Захватывающее время
Шрифт:
– О, ты рвешь мне яйца.
– Нет, это ты рвешь мне яйца.
Мы могли бы продолжать так и дальше, но мы уже лопаемся от хохота.
– Ну, а если серьезно? – говорит она, отсмеявшись. – Вечеринка действительно недоделанная?
– Помнишь ту тусу у Хитер Саймонс? Когда вдруг выяснилось, что ее родители дома?
– Аж до такой степени?
– Может, не до такой, но все равно плохо.
– Вот черт. А я рассчитывала выпить и повеселиться. Что у тебя в чашке, виски и «Севен»?
– Естественно. Хочешь глотнуть?
– А как же. – Она отпивает и возвращает мне чашку.
Я объясняю ей, что
– В атриуме есть стол для пинг-понга. Сыграем партию?
Она лукаво смотрит на меня.
– Ты же знаешь, что я надеру тебе задницу, как в старые добрые времена.
– Не получится, – говорю я ей. – Я сейчас на стероидах. У меня голова выросла на шесть размеров.
Она смеется.
– Все равно надеру.
Выясняется, что Шоуни согласилась пойти к Кортни на день рождения только потому, что ее лучшие подружки думали, будто здесь можно подцепить крутых парней. Это для меня новость, потому что последние полгода Шоуни встречалась с типом по имени Дэн Одетт. Я спрашиваю, куда он делся, и она отвечает:
– Он достал меня. Жуткий собственник.
– Вот так всегда бывает с опасными плохими мальчиками.
– Почему ты не предупредил меня, когда я стала встречаться с ним?
– А это что-то изменило бы?
– Не, наверное, нет.
– Думаю, мы с тобой – пара одиночек, ищущих развлечений. Прикольно, правда?
– Значит, ты не скучаешь по Кэссиди?
– Все это в прошлом.
– Только не забывай напоминать себе об этом.
Мы покупаем ей «7Up», как следует разбавляем газировку виски, а потом идем в атриум. Она не шутила насчет пинг-понга. Из трех партий я не выигрываю ни одной. Эта девчонка всегда классно играла в настольный теннис, сколько бы ни выпила. Однако проигрыш не расстраивает меня. Я не из тех мачо, которые считают унижением проиграть девушке. Ради прикола я предлагаю пойти в тренажерный зал, где я мог бы реабилитироваться, поднимая тяжести, и она с азартом хватается за идею.
И говорит:
– Дашь мне фору в десять фунтов?
– Смеешься? Я дам тебе фору в пятьдесят фунтов и все равно выиграю. – Что, естественно, является преувеличением. Шоуни не из слабачек.
В тренажерном зале вполне мило. Мы оказываемся единственными ненормальными, решившими провести здесь субботний вечер. Штанги и гирь у них нет, зато есть беговые дорожки и велотренажеры. Ну и пусть. У меня полно других идей.
Я сажусь на один из велотренажеров и говорю:
– Как насчет гонки? Она улыбается.
– А давай.
Это ужасно весело. Сидя рядышком, мы бешено крутим педали, как дуэт Лэнсов Армстронгов [34] . И оба комментируем гонку. Естественно, я побеждаю в своих комментариях, а она – в своих. Однако езда на велосипеде – даже на прикованном к месту – это серьезное испытание после виски. Во всяком случае, для меня. Едва я изображаю, как пересекаю финишную прямую, моя нога срывается с педали, я опрокидываюсь на пол и попутно бьюсь головой о руль. И не просто опрокидываюсь, а почти лечу и больно ударяюсь.
34
Лэнс Армстронг – американский
велогонщик, 7 раз первым пришедший к финишу в гонке «Тур де Франс». – Прим. ред.Шоуни хохочет. Я сижу на полу, ощупывая лоб и проверяя, нет ли крови, а она аж рыдает от смеха.
Я говорю:
– Эй, я ранен, – на что она заявляет:
– Извини, но ты просто не видишь себя. – Продолжая хохотать, она слезает с велосипеда, чтобы помочь мне.
– А знаешь, – говорит она, – вот это мне всегда и нравилось в тебе. Нет такой ситуации, которая поставила бы тебя в тупик.
Я говорю:
– Замешательство – пустая трата времени. Кстати, где джакузи? Мне необходима джакузи. Я ранен.
Новенькая сияющая джакузи с теплой водой – идеальное средство для лечения всех болезней. Именно то, что нужно.
– Неужели ты туда полезешь, а? – спрашивает Шоуни.
– Конечно, полезу.
– Гонишь.
– Да ладно тебе, – говорю я ей. – Обязательно полезу. И ты со мной.
– Ни за что, – отвечает она. – Ты не заставишь меня раздеться.
Я, как в былые времена, смотрю на нее, многозначительно изогнув одну бровь.
– А кто говорил, что нужно раздеться?
И я залезаю в джакузи полностью одетый и принимаю расслабленную позу, а вокруг меня бурлит теплая водичка.
– Ты псих, – говорит Шоуни.
– Ага, но поэтому тебе и нравился.
– Это правда.
– Итак, мисс Королева пинг-понга, что вы предпочтете: проверить, какова тут вода, или присоединиться к лузерам?
– Тебе, Саттер, меня не превзойти. Ты знаешь это. – И она – чего и следовало ожидать – залезает в ванну и садится рядом со мной. – Как твой лоб?
– Ничего. Для смертельного ранения. Она секунду изучает мой лоб.
– Ой, да это всего лишь красное пятно. Давай я полечу его волшебной водой. – Она проводит по моему лбу мокрыми пальцами. Мне очень приятно, я чувствую себя значительно лучше, чем тогда, когда крушил кусты с Джереми Хольтцем.
– Так хорошо?
– Замечательно.
Она приваливается к моему плечу.
– Знаешь что, Саттер? Ты мой самый любимый бывший парень.
Я смотрю в ее темно-карие глаза и начинаю таять. Шоуни из тех девчонок, которые на первый взгляд кажутся невзрачными – большой нос и все такое прочее, – но стоит с ней заговорить, как ее глаза начинают ярко светиться каким-то невероятным светом, они словно искрятся весельем, и ты думаешь: «Ого, да она красавица!». К тому же она выдающаяся личность.
– Нам с тобой было весело, – говорю я. – Помнишь тот концерт «Пылающих губ» [35] ?
– Гонишь? Да я ничего интереснее в жизни не видала.
Мы обмениваемся воспоминаниями о шоу: толпа в дурацких маскарадных костюмах – Санта-Клаусов, пасхальных кроликов и хэллоуинских скелетов; световое шоу; воздушные шары с конфетти; лучшая во все времена группа и Уэйн Койн, в огромном шаре идущий по поднятым рукам зрителей. А главное – это осознание сопричастности, восторг от той дикой красоты. Мы ощущали себя самой музыкой, парящей в галактике.
35
Музыкальная группа из Оклахома-Сити. – Прим. ред.