Заговоры и покушения

Это почерк профессионала.

Среди свидетелей молодой врач, сидящий за рулем автомобиля «Рено-5». Ему бросается в глаза громадный пистолет, направленный на лежащего на земле человека. Оба убийцы в шлемах, полностью скрывающих лица. Врач трогается вслед за их мотоциклом, не спуская глаз с его номера. На перекрестке вспыхивает красный сигнал светофора. Убийца поворачивается и грозит врачу пистолетом. Врач тормозит… Мотоцикл с ревом набирает скорость и исчезает, лавируя среди машин. Врач останавливает едущую из тюрьмы Бометт машину с жандармами: «Быстрее, два мотоциклиста стреляли в человека! Номер их мотоцикла 7484 «ГО 13». Жандармы объявляют тревогу по радио: «Убийство на бульваре Мишле, остановите мотоцикл!». Один из жандармов достает документы и восклицает. «Боже мой, это же Пьер Мишель!» Главный очевидец незаметно ретируется. Однако через день является в кабинет следственного судьи, чтобы дать показания. «Я подумал, — заявил он, — и решил выступить свидетелем…»

Отсутствие Мишеля начинает беспокоить его пока еще ничего не знающую жену. Она звонит своей подруге — судебному чиновнику, чтобы спросить, уехал ли ее муж из Дворца правосудия. Телефонный разговор внезапно прерывается телефонисткой: «Только что убит следственный судья…»

Квартал быстро оцеплен. Многочисленные полицейские заняты поиском гильз: парабеллум калибра 9 мм довольно редкое оружие. Весь штаб полиции корпуса городской безопасности, судебной полиции, префект полиции бросаются на место преступления, туда же спешат почти все судебные чиновники Марселя и даже Экса. Дежурный следственный судья Патрик Герен одним из первых обращается к нему за советом. Так, волею судьбы Герен встает во главе следствия по этому беспрецедентному преступлению. Судебный мир шокирован, потрясен. При первом же известии об убийстве следственного судьи все поняли — убит именно Пьер Мишель!

Пьер Мишель действительно занимал особое место среди следственных судей Марселя. «Он был неудержим», — заявил один из чиновников, не скрывая слез перед его телом. Да, следственный судья несколько лет наводил страх на уголовников и распространителей наркотиков всех мастей, которых без устали преследовал и безжалостно сажал в тюрьмы. Вирус ударного следствия Мишель подхватил в Марселе. Блестящий студент, доктор права в 30 лет, ассистент на кафедре права в Университете Экс-ан-Прованса, он мог бы стать уважаемым профессором, но предпочел научной карьере практику. В 1974 году его назначают следственным судьей в Марсель— центр французской преступности. Мишель попадает в Марсель в разгар борьбы с контрабандной доставкой наркотиков через Марсель в США и увлеченно следит за неординарными действиями двух боевых сыщиков: Морена, позже переведенного в Париж для борьбы с заправилами преступного мира, и Эме-Блана, специалиста по хитроумным операциям. Эти двое полицейских стали примером для молодого следователя, со всей страстью молодости окунувшегося в борьбу и не опасавшегося оказаться в центре событий. Так, во время стажировки в Париже в Центральном бюро по борьбе с бандитизмом, которым тогда руководил комиссар Эме-Блан, он настоял на том, чтобы принять участие в опасной операции по аресту грабителей.

Кроме настойчивости в достижении цели, марсельских уголовников раздражают колючий юмор и жесткая ироничность парня. Пьер Мишель не скрывал, что вступил в беспощадную борьбу с уголовным миром, которая иногда походила на его личную войну. Некоторые коллеги, считавшие, что судебный чиновник должен «вести следствие по обвинению или снятию обвинения, а не подменять полицию», критиковали его. А Мишелю нравилась позиция заинтересованного лица. Его не смущало, какими средствами он добивается цели, — главным было успешное завершение дела. Он нередко нарушал гарантированные законом свободы и отправлял под любым предлогом близких преступнику людей в тюрьму Бометт, чтобы добиться его признания. Так, он посадил беременную жену одного торговца героином в тюрьму, где она и родила. Бывало, его «клиенты» возмущались. Один из них однажды воскликнул: «Вы не имеете права!» Мишель тут же спокойно продиктовал секретарю: «Запишите, мадемуазель, я не имею права…» И чем выше поднимался тон разговора, тем разительней становилась ледяная ирония следственного судьи, что, наверное, и стоило ему жизни. Этот мужественный, даже бесстрашный, судебный чиновник презирал преступный мир. Он считал марсельских уголовников «мелкой шушерой» и, несмотря на неоднократные угрозы в свой адрес, не предпринимал никаких мер предосторожности. Но в Марселе слово редко расходится с делом: уголовный мир жесток и способен на любую подлость. «Он не понял, что внешняя беспечность Юга лишь занавес, прячущий насилие», — сказал один из его друзей.

