и т. д., осложненных иммунодефицитом, а еще точнее – дефицитом щелочных минералов. В организме во время болезней, нервных перегрузок образуется дефицит кальция, и нужно просто дать очень дешвый препарат, а врачи назначают токсичные лекарства и… убивают.
Врачи лечат частные проявления общей болезни. И тем самым только усугубляют ее. Станочник
– Почему болит справа? Не берите в голову. Этого не может быть, это вам кажется. Такое бывает…
Бывает…
Врачи выписывают ненужные лекарства. Это могут быть просто новые или модные лекарства. А могут быть и те, что им настойчиво рекомендовала та или иная фармацевтическая компания. И врачи в благодарность за бесплатные семинары, за мелкие подарки в виде блокнота и авторучки, но иногда и за процент от рецепта, выписывают, выписывают ненужные, бесполезные, не самые эффективные, но, как правило, весьма дорогостояшие лекарства.
Но и это не так страшно – страшнее, когда они проводят ненужные операции. Великий хирург Мечников предлагал удалять прямую кишку для поддержания здоровья и долголетия. И в 20-м веке такие операции проводились. В Великобритании «только один хирург крупного медицинского центра В.А. Лейн между 1900 и 1920 годами удалил толстую кишку у сотен англичан с запорами».
Вырезали и вырезают невоспаленный аппендицит или желчный пузырь, которые могли бы еще поработать на здоровье хозяина. Женщинам на раз удаляют вены на ногах, мужчинам в паху.
Мучающемуся эзофагитом курильщику проводят хирургическую операцию. Казалось бы логичным убедить его бросить курить. Нет, проще «откорректировать» ему скальпелем пищевод, добавив новых мучений и не решив основную проблему.
Резать легче, чем лечить. И в хирургической медицине всегда можно сказать «операция прошла успешно». То есть человек жив, а то, что хотели вырезать, вырезали. Но вылечили ли при этом?
Врачи, ведомые новыми идеями, опасны. Но все-таки есть шанс, что идея может оказаться здравой. Куда более опасны врачи, которые просто не знают, что делать. Так одной женщине при проблемах с кишечником вырезали яичники. В лучшем же случае, когда залезают внутрь человека и не находят подтверждения своему диагнозу, отрезают небольшой кусочек чего-нибудь подвернувшегося и трясут потом перед носом больного:
– Вот удалили воспалившийся участок…
И он, глупенький, верит. Верит на слово. Верит в налагаемые ограничения: «Не купаться, не загорать. В баню не ходить. Избегать сквозняков. Питаться в одно и тоже время строго следующими продуктами…»
Кто выдержит все эти ограничения? Это ведь будет не жизнь. Зато врач может оправдаться:
– Вас же предупреждали. Вы не соблюдали предписанное вам лечение…
Врачебный девиз – ограничить и перестраховаться так, чтобы не уличили в неграмотности. И еще нужно запутать, запугать пациента, затруднить ему понимание. Вообще как можно меньше ему объяснять. А вдруг поймет, что врач-то не такой уж и грамотный. Троечником он был в своем медицинском институте. Если не двоечником…
Если врач не учился хорошо в институте, то он тем более не будет обновлять свои знания, развиваться в ногу со временем на своем рабочем месте:
– Некогда… Устал… Да и так сойдет…
Мимо пройдут научные журналы, лекции и семинары для практикующих врачей. В интернете он будет искать информацию совсем не по медицинским темам…
Зачем такие люди пришли в медицину? Одни – по семейной традиции. Другие – надо же было куда-то идти. Третьи – за деньгами. Четвертые – за властью. Это же так здорово любого человечка заставить делать все, что хочешь, – одеться, раздеться, морить его процедурами, допрашивать. Сказать ему:
– Выпейте литр воды и подождите в коридоре…
И заставить его ждать час.
– Зачем?
– Я просто хотел оценить проходимость почек…
– Целый час?
