Заговор
Шрифт:
Впрочем, это пустяк в сравнении с тем, что грозило самому зерновому рынку. Инфляционно перегретый, он сделался в высшей степени неустойчивым и уязвимым. Цены, поначалу поколебавшись, ринутся вниз. К завтрашнему утру фермеры примутся прятать зерно, которое придерживали до последнего: незначительные резервные запасы, не ставшие жертвой крестьянской жадности. Линии поставок за пределами Соединенных Штатов окажутся свернутыми. «Каргилл» и «КонАгра» получат на всю катушку. Трясти будет везде и всюду. Толчки отзовутся на всех уровнях.
Как и предсказывал Седжвик. Неделя, в течение которой миру придется иначе расценить стабильность одного из основных американских рынков.
И все — в порядке эксперимента.
Чэпманн не мигая смотрел в одну точку.
Сара вытащила Ксандра в коридор, плотно закрыла дверь и, снова пустив в ход две полоски металла, завозилась с замком. Как и прежде, смутное марево висело над пустым пространством. Собачка щелкнула в тот самый миг, когда слева донеслись отзвуки шагов: путь к главному входу был перекрыт. Сара повела Ксандра дальше по коридору, а тот постоянно оглядывался, ожидая увидеть за спиной свирепого громилу. Шагах в пятидесяти от кабинета Пескаторе коридор круто повернул вправо, уводя их еще дальше от главного двора, откуда они вошли в здание. Сзади раздались крики людей, увидевших дверь, которую Сара оставила запертой. Рука заколотила в дверь: тяжелые удары вторили топоту их собственных ног, которые несли их, молчаливых, по каменному полу коридора. Еще поворот, и они проскочили в массивную двустворчатую дверь. Металлические петли громко взвизгнули. На миг показалось, будто все звуки замерли. Потом — неожиданный взрыв голосов и топот бегущих ног.
Ксандр, явно напуганный, смотрел на Сару, оглядывавшую небольшую нишу, в которой они оказались. Слева вверх вела просторная лестница, широкие дубовые ступени ограждали витиеватые точеные перила, опиравшиеся на покрытые резьбой стойки. Голоса становились все громче, и тут Сара подошла к большой портьере, причудливо закрепленной под уходившими вверх ступенями. Откинув портьеру, она увидела вторую лестницу, ведущую вниз: узкие каменные плиты, гладкие и неровные от многовековых хождений по ним, да кусок толстой веревки вдоль стены для опоры. Крики раздавались почти рядом, и Сара жестом велела Ксандру следовать за ней: ухватившись за веревку, она стала спускаться. Тяжелая драпировочная ткань закрылась за ними, погрузив лестницу почти в полную темноту.
Последние несколько ступеней разглядеть было легче, они вывели их на площадку, от которой расходилось несколько сводчатых подземных ходов. Сара с Ксандром стояли рядом, еще не привыкнув к свету голых электрических лампочек, каждая из которых, покачиваясь, свисала с конца измочаленного провода. И тут Ксандром на какое-то время овладел нешуточный страх: он увидел, как свет пронзил глаза Сары, как едва заметно судорожно задрожала ее голова, как участилось дыхание. Ему показалось, что она вот-вот потеряет сознание: лицо внезапно посерело. Ксандр подхватил Сару. Глаза их встретились.
— Джессика?
Имя прозвучало едва слышно. Ксандр понял, что болтающиеся лампочки пробудили что-то в ее памяти, то, что ему хотелось понять, то, из чего ее нужно вызволить.
Однако времени не было. Дверные петли взвизгнули еще раз, звуки сердитых голосов заполонили нишу меньше чем в пятнадцати футах над ними. Ксандр застыл. Все будто замерло. Голова, казалось, вот-вот лопнет, кровь гулко стучала в висках. Каждый вдох, каждое слово, произнесенное наверху, звучало в его ушах, будто сказанное ему в лицо. А Сара все еще оставалась недвижима.
Неожиданно наверху поднялась суматоха и голоса стали, удаляясь, стихать. Видимо, люди решили бежать на второй этаж. Не тратя времени, Ксандр подхватил Сару и повлек к одному из подземных ходов — низкий свод заставил его идти согнувшись. Сара шла будто в забытьи, однако с каждой секундой, замечал Ксандр, приходила в себя. После нескольких извилистых поворотов они вышли еще на одну площадку, к лестнице с веревкой вдоль стены.