Частная жизнь Мишеля была безупречна. Женат на учительнице, две дочки — 6 и 8 лет. Любитель спорта, мотоцикла, виндсерфинга, меломан, этот «следователь-сыщик», как с ненавистью говорили о нем в уголовном мире, становился все свирепей, видя, какое горе несут наркотики. Его коллега рассказывал: «Он часто ругался и ссорился с прокуратурой, стремясь выпустить на свободу несчастных наркоманов… Вот крупная дичь — это совсем другое дело. Тем пощады не было. Не успевал преступник покинуть тюрьму, как он искал возможность засадить его обратно при малейшем проступке. Не цацкался он и с адвокатами уголовников. Однажды он нарочито громко крикнул своему секретарю, намекая на члена коллегии адвокатов, ждущего у дверей его кабинета: «Впустите этого подонка…» Этот борец, скрытный и немного таинственный, считал долгом чести довести любое дело до конца. Так, он собирался посадить на скамью подсудимых героя Колвези полковника Эрюлена, отвечавшего за поставку «девочек» в Кальви, бордель Иностранного легиона. Поскольку начальство отказалось поддерживать его, Мишель вступил в профсоюз магистратуры. После его гибели профсоюз выступил в качестве гражданского истца. Мишель без колебаний — к этому мы еще вернемся — несколько раз отправлялся в Италию на охоту на мафиози, замешанных в делах с наркотиками. Его твердость и компетентность постепенно привели к тому, что ему стали поручать сложнейшие дела по бандитизму в Марселе. Даже полиция иногда ожидала его возвращения из отпуска или дежурства, чтобы арестовать крупного уголовника.

Компетентность его и погубила. После сообщения о его смерти кто-то из марсельских адвокатов, постоянно настраивающий уголовников против Мишеля, излился ядовитой филиппикой перед журналистом из газеты «Либерасьон»:

«Железная рука, большой босс, шериф, источавший презрение и унижавший всех и вся. Он любил пользоваться своим краснобайством для уличения уголовников… Он ставил перед собой утопическую цель — покончить с наркотиками. Он увлекся собственной игрой. Он часто переступал границы дозволенного и подавлял холодной яростью, не повышая голоса. Те, кто находился перед ним, расплачивались за других…»

В 1981 году Пьер Мишель должен был быть назначен следственным судьей в Париж, что, по-видимому, сохранило бы ему жизнь. Но его попросили остаться в Марселе для завершения некоторых дел. И Мишель с радостью согласился. Чувствовать себя незаменимым — ощущение пьянящее. Судьба и судебная система завязались в единый узел, чтобы ускорить его смерть.

Полицейские подводят итоги следствия. Теперь они знают, что причиной смерти Мишеля были дела, связанные с торговлей наркотиками. Мир наркобизнеса — самый организованный и самый иерархический в уголовном мире. Он требует наибольших капиталовложений и приносит гигантские доходы. Этот поставленный на промышленные рельсы бизнес постоянно контролируется, косвенно или прямо, итало-американской мафией. Объявив войну этой «денежной горе», Мишель угодил в самое пекло военных действий и выступил против самых опасных из крестных отцов мафии. И даже бросил им вызов в их непреступном логове, в Сицилии.

Полицейские перехватывают и телефонный разговор, который вызывает большое беспокойство. Прокурору Трюшу, следственному судье Гранже и комиссару Санти грозит смерть. Речь идет о взрыве машины перед марсельским Дворцом правосудия.

Тут же объявляется боевая тревога. Дворец правосудия превращен в крепость. Собираются судебные чиновники, и им, не объясняя причин тревоги, перечисляют новые меры безопасности: запрещена стоянка машин на улице Фортия, отделяющей старое здание Дворца от нового, а также на улице От-ран, где расположены кабинеты следственных судей. Оборудован специальный вход с аппаратурой для обнаружения металлических предметов у дверей суда. Все посетители обследуются металлоискателем, а в лифтах вместо лифтеров стоят вооруженные жандармы. Контроль при входе в здание следственных судей проводился еще строже: все должны подвергнуться обыску, в том числе и следственные судьи, что вызывает перепалку. «Каждый может быть куплен», — неловко бросает жандарм одному из следственных судей. «В том числе и жандарм», — незамедлительно возражает молодой судебный чиновник. Прокурор Трюш находится под непосредственной охраной комиссара Нгуен Ванло-ка. Комиссар оперативной группы национальной полиции ни на шаг не отходит от своего подопечного, а два инспектора группы ночуют у него дома, к великому огорчению мадам Трюш. У следственного судьи Гранже_тоже имеются два «ангела-хранителя» — два жандарма, живущих у него, а жена с детьми отправлена к родителям. Комиссар Санги предпочитает устранить причину угрозы, и весь наличный состав полицейских брошен на поимку Зам-пы. Центральное бюро по борьбе с бандитизмом в Париже и судебная полиция в Марселе давно ищут его, множество из его укрытий уже известно, и определено его окружение. Полицейские устанавливают слежку за всеми, кто недавно встречался с ним, а также за его двоюродным братом Жаном Тосси и его лейтенантами — они тоже в бегах — Жераром Вижье и Жан-Мари Лючезе по кличке «Ноно».