– Да с другими больными завозился, забыл про вас…
Сам ведь, когда приспичит, в туалет побежать не забудет…
Попробуйте возразить врачу, и он тут же заткнет вам рот:
– Кто из нас врач? Я знаю, что это – именно то, что нужно…
Он знает, а страдать-то вам…
Я вспоминаю всех врачей, с которыми мне пришлось столкнуться. Были среди них те, кто помог или по крайне мере не повредил? Да, был хороший уролог. Да, был хороший зубной врач. Да, был неплохой проктолог. И все. Три врача на несколько десятков…
Является ли спасением частная медицина? Нет, у меня по полису был врач-уролог лучше, чем в платной специализированной клинике, хотя в последней врачам платили значительно больше. А если учесть, что в частных клиниках врачи посылают по кругу, по другим врачам, заказывают массу ненужных исследований, чтобы побольше человек оставил денег…
Так стоит ли в целом доверять врачам? Конечно, да. Но, доверяя, видимо, всегда следует помнить, что все врачи – прежде всего обыкновенные люди. И очевидно, что врачи могут быть некомпетентными, нечестными. Точно так же, как и представители других профессий. Как, скажем, продавцы или официанты. Мы доверяем себя таксистам, летчикам, которые держат в руках наши жизни. Но они едут, летят вместе с нами. Врачи же ничем не рискуют… Даже военные отвечают за посылаемых на смерть солдат, а врачи нет. До суда врачебные дела доходят очень редко. И полным-полно новостных сообщений:
«Врач неправильно определил метод анестезии и продержал трехлетнюю девочку без дыхания слишком долго, что привело к остановке кровообращения головного мозга…»
«Хирург настояла на проведении операции по исправлению 20-летнему юноше носовой перегородки, но вместо этого переломила основную кость и разорвала внутреннюю сонную артерию, после чего спасти юношу было уже невозможно…»
«Из-за халатности и бездействия врачей маленькой девочке пришлось ампутировать руку…»
«После рядового анализа в крови больного был обнаружен вирус гепатита. Сообщили ему об этом лишь через 2 года, когда болезнь значительно прогрессировала…»
«Один человек умер и двое стали инвалидами из-за того, что по неосторожности пациентам вместо новокаина вкалывали нашатырный спирт»…
«При операции на черепе скончался пациент. Трепанацию должны были сделать его соседу по палате, но медицинский персонал перепутал документы»…
«После операции по искусственному оплодотворению женщине сообщили, что перепутали пробирки со спермой. Через пару недель она поняла, что беременна непонятно чьим ребенком…»
Да, врачи часто работают в экстремальных условиях. Да, у них не всегда есть время на то, чтобы тщательно обследовать пациента. Да, эта работа очень трудна. Но на нее ведь никто не гонит насильно. Не можешь работать, брать на себя ответственность – не иди.
Но идут. И еще как идут. В медицинские вузы огромный конкурс. И среди тех, кто решил искренне посвятить свою жизнь врачеванию, существенная масса будущих палачей и убийц. И они знают, что практически безнаказанны. Добиться сколько-нибудь адекватной компенсации вреда, причиненного врачом, в любой стране достаточно сложно. Цеховая порука стоит на страже интересов людей в белых халатах. Очень редко назначаются действительно значимые компенсации. Врачей, в отличие от представителей других профессий, не сажают. Строителя, нарушившего технологию при постройке рухнувшего дома, будут судить по всей строгости закона. А врач, по недосмотру убивший пациента, отделается выговором.
Все, что могут оскорбленные, униженные, умирающие от моральных или физических мук люди, так это потрясти у врача перед носом данной им клятвой Гиппократа:
«Клянусь Аполлоном врачом, Асклепием, Гигиеей и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае необходимости помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и безо всякого договора; наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому. Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно также я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами. Что при лечении – а также и без лечения – я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастие в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена; преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому».
Каждый человек боится своего врача, держащего его жизнь в своих руках. Не боятся только те, кто уже испытал полное отчаяние, побывал на грани смерти. Это они могут предъявить претензии к врачу. Но таких немного. Одни еще не дошли до такого состояния, другие просто умерли и никаких претензий предъявить не могут.
Имеет ли врач право на ошибку? Конечно, да, как и представитель любой другой профессии. Должен ли он отвечать за свои ошибки? Конечно, да, как и представитель любой другой профессии.
И еще. Если подумать, то только ли сами врачи виноваты в наших бедах? Виноваты и управленцы, создающие неподходящие условия для работы врачей. Часто их труд регламентируется множеством документов, ограничивающих или даже не позволяющих иметь независимое врачебное суждение относительно здоровья и болезни пациента. Врачей нередко принуждают лечить именно отдельно взятую болезнь, а не пациента.
