Захваченная грешником

Я добегаю до внедорожника и даже пристегиваюсь ремнем безопасности, прежде чем сильная дрожь сотрясает мое тело. Все эмоции, которые я подавляла, нахлынули обратно, как приливная волна.

Стыд.

Замешательство.

Гнев.

Мое беспокойство перерастает в хаос, и, роясь в сумке, я хватаю баночку ксанакса. Я быстро кладу таблетку под язык и, закрыв глаза, пытаюсь отдышаться от суровой реальности.

Николас поцеловал меня и довел до оргазма в качестве наказания.

Серьезно? Действительно ли это причина?

Неужели он настолько жесток, что унизил бы меня, просто чтобы доказать свою точку зрения?

Мои эмоции превращаются в водоворот разрушения, засасывающий мое сердце в темную дыру.

Но…

Ему это нравилось, потому что он желал меня или потому, что он просто хотел проявить свою власть надо мной?

К тому времени, как внедорожник останавливается перед моим многоквартирным домом, действие ксанакса заканчивается, и все, что остается, — это мир боли и замешательства.

Мои ноги немеют, когда я поднимаюсь по лестнице на четвертый этаж, и когда я достигаю входной двери, падает первая слеза. Я захожу внутрь и бросаю свою сумку на стол, прежде чем запереть дверь за собой. Прислоняясь спиной к двери, я соскальзываю вниз, пока моя задница не касается пола. Я обхватываю руками голени и прижимаюсь лицом к коленям.

Я не могу поверить, что он может быть таким жестоким. Я понимаю, что между нами нет утраченной любви, но использовать секс как инструмент для контроля надо мной — это переходит все границы.

Но мне казалось, что он действительно хотел меня. То, как он поцеловал меня, было так, словно я была его следующим вздохом.

Поднимая голову, я начинаю хмуриться.

Может быть, он потерял контроль, а потом был так же шокирован, как и я? Может быть, он не хотел, чтобы это произошло, и не пытался использовать это как инструмент, чтобы заставить меня подчиняться его правилам?

Что, если физическое влечение двустороннее?

Мои брови приподнимаются, когда я обдумываю такую возможность. Конечно, он бы наслаждался этим фактом, если бы хотел причинить мне боль? Если я что-то и знаю, так это то, что Николас не упустит возможности поставить меня на место.

Святое дерьмо.

Это значит…

Влечение взаимно, и он хотел меня так же сильно, как я хотела его.

Отбросив ненависть, мы оба наслаждались этим.

Святое. Дерьмо.

Значит ли это, что у меня действительно есть какая-то власть в этой извращенной игре?

Глава 14

НИКОЛАС

Я был в секунде от того, чтобы раздеть ее догола, перегнуть через стол и трахнуть ее грубо.

О чем, черт возьми, я думал?

О, точно, я не думал.

Мой гнев разгорается, когда я взмахиваю рукой по своему столу, разбрасывая бумаги, канцелярские принадлежности и ноутбук.

Christe mou.

Дыши.

Я делаю глубокий вдох, затем так же быстро выдыхаю. Мне приходится подавлять желание зарычать, как гребаный зверь.

Что, блять, за хрень?

Я никогда раньше так не терял контроль. Да, у меня вспыльчивый характер, и если я чего-то хочу, я это беру. Но…

Ох. Блять.

Правда сильно врезается в мое нутро.

Поднимая руку к шее, я пытаюсь успокоиться, чтобы мыслить ясно.

Вместо того, чтобы сориентироваться, воспоминания о припухших губах Тесс, звуках ее стонов и всхлипываний, ощущении ее жара, сжимающего мой палец, — все это бомбардирует меня.

Она была на вкус как невинность… пока не стала ею, и она таяла на моем языке, как греховная молитва, терлась о мою руку и скакала на моем пальце, как гребаный профи.

Моя рука опускается вдоль тела. Я вдыхаю и выдыхаю, затем признаю то, что изо всех сил старался отрицать — я хочу ее.

Мысль о том, что она подвергает себя опасности, сводила меня с ума. Когда Джеймс сообщил мне, что она пропала, я чуть, блять, не сошел с ума. Я ни хрена не мог сделать, потому что вчера до поздней ночи был по локоть в сицилийской крови и кишках.

Джеймс дал мне знать, когда они нашли ее в парке, и я сказал им держаться на безопасном расстоянии. Я хотел, чтобы Тесс думала, что ей сошел с рук ее маленький трюк с побегом, пока мой гнев нарастал, и я думал о том, как накажу ее.

Ни в одном из них не было поцелуя или того, чтобы она кончила мне на палец.

Блять.

Я не знаю, что такого в этой женщине, но с первого дня нашей встречи она завладела мной, от чего я не могу избавиться.

Ее неповиновение, которое раньше злило меня, теперь заводит. Я хочу осквернить ее невинность, хочу видеть ее на коленях, когда буду кормить ее своим членом.

Иисус.

Я хочу Тесс так, как никогда ничего не хотел в своей жизни.

Положив руки на край стола, я наклоняюсь вперед, пытаясь разобраться в своих чувствах. Ревность, собственничество, чрезмерная забота — все это новые эмоции, которых я раньше не испытывал, и они пугают меня.

Блять, как они меня достали.

Но есть небольшая проблема — семья. Я не могу просто выкинуть Тесс из головы и выбросить ее, как вчерашний мусор.

Не потому, что я беспокоюсь о том, как отреагируют остальные члены семьи. Меня это не волнует. А потому, что мне придется встретиться с Тесс лицом к лицу после того, как я перестану ее использовать, а этого я бы предпочел избежать.

Решение простое. Она под запретом. В какой-то момент нам придется поговорить о том, что произошло, или, может быть, мне повезет, и с этого момента она будет вести себя хорошо и избегать меня.

Эта мысль мне совсем не нравится. Я не хочу, чтобы Тесс избегала меня.

Блять.

Стук в дверь заставляет меня обратить на него внимание, когда я выпрямляюсь.

— Что!

Входит Андреас с приклеенной к лицу ухмылкой.

— Ты в порядке?

— Что, блять, это значит?