Закат и Рассвет

По её щекам покатились слёзы. Малгус многое прощал людям, но слёзы своей сестры — никогда. Он убивал каждого, кто заставлял её плакать. Кроме, разве что, Корвуса. Его рука уже легла на рукоять кинжала, покоящегося на поясе, но в последний момент парень заметил двоих солдат, сидящих за столом и внимательно следящих за происходящим. Они чуть напряглись, увидев это движение Малгуса к поясу, сами взялись за мечи.

Пересиливая гнев, парень медленно убрал руку от оружия, сжимая вторую в кулак. Трактирщик с грустью наблюдал за картиной, не в силах хоть как-то повлиять на происходящее безобразие. Тихо всхлипывая, Энвия нехотя взялась за ложку. Голод был слишком силён, он перебарывал все оставшиеся человеческие пороги. Она уже готова была продолжить мерзкую трапезу, но рука старшего брата остановила её. С улыбкой он вытер слёзы с её щёк и протянул свою миску.

— А ты? — Спросила она.

— Я потерплю. Ешь. — Ласково ответил он и девочка принялась за суп.

Когда они уходили, вслед, как впрочем всегда, полетели оскорбления разной степени паршивости и гнусавости. Их снова встретил вечерний ливень.

— Куда теперь? — Спросила Энвия.

— Что-нибудь найдём.

Они едва собрались уходить, как их окликнул маленький мальчик лет двенадцати:

— Эй, вы!

Мальчик смотрел на них из-за угла, укрытый в плащ с капюшоном, настолько большой для него, что волочился по грязи.

— Пойдёмте! — Сказал он и скрылся в переулке за углом.

Малгус с Энвией переглянулись и пошли вслед за мальчишкой. Он привёл их к чёрному входу в трактир, открыл дверь и пригласил войти. Они очутились в небольшой тусклой комнатке с бочками и полками, наполненными разными продуктами. Мальчик снял с себя плащ и, встав на деревянный табурет, повесил на вешалку. Теперь на них смотрел русый паренёк, любопытно хлопая широкими карими глазами.

— Па сказал пустить вас на ночь.

Брат с сестрой снова переглянулись, но теперь удивлённо. Из дверного проёма вышла пожилая женщина с седыми волосами и с добротой посмотрела на пару. Малгус с Энвией низко поклонились ей, рассыпаясь в благодарностях. Женщина неловко засмеялась, отмахиваясь рукой:

— Ну что вы право, не стоит. Не большое это дело — детям помогать. Ну, пойдёмте за мной. Плащи оставьте здесь. — Указала она рукой на вешалки.

Сделав, что им сказали, Малгус с Энвией направились за ней. Из кладовки они вышли на кухню, где плотная кухарка нарезала сейчас какие-то овощи и искоса бросила на гостей короткий взгляд. Женщина усадила их на стулья в углу и попросила подождать пару часов. Мальчишка убежал на второй этаж.

— Мы скоро закрываемся и будем ужинать в зале. Присоединитесь к нам?

Они охотно покивали. От запахов на кухне в животах так громко заурчало, что брат с сестрой стали безумно извиняться, на что женщина ответила всё тем же добродушным смехом и удалилась на второй этаж. Осталось только ждать. Кухарка изредка бросала настороженный взгляд на гостей и тут же отводила глаза, боясь быть замеченной. Один раз Малгус всё же поймал её на этом деле, от чего та моментально покраснела.

— Здравствуйте. — Улыбчиво сказал он, смотря на неё. — Моё имя Малгус, а это — Энвия, моя сестра. Так назвал нас отец, и мать согласилась с ним. А вас как звать?

— Н-Нада я, ага… — Еле выдавила из себя женщина, явно боясь разговаривать с незнакомцами. Её сельский говор слегка развеселил Энвию, она чуть улыбнулась. Женщина, заметив это, покраснела ещё больше и с головой ушла в поварские дела, больше не обращая внимания на пару.

Спустя час ожиданий в дверном проёме, ведущем в зал, появился силуэт трактирщика. Высокий усач с добродушными, уставшими глазами. Энвия с Малгусом тут же подскочили со стула, поклонились мужчине. Он подошёл и положил на их небольшие плечи свои могучие руки.

— Не стоит. Человек, оставляющий в беде несчастных детей — не человек. Пойдём, будем есть.

Он провёл их в уже опустевший зал. В нём подметала среднего роста русая девушка, приветливо улыбнувшаяся вошедшим гостям. Трактирщик пригласил ребят за стол и удалился на кухню.

Девушка спросила имена гостей, сама назвалась Даной. Дочь трактирщика, помогающая отцу в работе, мечтающая однажды отправиться на юг и увидеть море. Закончив с уборкой, она удалилась на кухню, отказавшись от просьб Малгуса и Энвии помочь им накрывать стол, сказав, что по их старой семейной традиции обслужить гостя — закон.

Наконец они по одному стали выносить разные блюда. Трактирщик нёс жареного поросёнка на большом блюде, кухарка Нада разнесла тарелки с супом, пожилая женщина миску с овощами, мальчишка пивные кружки, Дана принесла ложки и вилки. Принесли чёрный хлеб, кувшин с вином, соленья. От такого многообразия глаза разбегались. Им казалось, что они съедят всё, что не прибито к столу.

Все стали рассаживаться, Нада хотела уйти, но трактирщик пригласил её за стол вместе со всеми и та нехотя села напротив гостей, всё ещё боясь на них даже смотреть. Трактирщик заметил это.

— Что же ты, сестра, детей боишься?

— А мне почём знать? — Ответила Нада, вперив взгляд в свою тарелку с супом. — Про них ить говорят всякое.

— Люди большие любители почесать языком. Про кого они только не треплются. Брось этот вздор и не веди себя так перед гостями в нашем доме.

— Ага… — С трудом согласилась сестра и через усилие таки оторвала взгляд от своей порции и посмотрела на добродушно улыбающегося Малгуса и Энвию.

— Моё имя — Барен, — обратился трактирщик к гостям, — это моя сестра — Нада, её дочь — Дана, жена — Линда, и сын — Торен.

— Эта встреча приятна самим небесам. — Сказал Малгус.

— И пусть они благословят ваши жизни. — Добавила Энвия.

Барен растёкся в довольной улыбке.

— Для бродяг вы удивительно вежливые юноша и девочка. Как ваши имена?

— Я — Малгус. — Сказал парень, положив руку на грудь.

Вторая его рука легла на её плечо.

— А это — Энвия, моя младшая сестра.

— Так назвал нас отец, и мать согласилась с ним.

— Раньше такого говора не слышал. Что ж, Малгус и Энвия, помолитесь с нами всевышнему перед едой?

Малгус слегка нахмурился, лицо его сестры окрасилось в румянец.

— Просим вас прощения, но мы не знаем строк ни одной молитвы вашей веры. Мы прибыли из далёких земель, где обитают иные боги, нежели единый, кто покровительствует Союзу Пяти.

Трактирщик покивал и сказал:

— Раз так, будем верить, что боги ваши так же милостивы, как наш.

Вся его семья сложила ладони, перекрестив пальцы, закрыла глаза и, чуть опустив голову, стала молиться в мыслях. Они благодарили единого бога за ещё один прожитый день, за дарованную им жизнь и пищу на этот вечер. Просили его благословить эту пищу, ибо вкушали её благодаря лишь ему. Когда молитва была закончена, дружная семья трактирщика вместе с гостями принялись за еду.