Боже, как горько читать: «У Всемирной Организации Здравоохранения нет сомнения относительно роли противодиарейных препаратов: "В настоящее время не имеется лекарств, которые могут безопасно и эффективно прекращать диарею…» Большинство лекарств против диареи либо бесполезны, либо вредны… Более 20 лет антимикробные препараты применялись в качестве основного лечения при диарее. Сейчас, однако, существует авторитетное мнение против их использования при всех инфекционных заболеваниях, за исключением нескольких особых видов… Согласно ВОЗ, "Антибиотики неэффективны против большинства организмов, вызывающих диарею. Они редко помогают, и могут даже в конечном итоге ухудшить состояние некоторых людей. Их необоснованное использование может увеличить резистентность некоторых организмов-возбудителей к антибиотикам. Кроме того, антибиотики стоят дорого, так что деньги тратятся зря. Все это говорит о том, что антибиотики не должны использоваться в качестве стандартного вида лечения». Всемирная Организация
Здравоохранения знает, а лечащие врачи – ни уха, ни рыла…Кроме врачей виноваты и медицинские институты. Отстающие от жизни. Выдающие дипломы прогульщикам и разгильдяям. Вручающие в их неумелые руки людские жизни.
Виновата наука. До сих пор нет точной диагностики и эффективных схем лечения агрессивной кандиды, клебсиеллы. Не уделяется достаточного внимания изучению поджелудочной железы, процессов окисления и ощелачивания в организме. Кальций до сих пор рассматривается, как средство для укрепления костей и зубов, хотя они лишь «склад» для хранения этого минерала, необходимого для всего организма – для нервной системы, для крови, для пищеварения… Если костям и зубам не хватает кальция, значит весь организм испытывает его дефицит.
На одно наука не обращает внимание, зато на другое… Вот и есть мнимые болезни вроде дисбактериоза, а также разные «продвинутые» методики типа гидроколонотерапии, во время которой из организма «удаляются» несуществующие каловые камни…
Виновата и фармацевтика. Придумывают лекарства, которые в лучшем случае не лечат, а в худшем – колечат. Многие биологические добавки, пробиотики безвредны и… бесполезны. Синтетические витамины часто не просто не усваиваются и не помогают, но и приводят к каменобразованию в почках. А лекарства от несуществующего СРК (синдрома раздраженного кишечника) могут послужить причиной развития рака. Свыше 80 % продуктов на фармацевтическом рынке не дают эффекта в лечении острой диареи, при этом от данной болезни умирает четыре миллиона детей ежегодно…
Фармацевты пропагандируют несуществующие болезни. Они раздувают незначительные проблемы до уровня хронических заболеваний, для которых требуется интенсивное медикаментозное лечение. Так, в США активно рекомендуют «подсаживать» на таблетки детей «страдающих гиперподвижностью». Ну, чтобы резвящиеся дети не мешали дома родителям, не мешали учителям на уроках, их таким образом «лечат», превращая в сомнамбулов.
Фармацевты давят на врачей – вынуждают, заманивают выписывать свои новые бесполезные и дорогие лекарства. Спрос на них вымывает из аптек дешевые эффективные аналоги. И аптекам так тоже выгоднее.
Кроме самой медицины виноваты и те, кто напрямую к ним, казалось бы, не причастен – производители и продавцы продуктов. В погоне за прибылью они производят заранее вредную продукцию. И нет выбора у потребителя в супермаркете. На полки попадают только те продукты, которые наиболее выгодны магазину – дешевые за счет дешевого сырья и обработки, а также удобные в длительном хранении. И вредные покупателям своей «кислотостью», наличием разных искусственных добавок. При избыточном кислотном рационе питания большое количество магния, кальция, калия и других нейтрализующих кислоты элементов постоянно истощается, изымается из тканей…
В погоне за прибылью продавцы подкупают фармацевтику, науку, врачей, чтобы рекламировать обычные продукты как лечебные, полезные для здоровья…
Виновато и само общество. Страдая, оно не обращает на здравоохранение должного внимания. Такого, как скажем, на ту же армию. А ведь болезни – это тоже враг общества и государства.