Теперь уже командовала Сара. Схватив Ксандра за руку, вжала его в стену и, прежде чем он пикнуть успел, закрыла ему рот ладонью, взглядом приказав: молчи. Сама же напряженно вслушивалась, явно выбросив из памяти недавнее воспоминание. Вначале
едва слышный, а потом все более громкий, издалека донесся звук шагов, шаркающих по полу подземного прохода. Торопливые и уверенные приближающиеся шаги своей размеренной поступью наводили ужас. Беглецы замерли, уставившись друг на друга, сознавая, кто идет по их следу. Как бы то ни было, но бородач разыскал лестницу за портьерой и мастерски избрал путь преследования. Кивком головы Сара велела Ксандру подниматься по лестнице и прижала к губам палец, убеждая хранить полнейшее молчание.Спустя полминуты оба они стояли в нише, похожей на ту, что была в доме Пескаторе, с той лишь разницей, что тут стену прорезало прямоугольное окно, выходившее на основной двор. Так получилось, что они оказались всего в нескольких ярдах от арочного прохода, который вывел их с тихой улочки к университету. Ксандр направился к двери, но Сара остановила его, ухватив за пальто. Второй раз она не допустит скрежещущего визга дверных петель. Стоя неподвижно, оба вслушивались, ожидая, когда шаги внизу стихнут и их сменит топот ног по ступенькам.
Ничего не услышали. Ничего, кроме шагов, прошаркавших мимо лестницы и ушедших дальше в лабиринт подземных ходов. Размеренная поступь не изменилась, не было затишья, свидетельствовавшего о смене направления, ни даже краткой заминки. Их преследователь безостановочно тащился дальше, даже не подумав о лестнице. Сара понимала: времени, чтобы убежать, у них мало. Самое большее — пара минут, пока бородач не поймет, что ошибся, и не рванет обратно. Остается только надеяться, что у него нет радиосвязи с сидевшим на скамейке приятелем.
Сара не выпускала из рук пальто Ксандра до тех пор, пока шаги внизу окончательно не затихли. Тогда, встав перед окном, она откинула запоры и медленно растворила его, на сей раз ни одна петля не скрипнула. Двор был пуст. Никаких признаков суматохи в доме Пескаторе, оказавшемся прямо напротив. Никаких охранников возле главного входа, караулящих взломщиков и воров. И лысого, напарника бородача, нигде не видно. Им снова повезло. Поднявшись на уступ, Сара перемахнула через подоконник и прыгнула с пяти-шести футов прямо на замерзшие кусты, высаженные по фасаду здания. Повернувшись к Джасперсу и привстав на цыпочки, она взяла у него кейс, потом подождала, пока он, ловко взобравшись на уступ, не прыгнул, приземлившись рядом с ней. Проворность ученого ее поразила.
Оправляя одежду и стряхивая пожухлые листья, они быстро двинулись к арке, обратно к краснокирпичным проходам. Не было сказано ни слова. Все заняло десять минут. Десять минут учащенного дыхания, пота, невысказанного страха и возбуждения. Десять минут бега от призраков, от игры, навязанной им. И все из-за одной-единственной дискеты, преспокойно лежавшей в обычном кожаном кейсе. Чем дальше они уходили, тем меньше их тревожили шум голосов и появление людей вокруг. И все же Ксандр на ходу крепко держался за руку Сары, понимая, что командует снова она, и с немой радостью подчиняясь ей, наделяя ее всей полнотой ответственности. Он отыскал нужные файлы, а она найдет им убежище.
Выйдя на улицу, они пересекли площадь и направились по широкой, как проспект, виа Кавур. Толпы народа теперь служили им спасением от тех двоих, которые, понятное дело, вскоре выйдут на их след. Вливаясь в людской поток, чета Фабрицци шагала рука об руку, у Ксандра с каждой минутой все больше белели костяшки на руке, судорожно сжимавшей ручку кейса. Он не обращал внимания на суету со всех сторон, мысленно погрузившись в совершенно иное. Потрясенный, Ксандр впервые не ощущал ни смятения, ни неверия. Его переполняло одно чувство: возмущение. Его возмущали учиненный разгром и бессердечное равнодушие к жизни собрата по науке, возмущало зло, которое обрушилось на ученого и его труд. И может быть, больше всего возмущали люди (мужчины!), которые ввергли женщину, шедшую рядом с ним, в мир, ими же созданный, и превратили ее в кого-то… во что-то… бесчувственно окаменелое. Не скоро забудет он наводящую ужас пустоту ее глаз там, в подземелье. Не скоро позволит себе забыть.