Как всегда, Зампу и Лючезе погубили женщины. Ведя слежку за двумя из их подружек, Мари-Франсуазой и Орией, полицейские отметили, что те сняли отдаленное бунгало в кемпинге в Сен-Митр-ле-Рампаре неподалеку от лагуны Берр. Вряд ли они собираются заниматься там трансцендентальной медитацией и загорать, поскольку осень холодная. Мирный кемпинг наполняется охотниками, которые рыскают по его территории с охотничьими ружьями и ягдташами. Их столько, что владельцу эти люди показались подозрительными, и он известил полицию. Там его успокоили: «Не беспокойтесь, речь идет о новых мерах по борьбе с воровством». В воскресенье 27 ноября Зампа без опаски появляется в сопровождении Лючезе в одежде для бега на автомашине «Гольф» с номером департамента Альпы. Все думали, что великий Зампа в Неаполе, в Палермо, а то в Южной Америке, а он скрывался в Сен-Митр-ле-Рампаре.

После двух предупреждений полицейские бросили в домик две гранаты со слезоточивым газом, и оба уголовника сдались без сопротивления. Зампа, правда, удивился: «Неужели легавые работают и по воскресеньям?» Тани отвезли в «епископство», где его допросили по поводу «пустяка». В ноябре 1982 года во время обычной проверки полицейские задержали двух вооруженных уголовников в баре Клермон-Ферана «Антонуар», где они пытались навязать владельцу игральные автоматы. Одному из них удалось скрыться, но его фальшивые документы остались у полицейских. По фотографии беглеца опознали — это был Зампа. Полицейские мечтают выслушать его по всем делам, с которыми связывается его имя: ограбление в Ницце, бар «Телефон», убийство Мишеля, но им приходится передать его в руки юстиции. С солидным эскортом — три автомашины, два полицейских фургона, — который ведет сам комиссар Нгуен Ванлок, Зампа появляется во Дворце правосудия, как кинозвезда, почти позируя, с загадочной улыбкой на устах, перед фотографами. В присутствии своих двух адвокатов, Желабера и Пелетье, он даже позволяет себе шутить со следственным судьей Гранже: «Смотри-ка, я думал, вы носите бороду. А, слышал, слышал, вы сказали, что сбреете бороду, когда возьмете Зампу». Судебный чиновник предъявляет ему обвинение в злоупотреблении общественным имуществом и подделке документов и отправляет в тюрьму Бометт. Охота на Зампу временно завершена, но смогут ли надолго отправить босса за решетку за финансовые проступки? После работы финансовой бригады и налогового управления уголовник рискует остаться без средств. Впервые французские полицейские использовали налоговый метод для нанесения нокаута крестному отцу — метод, который позволил в Америке покончить с «неприкосновенными «уголовного мира, в том числе и со знаменитым «королем Чикаго» Аль Капоне.

(Дерожи Ж., Понто Ж.-М. Расследование тайных дел. — М., 1989)

БОМБА, УПАВШАЯ С НЕБА БЛИЗ СИНАГОГИ

8 марта в 2.10 ночи ужасный взрыв сотрясает улицу Драгон, поднимающуюся к бульвару Богоматери. На уровне дома № 81 этой улицы с односторонним движением пылает комби «Пежо-504». Горящий бензин выбрасывается на 20 метров, поджигая соседние автомобили. На дороге лежат два человека: один изуродован, другой обожжен. Какой-то свидетель тут же после взрыва видел, как по перпендикулярной улице на большой скорости удалялась машина. Полицейский патруль, проезжавший вблизи синагоги по другой перпендикулярной улице метрах в трехстах, спешит к месту происшествия, и его начальник тут же соображает что к чему. Тем более что 26 февраля было обнаружено взрывное устройство (его успели обезвредить) в «Шато де Флер», где еврейская община собиралась праздновать пурим. Еще одно взрывное устройство было подложено в лавочке торговца-еврея на Канебьер.