Но может быть виноваты и мы сами? Со времен тотального шаманства прошли сотни лет, а мы по-прежнему обожествляем врачей. И не отстаиваем своих прав. За царапину на машине готовы лезть в драку, таскаться по судам. За перечеркнутую же жизнь лишь ворчим, жалуемся, плачем в подушку. Оставляя возможность врачам-недоумкам калечить и убивать, калечить и убивать…
Очевидно, что полностью доверять врачам нельзя. Конечно, стоит надеяться, что попадешь действительно к болеющему за твое здоровье специалисту. Но следует ожидать также, что нарвешься на исследователя-карьериста, относящегося к тебе всего лишь как к подопытному кролику. А еще можешь попасть к властолюбцу. Или к деньголюбцу. Или просто к равнодушному человеку, которому лишь бы еще один день спокойно пережить, а там – выходные, отпуск, спокойная пенсия…
Мы доверяем продавцам, таксистам. Но, доверяя, проверяем сдачу, вес, маршрут, оцениваем внимание, вежливость. Такой же оценке должны подлежать и врачи. Те их них, кто уверен в себе, в верности выбранной профессии, будут не против. Таким специалистам нечего бояться. И они не будут бояться ответственности так же, как не боятся ее высокопрофессиональные представители других профессий. Те же, кто явно не нашел себя, будут протестовать, стараться сохранить себя как касту неприкасаемых белых халатов.
Определенно, обществу нужно, нужно что-то делать… Может быть стоит начать с того, что повесить над входом в больницы табличку:
«Спасение недомогающего – в первую очередь дело рук самого недомогающего».
Очевидно, что во многом виноваты и мы сами. Виноваты в своей слабости при преодолении болезней. Люди не бросают курить, когда у них эзофагит, язва желудка, туберкулез, сердце. Продолжают обжираться на грани смерти. Злоупотребляют алкоголем при больной печени и панкреатите. И т. д., и т. д., и т. д.
Безусловно, мы виноваты и за свое слепое доверие к врачам. В первую очередь за свою жизнь действительно отвечаем мы сами и не нужно перекладывать эту ответственность на врачей, на науку, на фармацевтику, на общество. Хочешь быть здоровым – занимайся своим здоровьем. А врачей используй лишь как помощников, консультантов. Своя рубашка ближе к телу – внимательнее, чем ты сам, к тебе относиться никто не будет.
Не нравится врач, ищи другого. И еще одного, и еще одного. И проверяй их. Дополняй их знания. Их ведь учили, как минимум пять лет назад тому, что наука узнала еще раньше. Современные болезни, лекарства, технологии могут быть им просто не известны. Мир так быстро меняется.
Слава богу, есть интернет, благодаря которому лично я и выжил. И, наверное, он еще спасет многих. Он изменил взаимоотношения врачей и больных. Теперь у медиков нет монополии на знания. Их можно контролировать. У пациентов теперь есть выбор, оценка методов, лекарств. По крайней мере пока. Пока никто из врачей не бросил клич: «Запретить публиковать медицинские сведения в открытом доступе. Больные могут заняться самолечением…
Выздоровев, мне бы забыть неприятные годы. Но не могу – семь лет вычеркнуто из жизни… И еще я не могу не думать о том, что «примерно 15–20 % взрослого населения Земли страдают от СРК…», и о том, что «ученые-медики не смогли установить органическую причину возникновения СРК…»
Неужели я единственный человек, который справился с этой болезнью? Если это так, то я не вправе оставить других больных мучиться. Мне нужно обязательно рассказать о том, что произошло со мной, о том, к каким выводам мне удалось прийти в процессе борьбы одновременно и с болезнью, и с врачами. Я должен опубликовать свои записи. Они сберегут многие, многие жизни…»
Я закрыл прочитанную тетрадь. Очень, очень неожиданным оказался конец записей Запалина. И я, наконец, понял, о каких упреках в адрес медицинских работников говорил мне главврач «Пальмиры».
Да, позиция Запалина была очень жесткой. Но справедливой? Или несправедливой? Мне трудно судить. Не довелось еще как-то сталкиваться с врачами по серьезным проблемам. А Запалину вот довелось. И по крайней мере с одним из его размышлений я, пожалуй, был согласен. Вспомнил, как однажды у своего зубного врача в шутку спросил:
– Слышал, что изобрели какой-то раствор. Попалоскаешь рот, и все там само зарастает. Это правда?
Врач, неплохой человек, на это мне угрюмо сказал:
– Может и правда. Вот только мы тогда зачем будем?
Да, уж, зачем врачи без болезней? Без болезней, без пациентов, которые научились лечить себя самостоятельно, врачей не бывает…
Я снова задумался. Конечно, охота за тетрадью Запалина идет не из-за этих горьких, выстраданных им упреков. Ведь жалоб на врачей и без него хватает. Тогда что же, что же в этой уже прочитанной мною тетради так возбудило «Медозу»?
Я не жалею времени, я забываю про обед, я снова и снова листаю тетрадь. И снова, и снова не нахожу ответа. Как тщательно я не изучаю записи Запалина, но ключик к разгадываемой мною загадке явно не здесь…
Смотрю на часы. Ну, вот, пожалуй, и пора – до закрытия бизнес-центра осталось не так уж и много.
Иду в «Медозу». Дохожу до дверей бизнес-центра. Заглядываю внутрь. Никого. И все получилось! Мусорная корзина – полным-полнешенька.
Я быстро выбрал отличающиеся друг от друга листы с текстом. Сунул их под рубашку. Расшевелил в корзине оставшиеся листы, и она стала вновь выглядеть полной. Как будто я из нее ничего и не брал. Конечно, вряд ли кто-нибудь обратит внимание на бумажную убыль в корзине. Но все-таки, все-таки.
Мне не торопилось рассмотреть свою добычу, прочитать, наконец, страницы так интересующего меня документа. Но делать это в номере я не хотел. На улице и в кафе тоже. Я вновь со всеми предосторожностями забрался в свой зеленый кабинет. Стал раскладывать по скамейке листы, пытаясь соблюсти их последовательность.
Уже в процессе этой подготовительной работы я убедился в том, что в руках у меня документ «Медозы». Без сомнения тот самый, что получил Розендорф спецпочтой. Я усмехнулся: ох, и намучилась, наверное, Инесса с этим заедающим копиром…
Это явно был какой-то отчет. Или план. Или и то, и другое вместе. После сортировки, я собрал все листы вместе. Да, набралось приличное количество неповторяющейся информации. Здесь явно было, что почитать. И, наверное, над чем подумать. Вот только, как ни хотелось мне немедленно приняться за изучение документов, пришлось отложить это занятие на завтра. В парке уже темнело. И даже если бы у меня был фонарик, зажигать его здесь вряд ли стоило. Мало ли какой курортный мотылек залетит на свет в глухом уголке парка.
Я спрятал материалы в другую ножку скамейки. Дотерплю уж как-нибудь до завтра. Тем более, что сегодня мне нужно торопиться к Анне. Сегодня наш последний вечер, наша последняя ночь вместе. В Минеральске…
14
Ночь прошла… После обеда – поезд Анны. И я разрываюсь мыслями о ней и о спрятанных, непрочитанных материалах.
Мы завтракаем вместе. Анна спокойна. На вид очень спокойна:
– Так, я еще на процедуры схожу…
– А я, я тоже…, – только и нахожусь ей сказать.
Расходимся. Быстро иду по аллеям парка и замечаю, что за мной следят. Знакомый парень в бейсболке следует буквально по пятам.
Я подошел к нему:
– Как дела в первой городской психиатрической больнице?
Он пожал плечами:
– Почем я знаю?
Я усмехнулся:
– И вы меня, конечно, не узнаете и, вообще, знать не знаете?
– Конечно…
Почему они стали следить за мной? Вряд ли из-за документов «Медозы», копии которых я получил. Они ведь не знают о провернутой мной операции под кодовым названием «Жевательная резинка».
Может быть потому, что я перестал есть в «Медозе»? Ведь теперь они не могут незаметно подсыпать или подлить мне полезный для них препарат. И вот решили вновь надавить психологически?
Да, это действительно неприятно, когда за тобой постоянно наблюдают. Это безусловно действует на нервы. Может быть, в другой ситуации я бы и не обращал на хвост столько внимания, но как раз сейчас мне наблюдатели были ни к чему. В зеленом кабинете меня ждали копии документов «Медозы». Я столько усилий приложил, чтобы их добыть, а прочитать вот не могу. Смешно просто.
И еще я беспокоился, как бы позднее Анна сама не обнаружила слежку за мной-нами и не начала переживать по этому поводу. Надо что-то придумать.
Пока Анна была на своих процедурах, я вместе с «хвостом» мотался по аллеям парка. Бейсболка и не думала отставать. Путь к зеленому кабинету, к материалам «Медозы» был заказан.
А вот уже и время обеда. Нашего прощального обеда.
Я встретил Анну у входа в кафе. Она покачала головой:
– Что-то аппетита нет. Может просто погуляем здесь еще немного.